Она посмотрела ему в глаза. Ярема первым отвел взгляд.
– Да, понимаю, – характерник хотел было провести рукой по чересу, но вовремя вспомнил, что тот остался в багаже.
— Я готова к гораздо большему, чем простое обольщение приятного мужчины, чтобы спасти мою родину, — она говорила тихо и серьезно. — Готова пожертвовать собственной жизнью... Как и многие мои соотечественники.
— В таком случае я увижу это своими глазами, так что у вас нет оснований беспокоиться.
— Выпьем же за взаимопонимание, пан Яровой. До дна.
Оставив пустой бокал на перилах, Сильвия ушла. На пороге остановилась.
– Если вдруг измените мнение, то найдете мою комнату на третьем этаже за именной табличкой у двери. Спокойной ночи.
Она скрылась в банкетном зале. Несколько минут шляхтич боролся с могучим желанием плевать на все обещания, правила, задачи, сомнения и размышления и немедленно двинуться за ней. Она этого хотела. Он этого не хотел.
Но Ярема остался стоять в одиночестве.
***
Имение стояло в Волынском полку, на границе Луцкого и Ровенского паланков. Характерники прибыли с сумерками, припнули лошадей неподалеку от гостинца и двинулись пешком, пока впереди не выросли стены имения.
- Подождем, - приказал Иван и расстелил опанчу на земле. — Я отдохну, а ты посмотри планы.
Есаула заснул. Северин не спеша раскурил носогрейку, спрятал ее в ладонях, чтобы огонек не высказал, и посмотрел в вечернее небо. Чертеж имения он знал наизусть.
Он любил смотреть на первые звезды. Похоже на пробуждение далеких существ, каждую ночь открывавших сияющие глаза, чтобы наблюдать за миром людей и их судьбами. Вероятно, каждый небожитель имел любимого человека, которого болел с его детства.
– Прости, – сказал Северин неизвестному наблюдателю.
По-видимому, он давно разочаровал своего болельщика, и нынешняя ночь не станет исключением.
Из-за стен поместья донеслись отзывы переклички охранников, загорелись фонари. Северин глубоко вдохнул смесь табачно-конопляного дыма. Детские мечты имеют неприятность сбываться, когда уже не нужны. Много лет назад юный Чернововк хотел попасть в шалаш назначенцев, где служил его отец, но с тех пор Северин вырос, Орден пришел в упадок, а Игорь превратился в гигантского дуба. Забытая мечта счастья не принесла, даже сбылась как-то обыденно: Захар поздравил, Катя обняла, Ярема и Филипп хлопнули по спине, Игнат вытаращил глаза.
С карканом пролетела ворона. Может быть, Лина? Вряд ли. Не после их последнего разговора.
...Он расстался с Катрей и ждал Ивана неподалеку от Буды — есаулу в последний момент отвлекли срочные дела, поэтому ждать пришлось до вечера. Лина прилетела с сумерками. В воздухе свистнуло, Северин успел выхватить нож и обернуться, как ему в лицо швырнули клочья бумаги.
— Что значит «между нами все кончено»? – прошипела Лина.
Получила письмо.
– Как ты сюда добралась?
- Отвечай, что за... - она прервалась, увидев обручальное кольцо на его пальце.
Тени загустели вокруг висок ведьмы, завертелись огромными заостренными рогами; глаза запылали раскаленным янтарем, темным и светлым; плащ затрепетал демоническими крыльями. Как могучий разгневанный дух, Лина проревела:
— Ниций трус! Еще успел жениться!
От ее голоса поднялся ветер.
- Я знаю, что повел себя недостойно, - начал было характерник, но она перебила его ужасным криком, в котором смешались боль и ярость.
Трава под ногами загорелась багровым огнем, в воздухе запахло ливнем. Северин почувствовал, как шевелятся волосы на его голове, Шаркань испуганно заржал.
– Почему? Почему? – кричала ведьма.
От нее расходились незримые волны безумной силы, от которой подкашивались ноги, а язык прилипал к небу. Северин мысленно обозвал себя последними словами, собрался с мыслями и заговорил. Чем дольше ведьма слушала, тем больше силы оставляли ее: колдовской пожар исчез, не задев земли вокруг, плащ объял тело тряпьем, тени рассеялись, а взгляд погас.
– И ты молчал. Молчал так долго, – прошептала Лина. – Ничего не сказал. Не объяснил. Хотя я видела, я спрашивала, я...
