Несколько секунд Игнат боролся с желанием зацедить кузнецу в бороду, но крутнулся на каблуках и вышел. К черту Гришка! Пусть думает себе, что пожелает.
В пустой «Ночной ночи» за шинквасом караулил сонный Тарасик.
- Пан Бойко! — сказал он громко. – Давно не виделись!
– Ты запомнил мою фамилию.
– Разве вас забудешь? — усмехнулся Тарасик. — Рюмку на личный счет?
– Давай.
После водки проснулась жажда, однако от второй рюмки Игнат отказался.
— Вы прибыли рано, господин рыцарь, девушки еще не принимают, но...
– Мне нужен Шевалье. Он внизу?
Характерник знал, что этот день наступит, знал еще с тех пор, как впервые пожал руку бандита, но все равно чувствовал себя неготовым. Но сейчас отступать не собирался.
— Не могу знать, господин рыцарь, — смутился Тарасик.
— Лгать научись, сопляк.
Игнат рассчитывал на щепотку алкогольной решимости, однако водка не помогла. Перед ночью серебряной скобы было не так страшно... Слишком долго он кормился из грязных рук. Шевалье, вероятно, захочет немало в обмен на расторжение невидимого контракта. Да безразлично! Он выполнит самую грязную задачу, чтобы соскочить с этого крючка. Ради семьи. Ради мечты. Ради убитого Павла. Ради себя!
В подвальном казино было тускло и душно. Пахло многолюдной вечеринкой, которая кончилась несколько часов назад. Среди игровых столов сновали многочисленные уборщики.
— О, месье рыцарь! Рад вас видеть, мон-ами, — Шевалье был, как всегда, безукоризненно наряжен и свеж, будто только что проснулся.
Он стоял за длинным столом, покрытым столбиками монет и стопками банкнот, и сам пересчитывал их.
– Есть что-то магическое утром после игры, – Шевалье указал на деньги. — Люблю иногда лично счесть чистую прибыль. Мой счетовод позволяет эту невинную слабость... Конечно, всегда все проверяет после меня.
Шевалье рассмеялся. Сегодня он был в хорошем настроении.
— Прикосновение к этим деньгам напоминает, с чем имеешь дело, — покрутил мужчина в ладони дукача. — Так же с лярвами и трупами: надо постоянно напоминать себе, откуда ты и кем на самом деле.
Он положил дукача на место, взял банкноты и помахал перед носом, касаясь деньгами тонких напар-фумленых усиков.
- Мерзкий запах. Но потные курвы и обшатанные мертвецы воняют не лучше, — сообщил Шевалье. — Простите это внезапное философское отступление, мон-ами. Редко с кем могу поделиться, да что там — редко такие мысли всплывают! Наверное, день сегодня такой... А подсчет денег как своеобразное упражнение. Отлично проветривает голову.
Он усмехнулся.
– Вы прибыли вовремя, мон-ами. Имею важное дело. Именно вашего масштаба.
– Я пришел не для заработка, – сказал наконец Игнат.
– Половина платы авансом, – подмигнул Шевалье.
– Не интересует.
– Шарман! Тогда зачем? - удивился Шевалье и посмотрел на часы. — Для девушек и казино рано. А вы похожи именно на того человека, которому это крайне необходимо.
Игнат выдохнул.
– Я выхожу из игры.
– Вот оно как, – Шевалье подкинул и ловко поймал фишку. — Грустная новость, мон-ами. Что перестало устраивать в нашем сотрудничестве?
Игнат скрипнул зубами. Личности охранников Шевалье едва заметно изменились, напряглись — ждали только знака.
— В Ордене меня подозревают и вероятно следят, — спокойнее объяснил характерник. – Я уже получил предупреждение. На кону моя жизнь.
– Понимаю, мон-ами, – Шевалье вздохнул и поправил бабочку.
Опасный жест. Игнат сосредоточился, готовясь к бою.
— Крайне неприятная ситуация, — сказал наконец бандит. — К сожалению, сферы моего влияния ограничены. Среди волчьих рыцарей у меня никаких рычагов нет. Если обстоятельства складываются таким досадным образом, мне остается разве поблагодарить вас за хорошую службу.
- В самом деле?
Он не рассчитывал услышать эти слова так легко.
