Каждый раз, когда я находил что-то полезное — пачку спичек, консервную банку, остатки аптечки, — чувство вины подкатывало к горлу. Это вещи погибших. Людей, которые, возможно, надеялись на лучшее. Но они уже не смогут их использовать. А я могу. И обязан.
Вернувшись, я увидел, как девушка начала шевелиться. Её веки дрогнули, а потом она открыла глаза. Большие, зелёные, глубокие. Они смотрели на меня настороженно, но без страха. Я присел рядом, постаравшись улыбнуться.
— Привет. Меня зовут Артём, — начал я, протягивая руку. — Всё нормально, ты в безопасности.
— Лиза, — её голос был тихим, но твёрдым. Она сжала мою руку, дрожа от слабости. — Спасибо… Спасибо, что спас меня. Я думала… я думала, что мне конец.
Я помог ей сесть. Её тело было измождённым, но в глазах горела жизнь. Это было удивительно — видеть, как человек, переживший столько ужасов, всё ещё цепляется за каждую крупицу надежды.
— Что здесь произошло, Лиза? — спросил я. — На вас напали?
Она вздрогнула, а на глазах появились слёзы. Её голос задрожал, когда она начала рассказывать:
— Мы с группой выживших… пытались найти безопасное место. И других людей, чтобы держаться вместе. Ночью на нас напали. Бандиты. Они подожгли лагерь, начали всех убивать…
Она разрыдалась. Я не мог позволить ей утонуть в этой боли. Осторожно положив руку ей на плечо, я сказал:
— Это не твоя вина. Ты хотела выжить. И ты выжила. Я постараюсь чтоб ты была в безопасности.
Она кивнула, смахивая слёзы. Её взгляд стал твёрже.
— Мы найдём других, — сказала она, голос дрожал, но в нём звучала решимость. — Мы найдём место, где можно начать все с сначала или просто спокойно жить.
— Найдём, Лиза, — ответил я, восхищённый её силой духа. — Мы найдём способ выжить. Но сейчас нам нужно уйти отсюда. Эти бандиты могут вернуться.
Она поднялась, слегка пошатываясь, но уверенно. В её движениях было что-то несломленное, настоящее.
— Я могу идти, — сказала она, выпрямляя спину. — Давай уйдём отсюда, пока не стемнело.
Я кивнул. Времени на раздумья больше не было. В этом хаосе мы нашли друг друга. Теперь нужно было найти путь к новой жизни.
Мы быстро собрали всё, что могло пригодиться, — уцелевшие вещи, припасы — и поспешили прочь от руин лагеря. Казалось, даже воздух вокруг был пропитан теми жуткими событиями, которые Лиза не могла забыть. Но идти нужно было вперёд, несмотря на тяжесть этих воспоминаний.
Тропа, по которой мы двигались, петляла между покорёженных остовов машин, давно оставленных на произвол судьбы. Лиза старалась не смотреть по сторонам, и я её понимал. Кругом царила мёртвая тишина, лишь изредка нарушаемая хрустом гравия под ногами или свистом ветра в облетевших деревьях. Казалось, что даже природа здесь скорбит.
Мы шагали в ритме, который позволял Лизе не отставать, но при этом не выматывал её окончательно. Я заметил, как тяжело она дышит после каждого подъёма. «Ещё немного, и мы найдём место, где можно отдохнуть,» — повторял я про себя, подгоняя собственное упрямство.
У меня мелькнула мысль вернуться в деревню, где я останавливался прошлой ночью. Там хотя бы крыша над головой была, да стены целые. Но до неё путь занял бы почти весь день. Лиза и так была измождена, а нагружать её лишними испытаниями — это не вариант. Я отбросил эту идею, решив двигаться дальше, пока солнце ещё давало достаточно света.
Когда день начал клониться к закату, небо стало окрашиваться в багровые тона, а тени деревьев удлинялись, я понял, что нужно поторопиться. Где-то через час мы наткнулись на небольшой строительный городок. Пара жилых вагончиков, обнесённых покосившимся забором. Судя по всему, раньше здесь работали дорожники, но теперь место выглядело заброшенным.
Я жестом показал Лизе остановиться, а сам активировал Скрытность и медленно направился на разведку. Осторожно ступая, я крался вдоль вагончиков, вглядываясь в их тёмные окна. Воздух был густой, пахло ржавчиной и прелой древесиной, но ни звука, ни движения вокруг. Всё указывало на то, что здесь пусто.