Она взглянула на него, как смотрят на отвратительное насекомое.
– Ты жалкий, Северин, – Лина покачала головой. – Я отбросила прошлое. Ждала. Любила. А все ради того, чтобы стать тебе временной игрой.
– Это не так.
– Я дура. Думала, будто у нас что-то настоящее, первые звезды, глаза небесных наблюдателей, сверкали в ее слезах. — А ты бросил меня отпиской... Даже не побеспокоился сказать лично.
– Лина, выслушай, пожалуйста.
- Характерницы бесплодны! — вскричала ведьма, топнув ногой.
– Неправда. Иногда девушки после превращения становились... Но это исключение.
– Итак, ты покинул меня из-за беременности женщины, с которой расходился трижды, – отозвалась Лина. - А если бы я тоже забеременела, характерник?
Северин не нашел ответа.
– Если я захочу, ты сделаешь это прямо сейчас.
Ее одежда скользнула к земле. Она стояла перед ним, как воплощенная богиня, прекрасная и недостижимая, ноздри затопил вожделенный аромат, и все его тело жаждуще потянулось к ней, он не мог себя сдерживать и не желал этого делать, конечно, он не устоит, но безразлично, когда перед ним стоит идеальная...
Лина щелкнула пальцами. Мара рассеялась, Северин проглотил воздух и едва не потерял равновесие. От напряжения в паху болело.
— Как бы ты тогда выбирал, сероманец?
Чернововк переводил дыхание.
— Ты воспользовался мной... И снова прибежишь, когда она тебя покинет. Между вами никогда не будет порядка, – Лина наставила палец ему в грудь. — Такой же, как отец... Проклинаю тот день, когда тебя полюбила!
– Лина. Теперь выслушай меня.
Она смахнула ладонями, и одежда снова окутал ее состояние.
— Извини за это письмо. Я должен был сказать лично, но поступил низменно, — заговорил Северин. — Клянусь могилами родителей, ты никогда не была мне временной игрой. Я действительно хотел начать новую главу, начать ее только с тобой. Но не будет ни одной новой главы. И то не из-за беременности Катри, а из-за меня, Лина. Мне нет места рядом с тобой! Все проваливается в ту черную дыру. Я думал, что мне удастся закрыть ее, но нет.
Он перевел дыхание.
— Я буду убивать, пока меня не убьют. Ты не представляешь, сколько крови я пролил, не знаешь, какое чудовище было с тобой. Я никогда бы не смог признаться тебе. Поверь! Я пил бы тебя, пока не высушил бы до последней капли... Пусть лучше ты возненавидишь меня, чем погубишь себя.
– Я сама буду решать, что делать с собственной жизнью, – ответила Лина.
– А я лишил себя этого права.
— Какой же ты болван, Северин.
Слезы размывали угольные знаки на щеках.
– Если бы ты просто рассказал. Мы бы все могли решить все это вместе! – крикнула ведьма. – Ты думал, что я не знала о крови на твоих руках? Не слышала, как ты стонешь во сне? Не видела, какие химеры преследуют тебя? Черная дыра, о которой он вспоминал... Я все это давно поняла, характерник, поняла и давно приготовилась к разговору. Тебе стоило только раз открыться мне!
— Стоило, — согласился Северин хрипло и сжал пальцы. – Прости, если сможешь.
— Когда я летела сюда, я хотела проклясть тебя. А теперь смотрю и думаю: зачем? Вы с женой и так прокляты! – Лина рассмеялась, смахивая слезы. — Хватит с меня. Эти разговоры пусты, как и твои оправдания! Я не принимаю прощения. Другие сероманцы зовут тебя Щезником? Вот и исчезни из моей жизни. Навсегда.
Свиснул воздух. Плащ затрепетал крыльями мрака, и Лина растворилась в ночном небе.
Характерник прикусил губу и смотрел на то место, где стояла она, так близка и далека одновременно.
- Готов? — Иван, наблюдавший конец разговора, делал вид, будто ничего не услышал.
... Под личным руководством есаулы назначенцев Северин чувствовал себя джурой: вспоминал волчий герц, заново овладевал смертельными приемами боя (голыми, холодным и огнестрельным оружием), тренировал способность молниеносно оценивать и мгновенно отвечать на все возможные вызовы. Иван все время отмечал: не стоит слишком полагаться на прыжки в Потойбич, лучше сделать их приемом среди арсенала других навыков.
