– Ты ночью ничего не слышал?
Остап только покачал головой.
— Папа, привези мне настоящих сабель.
— Ты слишком мал для настоящих. К чему тебе?
— Если придут нас убивать, я буду защищать маму.
— Не придут, сынок. Обещаю.
Остап какое-то мгновение изучал его лицо, потом кивнул. Игнат прилагал все усилия, чтобы выглядеть уверенно и спокойно.
- Я извиняюсь, - к нему приблизился дед Земледух, седой как снег. — Здесь такое дело... Моя старуха всегда рано встает, до первых петухов. Говорит, видела трех всадников, которые от вашего дома мчались. Подумала, может, вы были с товарищами... Наверное, злодеи бежали.
- Куда бежали?
- Вот к тому рощи, - старик махнул рукой на север. — Там когда-то была дорога.
– Спасибо! Большое спасибо. И за показания, и за помощь... Вы нам всегда помогаете, а я ни разу «спасибо» не сказал, — Гнат низко поклонился.
– Да что вы такое говорите! – отмахнулся старик. — Дело соседское... Мы же понимаем, у вас служба государственная, дома бываете нечасто, нужно друг другу помогать, как иначе...
— Если вам будет что-то нужно, только скажите, — Игнат приложил ладонь к груди. – Сделаю!
Старый Земледух тоже поклонился.
— Люди гостинцы начали приносить, — дед указал на несколько корзин и колокол. - Кто меду, кто яиц, кто колбасы. К вам приближаться не решаются, через нас просят передавать. .. Вы не думайте, что здесь все как Терещенко.
– Еще раз спасибо.
Характерник вернулся в дом, где Ульяна ходатайствовала готовкой обеда на большую группу, и сообщил, что отправляется в погоню за горячими следами. Жена поцеловала его, перекрестила на прощание. Вдруг хлопнула себя по лбу:
— Прочь забыла! Я тебе подарок на Покров приготовила!
Достала из сундука несколько книг в мягком переплете.
- Полное собрание Котляревского для путешественников, - она едва улыбнулась. — Потому что твои книги такие старые и засаленные, страницы уже рассыпаются...
Игнат крепко обнял ее, вкладывая в эти объятия благодарность, любовь, прощение за длительное отсутствие и обещание найти и наказать обидчиков. Она поняла все без слов.
— Возвращайся побыстрее.
Сироманец поцеловал ее, взъерошил сыновья и еще раз поклонился Земледухам, которые просили не беспокоиться за хозяйство, потому что они здесь все устроят и поддержат. Засидел Упыря и помчался к ближайшему дубу. Брат Крайка согласился на расследование и добавил личную просьбу переломить обидчикам все пальцы.
В гайке характерник наткнулся на свежие следы подков.
— Вот вам и крючок, сукины дети!
Он кое-как растолкал сумками сброшенную наспех одежду, пристроил оружие и приказал Упырю бежать на расстоянии. Лошадь фыркнула и стукнула копытом.
– Я – волк.
Запах расцвет рисунком: трое всадников держали курс на север, их кони, учитывая темень, бежали по лесу осторожно, а на рассвете помчались по дороге увереннее и быстрее. Запах закручивался, словно бесконечный указатель, будоражил воображение, выписывал картины: как он пытает подонков, заставляет их рыдать, как они молят о помиловании... Ненависть и жажда мести разжигали кровь, и серый волк мчался так быстро, что Упырю приходилось на себя.
Характерник знал этот старый гостинец, путешествовал по нему несколько раз. Неподалеку стояла заброшенная корчма, пришедшая в упадок вместе с дорогой. Запах сгущался. Похоже, злодеи решили отдохнуть в забытом месте, думали, здесь никто их не найдет.
Теперь Игнат похищался медленно, вслушиваясь и принюхиваясь. Неподалеку стояли кони — не трое, а четверо. Волк остановился и тщательно обследовал стены корчмы. Двое на втором этаже, еще двое внизу. Знакомый запах.
Хищник осторожно приблизился к двери. Главное — неожиданно наскочить и не перебить их в первый же миг, иначе...
— Ни трогай!
Из окон обоих этажей выдвинулись ружья.
– Старый волк, старые трюки, – послышался знакомый голос. — Говорил же, ребята, он скоро нас разыщет! Не придется снова беспорядок разводить. Вот проворный парень!
Мармуляд вышел из корчмы, держа его на прицеле.