Заглянув в окна первого вагончика, я увидел, что внутри царила разруха: поломанные стулья, битое стекло, пыльные тряпки. Но крыша и стены, на удивление, оставались в хорошем состоянии. Место могло стать вполне надёжным убежищем на ночь.
Закончив осмотр, я вернулся к Лизе. Она сидела на поваленном дереве, обхватив себя руками и опустив голову. Увидев меня, она слабо улыбнулась, но в её глазах ещё читалась усталость.
— Всё чисто, — сказал я ободряюще. — Зомби и мутантов не видно. Пойдём, устроим тебя на ночлег.
Она кивнула, поднялась с усилием, и мы направились к одному из вагончиков. Я помог ей забраться внутрь, расчистил угол от хлама и соорудил что-то вроде лежанки из старых матрасов и найденных одеял. Лиза с благодарностью опустилась на постель, вытягивая ноги. Её лицо чуть порозовело, а дыхание стало ровнее.
Я не терял времени и занялся укреплением убежища. Забаррикадировал окна, закрепил дверь, чтобы её не вышибло первым же порывом ветра. Фортификатор как всегда мне помог со всем справиться быстро и качественно. К счастью, в одном из углов я нашёл старую буржуйку. Растопил её, чтобы согреть помещение. Когда тепло начало расходиться по вагончику, я принялся разбирать припасы. Среди них оказались галеты, пара банок тушёнки и бутылка воды. Скромный ужин, но вполне сносный для наших обстоятельств.
Пока я хлопотал, Лиза задремала. Её лицо расслабилось, дыхание стало глубоким и размеренным. Она была измотана, но живучая, и это вызывало уважение. Я накрыл её найденным пледом и вышел наружу, чтобы дать ей возможность спокойно поспать.
На улице уже сгущались сумерки. Первые звёзды пробивались сквозь тёмно-сапфировое небо, а воздух стал прохладным и влажным. Где-то вдалеке ухнула ночная птица, нарушая гробовую тишину. Я прислонился к стене вагончика, сел на землю и прикрыл глаза.
Мысли роились в голове, не давая уснуть. Этот мир изменился до неузнаваемости. Система сделала нас частью своей игры, где выживание было главным правилом. Казалось, что все вокруг либо мутируют, либо теряют человечность, превращаясь в хищников. А обычные люди, как Лиза, вынуждены убивать ради еды или прятаться от тех, кто сильнее.
Но была ли надежда? Это случайное объединение с Лизой дало мне искру веры. Может, есть ещё те, кто способен на доброту, кто не позволит миру окончательно превратиться в хаос? Мысли о том, что вместе с ней можно найти других, собрать хоть какую-то общину, мелькали всё чаще.
С этими мыслями я всё же позволил себе погрузиться в беспокойную дрему. Пусть это было ненадолго, но этого хватало, чтобы обрести каплю сил перед новым днём.
Проснулся я от лёгкого шороха в вагончике. Сначала подумал, что это просто ветер играет с полузакрытой дверью, но через пару секунд понял, что звук слишком ритмичный, слишком… человеческий. Открыв глаза, я увидел, как Лиза медленно спускалась по ступенькам. Тени от луны на её лице делали выражение немного загадочным, а огоньки, пляшущие в её глазах, придали ей какой-то гипнотической аурой.
Она подошла ближе, шаги были осторожными, но решительными. Её взгляд встретился с моим, и в этот момент время будто остановилось. Мир за пределами вагончика, шумы леса, опасности — всё исчезло. Остались только её глаза, которые будто искали ответа на какой-то внутренний вопрос.
— Ты в порядке? — её голос был тихим, почти шёпотом, но в нём звучала искренняя забота.
Я кивнул, не зная, что сказать. Это было то редкое мгновение, когда слова теряют значение, а молчание говорит больше. Она протянула руку, её пальцы чуть дрожали. Словно пытаясь убедиться, что я настоящий, она осторожно коснулась моей ладони, а затем крепче сжала её.
— Пойдём, — сказала она, и в её голосе было что-то неотвратимое.
Я позволил ей повести меня. Она держала меня за руку, тянула внутрь вагончика, где было тепло и пахло дымом от буржуйки. Там, внутри, всё стало ещё тише, словно весь мир снаружи затаил дыхание. Мы стояли лицом к лицу, и я ощущал тепло её дыхания. Внезапно Лиза приблизилась и, не сказав ни слова, прильнула ко мне в длинном, страстном поцелуе.
