Этот аргумент брат Джинджик уже не возражал.
– Больше нигде не светился?
— Выбрал сообщение. Потом ждал здесь.
– Хорошо. Итак, ты еще не слышал, что Черная рада поддержала вотум недоверия Ордену.
А ты до сих пор считаешь, что твое ничтожное расследование способно что-то изменить.
— Этого следовало ожидать. Под выборы.
– Да! Именно тогда, когда старый гетман лишился права на вето. Знают, что он не позволил бы... На нового надеются, мерзавцы, — Воропай кивнул на мертвых. — Удалось узнать, откуда деньги? Или мертвые пчелы не гудят?
— Несколько солдат имели золотые билеты в «Ночной Мавке», — Филипп передал билеты контрразведчику.
– Заведение Шевалье, у него там подпольное казино, – Воропай усмехнулся. — Вот и попался, свиное рыло! Очевидно, служит Церкви и Страже ширмой для теневых сделок.
- Шевалье? Столичный главарь бандитов?
Это объясняло и неизвестные компании, и цепи счетов, и сомнительных персонажей типа господина Цапка.
– Да. Им занимается брат Качур. Я должен ему сейчас помогать, но придется убирать здесь за тобой. Без косы и со щетиной на лице ты изменился, брат, но узнать можно. Не хватало нам еще одной статьи...
Ваш Орден похож на жалкого калеку. Он заслуживает уничтожения.
– Я могу помочь Качуру вместо тебя.
– Не стоит! Хотя... — Воропай задрожал пальцами по колонне. - Правильное мнение. Ему сейчас помощь не помешает. Я это согласую с Газой, сам ему не пиши. Попытаюсь убедить, что нам нужны все силы.
- Тогда буду двигаться прямо сейчас, - с той минуты, как пришел в себя здесь, Филипп мечтал убежать из созданного им некрополя. — Ночью буду привлекать меньше внимания. По дороге договорюсь с Качуром о встрече.
Неужели надоело сидеть у мертвецов? Здесь уютно!
Он показал Алексе чулан с кухонькой, собрал вещи и направился к двери.
– И еще одно, – сказал вдогонку Воропай.
Филипп обернулся. Брат Джинджик смотрел на него с грустью.
- Варган, если окажется, что это на самом деле совершил Зверь и ты лгал, - он кивнул на мертвых, - то во время следующей встречи мне придется тебя убить, брат.
Во время следующей встречи я разорву ему горло.
- Прощай, Джинджик.
– Пусть Мамай помогает.
Пока Буран отмерил мили, Филипп пытался сосредоточиться на задаче. Надо сложить все нити вместе.
Следовательно, Тайная Стража и Православная Церковь соединили усилия, чтобы разрушить доверие к Серому Ордену. Через подотчетных караулов бандитов и контролируемых Церковью божьих воинов согласованно финансировались и распространялись листовки, слухи, книги, статьи и прочие лжецы о характерниках. Подготовились хорошо: раньше времени перекрыли все возможные истоки и слабые места среди Стражи. Успешно добились вотумов недоверия Красному и Черному советам, на очереди гетман. Окончательная цель ясна: отмена грамоты Хмельницкого.
Но шансы на победу есть. Единственное условие роспуска Ордена — государственная измена, а в этом характерных обвинить невозможно. Осталось только собрать доказательства и разрушить остатки заговора, и волчьи рыцари дадут достойный отпор. Тогда Филипп сможет уйти с чистой совестью и исполненной обязанностью.
Снова за свое.
– Я уже говорил, что не желаю принимать тебя.
Ты разочаровал меня своими умственными способностями.
- Наплевать.
Я не только спас твою шкуру. Я сделал это так, чтобы твой Джинджик и нос не подточил.
– Ты сделал это, чтобы обмануть его – иначе он убил бы меня.
Это я убил бы его. И что бы ты сделал, Филипп?
— Ты мне остогид.
Взаим.
Филипп встретился с братом Качуром в небольшом кафе через дорогу от «Ночной Мавки».
- Ненавижу это место, - признался Качур только после знакомства. Было заметно, что ему давно хотелось с кем-то поделиться наболевшим. — В арке рядом каждую ночь льются литры мочи. Вонь глаза выедает. Постоянно кто-то валяется в собственной рвоте... Даже в Буде такое не каждый день увидишь! Мерзкое место. Почему его называют элитным борделем?
