Парень пожал плечами.
— Открыть-то открою, но вот закрыть…
— Да плевать, вызовут наших из Корпуса, они закроют, — сказал Аполло. — Главное — аномалия их задержит.
— Я смогу немного подпитать Леонида, — сказал Лева, но его голос почти утонул в реве мотора.
А точки приближались. Теперь я даже мог разглядеть за клубами снежной пыли тяжелое вооружение на такой же, как у нас, аэролодке. Пулемет и РПГ, черт возьми!
— Готовьтесь, — сказал я. — Бьем по моему приказу.
— А мне что делать? — спросил Эрик.
— Спрячься в кабине и не высовывайся.
Парни разошлись, возле меня остался только Аполло. Он шагнул ближе и заглянул мне прямо в глаза. Он не задавал вопросов вслух, не требовал пояснений, просто смотрел, словно пытаясь считать мысли.
— В чем дело, лейтенант?
Безбородко понизил голос.
— Какой приказ тебе дали на случай, если угроза нашей поимки станет неминуемой?
Я выдержал его взгляд и не сказал ни слова. Аполло — умный парень. Он и сам прекрасно понимал, что должно было произойти дальше.
Если захват станет неизбежным, Юрьевского — ликвидировать. Себя — не дать взять живыми.
Глаза Безбородко чуть сузились. Он не стал спрашивать, не попытался предложить альтернативу. Все в этой лодке знали, на что шли.
— Ясно, — тихо сказал Аполлон. Он не улыбнулся, не сделал ни одной лишней эмоции, просто кивнул. — Тогда еще повоюем.
Безбородко развернулся и пошел на корму, готовясь к бою.
А у меня зазудело в голове — Арс пытался установить ментальную связь.
— Ну порадуй, если есть чем.
В мою голову потоком хлынули мыслеобразы. Нападавших было много. Больше, чем ожидалось. Оружие — тяжёлое. Пулемёты, гранатомёты, явно рассчитанные не просто на захват, а на уничтожение всей нашей группы. Это был не отряд по спасению пленника — им поручили просто уничтожить всех нас, чтобы замести следы.
Но затем Арс, совершив резкий разворот, поднимался выше, выше… и передал мне совсем иной образ. В небе с нашей стороны материка появились две стремительно приближающиеся точки.
Истребители.
Два «Ильи Муромца» последней версии летели из Финляндии, снижаясь к поверхности воды. Их силуэты становились четче с каждой секундой, вырисовываясь на фоне серого неба. Нападающие заметили их почти одновременно с командой катера. И… Замешкались.
— Что это там еще? — Эрик вынырнул из кабины и уставился на небо. — Ох и ни хрена ж себе!
Двигатели ревели, пронзая воздух оглушающим шумом. Огромные металлические машины, как призраки войны, стремительно пересекли небо, в последний момент резко снижаясь и пролетая буквально в десятке метров над головами противников. Воздушная волна ударила по катерам и аэросаням, снежная пыль взметнулась вверх, на мгновение погрузив всё в белесую пелену.
— Гоните! — рявкнул я Эрику. — На всех парах!
Нападавшие растерялись, и мы должны были этим воспользоваться. Их моторные лодки резко сбавили скорость, экипажи бросились к рациям, ожидая приказов.
Но это был только первый акт шоу.
Истребители не ушли. Они снова взмыли вверх, словно хищные птицы, описали широкую дугу и вновь ринулись вниз, прямо на позиции противника. Один из них, словно играя, ушёл в крутую бочку, сверкая металлическими боками в лучах тусклого зимнего солнца. Второй сделал почти акробатический манёвр — сложил крылья, резко опустился к самой поверхности ледяного моря и на предельной скорости прошелся буквально в нескольких метрах от первой аэролодки нападающих, грозя снести её воздушным потоком.
Среди этой какофонии раздался гулкий, металлический голос пограничников:
— Внимание! Вы нарушили территориальные границы Российской империи. Немедленно прекратите преследование и отступите в нейтральные воды! Вас сопроводит имперская авиация… Повторяем, немедленно покиньте территорию!
Я увидел, как у противника наконец-то дрогнули нервы. Несколько человек бросились к бортам, явно намереваясь дать отмашку на разворот. Кто-то суетливо перебирал патроны, но никто не решился сделать выстрел. Имперские истребители зависли над ледяной пустыней, кружа в угрожающей близости, и снова имитировали заход на атаку.
