– Туросик, – проронила я, поежившись. Перед глазами встала картина, как он выследил меня на кладбище и преследовал или же гнал к дому ненормальной Дианы, желающей отведать моей плоти.
– Туросики… создания, изгнанные много тысяч лет назад из вырая. Они почти все родились там и находятся на службе у Чернобога – Владыки пекла. Мы же их называем чертями или бесами. Как, впрочем, и вы. Это одно и то же. Им повезло – в пекле они законно питаются темной, злой, но самой лакомой энергией наиболее отвратительных душ. Некоторых Чернобог создает сам, предпочтительно из заключенных. Такие туросики – жестокие и опасные существа.
Я вдруг подумала о том, в какой на самом деле опасности была, когда попалась одному из них на пути, и вздрогнула, оглянувшись на тропу позади. И задумалась о Владыке пекла. Когда мы плыли по млечной реке в вырай вместе с Велесом, тот обмолвился, что он и есть главный из цмоков. Велес назвал его Чернобогом.
– А остальные? – спросила я.
– Озерницы, – протянул Гай, припоминая ту, за которую меня с помощью магии пыталась выдать Дивия. – Души, которые в одной из человеческих жизней утопились из-за безответной любви или горя. Они очень красивые и несчастные. Их энергия поначалу состоит из боли и сожалений, столь огромной печали, что в итоге выжигает все чувства до одного, и в бедняжках остается пустота, которая делает их неуязвимыми перед другими навьими тварями. Никто не хочет ими питаться. Они возвращаются к воде, потому что когда-то она их успокоила, приняв. Вода становится для них родным домом. Та вода, в которой они обитают, кстати, называется мертвой. Ты же знаешь о живой и мертвой воде? Озерницы купаются и, сидя на ветках, поют песни о прошлом, пытаясь заставить себя почувствовать хоть что-то, но не могут.
– Почему же они не прыгают в водоворот тьмы?
– Поначалу, когда могут решать, – боятся, как и многие. А после – не видят смысла, ведь у них отсутствуют желания.
Я принялась с грустью размышлять о тех днях, когда была похожей на одну из озерниц. Когда была, образно говоря, в их шкуре. Какая тягостная участь. Я практически потеряла себя. Возможно, именно после ужасающего периода бесчувствия я больше не пытаюсь избегать даже самых негативных эмоций, связанных с гибелью семьи. И не прошу Яна забрать воспоминание, которое вероломно освободила Дивия.
– Русалки, – продолжил Гай, – утопленные случайно или намеренно. Они полны зла и жажды мести, обиды и жалости к себе. Ужасно злые твари, готовые выкачать силы из любого. Есть прахи – те, кто на рубеже, ослушавшись предвестниц, поднялись из гробов раньше, не закончив осознание свой сущности. Не выдержав собственных поступков. Или того, что с ними сделали другие люди. И, выбирая между болью шагнуть в воспоминания и бесконечной мукой от того, что они уже сейчас чувствуют и будут чувствовать, – выбирают второе. И потому навсегда сохраняют облик, в котором пребывали на рубеже, – не до конца разложившихся покойников. Тьма не принимает их, когда они ныряют в водоворот.
Представляя их, я машинально подумала о Константине, один из обликов которого напоминал гниющий труп.
Я сказала об этом Гаю, и тот рассмеялся.
– Да, Константину есть чем вдохновиться.
Снег хрустел под ногами. Небо извергало все больше белых хлопьев, подсвечиваемых янтарным заревом, они медленно и плавно витали вокруг нас. Ветер стих, идти по зимнему лесу было комфортно. Кинли, выдохшись, вспорхнул и устроился на плече Гая, что до сих пор удивляло меня, поскольку дракон старался избегать любых сверхъестественных существ и сторонился их общества.
Всех, кроме Гая и Велеса.
– Навки, – тем временем говорил Гай, – все неопределившиеся души, которые отказались идти дальше – в вырай, человеческую жизнь или пекло, но еще не переродившееся в нечто иное. Упыри – те, кто был колдунами в прошлой жизни. Они имеют кое-какие знания о магии и скрываются от предвестниц, когда умирают. И даже не попадают в навь, если им самим не вздумается туда идти. В яви упырь восстает из могилы и поддерживает в своем мертвом теле жизнь, пьет кровь из людей, высасывает из живых энергию.