– Я не знаток борделей, брат, – ответил Филипп.
– И хорошо.
Брат Качур покалотал ложечкой, размешивая сахар в кофе.
— Чем могу помочь?
– Я еще с лета расследую сделки Шевалье, – Качур добавил еще сахар. — Он осторожен и умен, всегда действует через посредников, ведет много дел одновременно. Я едва не разорвался, когда попытался уследить за всеми. Сначала подозревал, что он работает на Орду, но это была лишь контрабанда. Потом наткнулся еще на одну нить, тоже пусто... В общем, неважно. Я потратил много времени на тупики. Но теперь у меня четкий след.
– И здесь нужен помощник.
– Правильно! Кровь из носа как нужна вторая пара ушей. Послезавтра у Шевалье будет важная встреча в ресторане «Скрытый клад» под Киевом. Какая-то большая шишка.
— Может быть, его настоящий работодатель... Церковь или Стража.
— О, ты знаешь об этом, — обрадовался Качур. - Прекрасно. Надо подслушать, о чем там будут говорить, но я не могу покинуть слежку. Уедешь?
- Конечно.
- Рад это слышать, - Качур поднял чашку в честь Филиппа. — Я дам выход на одного надежного кельнера, он поможет... Пока я буду дежурить здесь. Есть подозрение, что меня заметили, но вот-вот всплывет рыба, которую нельзя уронить.
- О ком речь? - поинтересовался из вежливости Филипп.
Качур несколько секунд колебался, потом ответил:
- Дела такие: кто-то из Ордена работает на Шевалье. Описание или другие подробности я добыть не смог. Вероятно, кто-то из шалаша часовых. Всегда прибывает в «Мавку» как клиент. Мы с Джинджиком его по очереди здесь выжидали.
Олефир насторожил уши.
— Есть подозрения по поводу конкретного лица?
— У хорошего контрразведчика всегда есть подозреваемые.
Качур пересчитал несколько имен, Филипп облегченно выдохнул. Того, чье имя он боялся услышать, не назвали.
— Последний в моем списке, который может оказаться самым вероятным кандидатом... — продолжил брат Качур, — этим летом помогал мне с делом, касающимся Шевалье. Долой не помог, скорее навредил... Не удивлюсь, если поймаю его. Имя – Игнат Бойко, он же брат Эней. Слышал о таком?
***
Ульяна выпила рюмку самогона, протерла лицо влажным полотенцем и выдохнула:
– Все, я успокоилась.
– Начни с того вечера, – сказал Игнат, поглаживая ее руку. — Может, заметила чужестранцев? Кто-то бродил вокруг дома или бродил по улице?
– Все было как всегда, посторонних я здесь не видела, – Ульяна подвинула пустую рюмку на столе. — Вечер как вечер... Помолились и легли спать. Остап разве что вертелся, тебя все ждал, а на радостях он засыпает тяжело. Я среди ночи встала выпить воды. Спала крепко, ничего сквозь сон не слыхала. Я спала, когда наших кобылок...
Она быстро смахнула слезы.
— Проснулись вместе, оделись, открыли дверь... А там...
Женщина прикусила губу.
- Это Терещенко, курвы, точно они, - характерник пылал яростью. — Дождались, чтобы я уехал, и отомстили за оскорбление!
– Терещенки на это не способны, Игнат, – Ульяна протерла красные глаза. — Они не лучшие соседи, но такого не сделали бы. Словами швыряться могут, но погубить скот да еще кровью стены вымазать? Нет, Игнат, в нашей деревне такого не делают. На все свой предел.
— Слишком хорошо думаешь о них, Ульяна.
— Нет, просто знаю их лучше тебя. Не горячись, Игнат. Я тоже хочу найти виновников, но это отнюдь не Терещенко. Не веришь? Пойди и спроси сам, с их лиц все поймешь.
На крыльце соседская семья Земледухов — дедо, бабка, мужчина, женщина, трое детей — уже подняли плетень и упорно возились у стены. Заплаканный Остап сидел рядом с мертвыми кобылами, которых отнесли в конюшню, и с нежностью чесал им гривы. Игнат не нашел в себе силы запретить этого. Парень имеет право проститься.
— Папа, а Ожинка и Земляничка попадут на небо?
- Обязательно попадут.
Игнат обнял сына и сразу потерял пыл допрашивать Терещенко. Черт с ними...