- Конечно! Вы были отличным и надежным союзником. Я ценю вас, мон-ами, и занимаюсь вашей судьбой, поэтому между нами отныне нет ничего, кроме уважения и добрых отношений, - Шевалье бросил фишку на стол и протянул руку. — Моя дверь всегда открыта для вас, господин рыцарь.
– Спасибо! – Игнат крепко пожал ладонь бандита.
Болото вдруг выпустило его.
— Не благодарите. По крайней мере не сейчас, – Шевалье улыбнулся. - Дождитесь вечера! В знак дружбы я вам кое-что подарю. На коня, как говорится.
Характерник получил вечер в «Ночной Мавке» за счет заведения, от этого отказаться он не смог. Напитки и девушки в неограниченном количестве стали итоговой чертой его решения. Счастливый Игнат и не заметил, как сильно налигался, бросив сверху дурманов (тоже за счет заведения), поэтому окончательно потерял контроль и проснулся поздним утром в теплых объятиях Лилии.
Голова трещала, на сердце снова было отвратительно. Сколько утра было — уже и не счесть. Игнат подвинул в уборную пробираться и посмотрел в зеркало. Вспухшая мармыза с красными глазами вызвала отвращение. На груди крутился черный коловрат, набитый отцом после ночи серебряной скобы. «Между подлостями и добродетелями...»
Он сплюнул. Волчий рыцарь, пыль мать! Защитник страны! Видел бы тебя сейчас сын!
Игнат в сердцах разбил зеркало ударом кулака, пришел в себя, зашептал кровотечение из порезов, вернулся в комнату и оделся. Лилия, даже не проснувшись, перевернулась на другую сторону.
— Хватит с меня.
Он покинул «Ночную Мавку» с твердым намерением больше никогда сюда не возвращаться. Если судьба подарила возможность начать все с чистого листа, он воспользуется этим. Да, он дурак, но даже дурак стремится к изменениям.
Оставалось последнее дело.
Арина читала дамский роман на лавочке посреди астр. Услышав звон копыт, подняла голову, увидела фигуру Гната, уронила книгу на землю. Налетела на него взбешенной мареной.
— Сошел с ума? Тебя сколько людей видело? Так просто притолкаться сквозь парадные ворота без всякого предупреждения!
Она толчками запихнула его в дом подальше от чужих глаз.
– Я же говорила, что напишу тебе! Он несколько месяцев был здесь и только уехал, идиот! — прошипела Арина. – Ты мог заскочить его дома! Неужели не понимаешь?
Игнат молчал.
— Что, воды в рот набрал? Ты знаешь, как мы рискуем! Ты понимаешь?
Сероманец кивнул. Этого было достаточно, чтобы Арина сменила гнев на страсть и набросилась на него с объятиями.
— Соскучился за мной, бедняжка... Я тоже соскучилась. Ты прочел мои мысли! Именно хотела написать, что ты заявился. Теперь весь день наш, – она пригрозила пальчиком. — Но никогда больше так не поступай!
Игнат не отвечал. Смотрел на Орисю другим взглядом.
Почему он тогда соблазнился ею? Разыскивал после войны остатки себя молодого, свободного, беззаботного, не иссеченного шрапнелью? Или просто хотел прыгнуть в гречку без всяких на то оснований?
Ульяна выступила против воли родителей насильно выдать ее замуж; Паша после нескольких лет тайных свиданий с Гнатом сказала, что против запланированного брака сделать ничего не могла... Почему он раньше не задумывался об этом?
Игнат посмотрел на ее руки: изящные, прекрасные, с длинными пальцами, которыми она так искусно играла на фортепиано. Были ли когда-нибудь эти руки перемазаны мукой? Или хотя бы раз выпекали хлеб?
Зачем столько времени встречался с ней? Игра? Привычка? Призраки прошлого? Они же с этой женщиной подходят друг другу, как задницы занавески! Наверное, он просто не задумывался. Плыл по течению...
Понятно, что за человек ее муж. Его не жалко. Но Ульяна! Она стоит целого кагала таких барышень.
К чертям курв. К черту Орисю. Хватит с него.
— Эй, Игнат!
Арина помахала ладонью ему перед носом, улыбнулась, поцеловала. Он не ответил на поцелуй.
— Что с тобой случилось? – она нахмурилась и втянула носиком воздух. — От тебя отгоняет сивухой!
Арина не имеет к нему чувств. Это просто привычка измученной шляхтянки, которой хотелось иметь что-то пикантное, чтобы пошептаться с подругами. Он просто ее вредная привычка.