Я снова вздрогнула. И нахмурилась. Ян оглянулся, желая нас проконтролировать. Наверняка он слышал наш разговор, но не препятствовал. В какой-то степени он был против подобных бесед, но понимал, что уберечь меня от подробностей не получится. Да и со многими тварями я уже сталкивалась лично. У меня накопились вопросы, на которые требовались ответы. Хотя бы некоторые.
– Но каким образом, если упыри бродят по яви… для людей они – всего лишь легенды? Никто не сообщает о массовых нападениях вампиров.
– Вы, люди, признаете сородичей безумными, если вам о таком рассказывают. Но ты права – массовых нападений нет. Их мало. В основном благодаря тем, кого вы называете лешими. Они истребляют нечисть, не только упырей. Убивая или переправляя обратно в навь, где им и место.
– Духи – защитники леса? Но почему они занимаются подобным?
Гай широко улыбнулся. В глазах мягкого орехового оттенка сверкнуло нечто загадочное.
– Им важен баланс, во всех мирах. И между мирами. Как много таких существ ты знаешь?
Я размышляла несколько секунд.
– Цмоки? – удивленно вопросила я.
Он утвердительно кивнул. А я озадачилась. Неужели они и есть те самые лешие? Я слыхала легенды об этом, по некоторым цмоки действительно считались в народе лешими…
И вдруг меня осенило.
– Так вот чем занимается Ян!
Теперь понятна причина, по которой он отсутствовал неделями и месяцами. Он даже не навещал нас, не бывал на ферме, где проводили время мои родители.
Его не было ни в городе. Ни даже в стране.
– Такова его работа. Была и есть, – кратко ответил Гай.
Складывалось ощущение, что в яви Ян жил только праздной жизнью, веселился, потакал своим желаниям и часто путешествовал. Но, возможно, когда он уезжал, в свободное от отдыха время Ян занимался еще и этим – очищал мир от сбежавших навок и нечисти. Вполне вероятно, что легенды о том, что в древности к цмокам люди обращались за помощью и защитой от сверхъестественных созданий – правдивы.
– Но почему драконам важен баланс? – спросила я.
– Они такими созданы.
Теперь мне стало ясно, почему Ян ничего не рассказывал мне раньше. Он постоянно предупреждал меня, что на кладбище меня могут поджидать костомахи, упоминал про упырей, но разве мог признаться, что нечисть бродит среди нас? Он просто оберегал меня всеми силами, всегда пытался защищать, сколько я себя помню.
– А костомахи, – подала голос я. – Кто они?
Гай помолчал полминуты, ухмыльнулся, но выглядел напряженным, потеряв оттенок дружелюбного очарования.
– Костомахи – навки, вспомнившие свои прошлые жизни, безнадежные или нет, свои ужасающие и прекрасные деяния, но надеющиеся не попасть ни в пекло, ни в ирий, ни в новую жизнь. Они те, кто по какой-то причине не смирился со смертью, те, кто запутался и не сумел отпустить прошлое. Это навки, сбежавшие в явь в надежде вернуть человеческий облик, тело, но, в отличие от упырей, они не обладают магией или знаниями о том, как воссоединиться с плотью. Зачастую в момент их прихода на кладбище тело успевает начать разлагаться или даже сгнить до костей. Что не лишает заблудших желания и потребности снова начать обладать им. Они потеряны, но им помогает одно могущественное существо нави, поднимающее человеческие останки и навсегда воссоединяющее их с навкой, наделяющее их некоторой дополнительной силой – в обмен на служение. Существо это становится их хозяином, дает покровительство и защиту, а главное – возможность извращенным образом обмануть смерть. Они выполняют поручения властелина, некоторые вербуют других навок, чтобы те шли к могилам, пополняя армию. Нехорошие твари. Но послушные. Обожают жить на погостах.
Я встревожилась. Напряжение, одолевшее Гая, обрушилось и на меня. В разуме поселилась странная догадка. Но логичная. И я сообразила, что если озвучу ее, то получу утвердительный ответ.