— Они, Игнат, не верили, а я говорю: он когда-то кур у варягов таскал! Славное было время, — кривая улыбка исчезла с его лица. - Перекидывайся на человека. Разговор есть.
Волк зарычал, прижал уши и припал к земле.
- А ну цить! — Мармуляд повел ружьем. – Не рыпайся! Здесь серебро, понял? Не дури и немедленно опрокидывайся, пока мне терпение не лопнуло.
Через несколько секунд из волка вышел Гнат, сбрасывая с себя остатки меха.
- Мерзкое зрелище, - Мармуляд сплюнул. — Черт! И все это вместо того, чтобы выпивать где-нибудь вместе на Покров!
— У меня были другие планы, гнида.
– Ты у нас теперь семьянин, знаю. Мы немного присматривали за твоей семьей, – давний знакомый подмигнул. — Вот наведались, оставили приглашение на встречу.
– Вы, сукины дети, за это заплатите, – Игнат перевел взгляд с Мармуляда на трех стрелков в окнах. – Слышите, уроды? Я буду убивать вас медленно, а потом буду жрать ваши лица...
– Понимаю, ты немного расстроен, – угроза не поразила Мармуляда. — Но мне приказано убедительно пригласить тебя в Шевалье, поговорить об одном деле.
— У меня больше нет общих дел с Шевалье.
- В самом деле? Ты это серьезно? – Мармуляд хохотнул. - Иметь дела с Шевалье - это как твоя сраная сделка, дорога в один конец. У него на тебя планы, и я пришел сопровождать тебя в Киев. Одевайся, не стоит пиструном размахивать.
— Никуда с тобой не пойду, суки потрох, — его ярость была острой и ледяной, как сабля на морозе. - Сгибу, но вас загрызу. Слышите, сволочь? Вы все обречены!
Игнат почувствовал их страх: он изменял запах их вонючего пота. Характерник приготовился обернуться на волка. Пусть они вооружены серебром, и четырех он одолеет!
- Не советую, - рука Мармуляда нырнула за пазуху. — Если мы погибнем, твоя жена получит печальное известие...
Он достал небольшой клочок бумаги и ребром метнул его характернику.
– Как думаешь, ты ей здесь понравишься?
Дагеротип. Игнат и Арина… в постели. Во всех подробностях, которые можно поймать камерой.
— У Шевалье таких интересов немало, — подмигнул Мармуляд. — И не только с этой прекрасной кралей, но и с ночными малками!
Игнат сжал дагеротип так сильно, что края резали ладонь.
— Откуда... Как вы это сделали?!
– Пусть славятся новейшие изобретения, – ответил Мармуляд. — Показать другие фотографии? Прости, привез только одну. Остальные держат в нескольких очень надежных тайниках, чтобы тебе не наскучило найти их и уничтожить.
Игнат посмотрел на дагеротип и понял, что проиграл. Шевалье знал, куда бить.
— Расхотелось грызть нам глотки? Вот и хорошо, потому что мне уже опостылело торчать в этом заднице. Айда в Киев!
– А гимна мерзлого не хочешь?
— Нет, спасибо спасибо. Одевайся.
— Я отомщу, Борис.
– За то, что я добросовестно выполняю свою работу? - удивился Мармуляд. – Но рад, что ты не забыл моего имени. Теперь будь вежливым мальчиком, одевайся и садись верхом. Столица ждет!
Характерник подчинился.
Какой наивный он был, когда думал, что соскочил с золотого крючка. Болото никогда не отпускает так просто. Шевалье обманул его, как мальчишку, позволил поверить, что отпускает, а потом дернул за удочку. И некого винить кроме себя.
Конвоиры были опытными: держали наготове ружья, не спускали с него глаз, но Игнат и не планировал убегать. Всю дорогу он лихорадочно придумывал, как обмануть Шевалье.
Вечерняя столица была отвратительной, холодной и неприветливой. «Ночная Мавка» встретила привычным весельем: Тарасик едва успевал наполнять рюмки, девушки смеялись на коленях нетрезвых мужчин — все, как Гнат когда-то любил. Он поймал странный взгляд Лилии, потом отряд покинул зал и спустился в казино, которое сегодня не работало.
– Мон ами! – Шевалье раскинул руки, словно для широких объятий. — Кто мог бы подумать, что компромат, собираемый на дипломата, вдруг понадобится для характерника!