— Неужели они…
Всё. Враг не выдержал. Первая аэролодка развернулась. Затем вторая. Вскоре, один за другим, аэросани, урча двигателями, пошли в обратном направлении, отступая к шведскому берегу.
Истребители ещё несколько минут кружили над ними, контролируя отход. Только когда последний вражеский катер скрылся за линией горизонта, машины взяли курс на материк, оставляя за собой лишь гул, который ещё долго эхом разносился по водной глади.
Я медленно выдохнул.
— Вот это я понимаю, эффектное появление, — пробормотал Эрик, всё ещё сжимая поручень и таращась в небо.
— Пугать умеют, — кивнул Безбородко. — Но в следующий раз я бы предпочёл, чтобы их вызвали немного раньше.
— Согласен, — я усмехнулся. — Но и так сойдёт. Главное — идём дальше. Сразу к Гельсингфорсу, кратчайшим путем.
Хаген, словно в подтверждение моих слов, вновь увеличил скорость. Катер взревел двигателями и помчался прочь, к берегу Финляндии, оставляя позади тающий след пены и снега.
* * *
Гул мотора постепенно стихал, когда аэролодка подходила к берегу. Вскоре в динамике рации раздался резкий щелчок, и внезапно из динамика рации раздался хорошо знакомый мне голос.
— «Буран», это берег. Слышите меня?
— Слышим! — отозвался Эрик.
Пауза.
— А ты еще кто? — рявкнул Черкасов.
Я взял рацию и усмехнулся, услышав знакомый голос:
— Свой это, Евгений Александрович. Рад вас слышать! Как вам финская погодка?
— Николаев! — я услышал вздох облегчения. В голосе Черкасова угадывалась явная улыбка. — Ну и устроили вы цирк с конями… Я уж было подумал, придется за вами самолично в ад спускаться.
— Спасибо, не надо. Мы как-то сами выбрались. Правда, едва не привели этих чертей под Гельсингфорс.
— Ничего, они самолетов боятся, как выяснилось, — отозвался Черкасов. — Осталось совсем немного. Передаю рацию навигатору, он вас сориентирует.
Я передал рацию Эрику, и тот быстро перевел указания для Хагена. Аэролодка взяла курс на старую пристань на окраине Гельсингфорса. Вскоре в тумане показались силуэты невысоких жилых домов-кубиков, старых кранов и брошенных сараев. Видимо, когда-то здесь работали с грузовыми судами.
У пристани нас уже ждали. Несколько внедорожников с тонированными стеклами, два микроавтобуса и конвойные автомобили. У одного из них, закуривая сигарету, стоял высокий импозантный мужчина в длинном темном пальто.
— Да это же целый княжеский кортеж, — хмыкнул Лева. — Нам что, сейчас подушечки под ноги кинут?
— Боюсь, только те, которыми нас и придушат, если что-то пойдет не так, — пробормотал Уваров.
— Да ладно вам, — улыбнулся Лева. — Задание-то мы выполнили. А то, что все пошло не совсем по плану… Так это норма, сами знаете. Главное — Юрьевского доставили в целости и почт в сохранности.
Я усмехнулся.
— Вот и посмотрим, будет ли этого достаточно нашему руководству.
Хаген аккуратно пришвартовал аэролодку, заглушил двигатель. Наступила почти оглушающая тишина после многочасового рева моторов. Я первым перебрался на причал и направился к Черкасову, протягивая руку для приветствия. Но подполковник только ухмыльнулся и с силой сжал меня в объятиях.
— Алексей Иоаннович! — негромко сказал он. — Живой, слава богу! Цел?
— Да что со мной сделается-то? — улыбнулся я и осторожно высвободился из стальной хватки подполковника.
Впрочем, случись со мной беда, полагаю, матушка бы лично переломала ему каждую из двухсот шести костей.
Отступив, я быстро и четко доложил обстановку. В этот момент Лева и Уваров вытащили Юрьевского на причал, а Безбородко помог людям Черкасова перенести пленника. Лева бросил обеспокоенный взгляд на наш ценный груз и повернулся к Черкасову:
— Ему срочно нужно в больницу. Лучше всего сразу же к Заболоцкому. Я подозреваю, что препарат, которым его накачивали с целью обезвредить, содержит аномальную энергию.
