Саша жила недалеко от нас, на параллельной улице, так что я двинулся к ней. Заглянул во двор, но ее не увидел. Интересно, она дома вообще? Или по своим медицинским делам ушла куда‑то? Черт знает, но врач она хороший, и в деревне ее уже ценят. Да и я ценю, потому что она сперва Яне с Ликой жизнь спасла, а потом и мне.
А еще я знаю, что она какие‑то чувства ко мне испытывает. Может быть, потому что я спас, может быть, просто тянется к значимой фигуре – хрен его знает. С учетом того, что она видела меня абсолютно беспомощным – с распоротым животом, порванными кишками, и без сознания.
Недолго думая, я потянул на себя калитку. Потом забросил автомат за спину, подошел к двери дома и постучался. Прошло около минуты, и только когда я долбанул в дверь во второй раз, она открылась.
– О, Край, – проговорила она. Кажется, даже обрадовалась, ведь с тех пор, как я пришел в себя, мы не общались. – Проходи. Чай будешь?
– Буду, – кивнул я. В глотке действительно пересохло, да и спать хотелось, потому что я банально не доспал сегодня ночью. Меня ведь подняли ни свет, ни заря.
– Сейчас заварю, как раз чайник вскипятила.
Дом, где жила Саша, был гораздо скромнее нашего, и уж точно ни в какое сравнение не шел с тем, что занимали бандиты. Тут была всего одна комната, но с достаточно большой печью с плиткой, на которой как раз и стоял чайник со свистком. Сейчас огонь не трещал, но от нее шел жар, да и целом в избе было достаточно тепло.
Были тут и стол со стульями, и двуспальная кровать в углу, сейчас скрытая занавесками. И даже телевизор стоял, большой такой. Интересно, почему их до сих пор не выбросил никто, только зря место же занимают. С другой стороны, это может быть напоминанием о старых временах, до того, как все полетело в пизду.
– Присаживайся, – проговорила Саша, кивая в сторону ствола. – Сейчас я чай заварю и попьем. Ты по делу пришел или просто поговорить?
– По делу, – выдохнул я. На ее лице мелькнуло разочарование, она, похоже, надеялась на то, что я просто так зашел по‑соседски. – По очень важному делу, Саш.
Я снял ремень автомата и прислонил его к стене, уселся.
Она тоже подошла к столу, чайной ложкой щедро засыпала заварки в заварочный чайник, а потом залила внутрь кипяток. И по избе сразу же пополз душистый запах крепкого цейлонского чая. Ну или индийского. Я понятия не имею, какие еще они бывают.
Девушка села напротив меня, сложив руки на столе перед собой, будто отличница за партой. Да уж, подозреваю, что она и была отличницей в свое время. Нет, дело не во внешности, на зубрилу она совсем не похожа, просто… Было в ее поведении что‑то характерное.
– Ну и что за дело? – спросила она. – Это как‑то связано с тем, что в последнее время в деревне происходит?
Она была не в курсе. Ни про конвой, ни про то, что я отработал Изгоя. Мы вообще предпочитали об этом особо не распространяться, потому что опасались, что информация дойдет до бандитов, и тогда нас всех покрошат.
Но ей я в общем‑то доверял. Она ведь не сдала ни меня, ни Лику, когда я лежал без сознания, а моя девушка пряталась в доме. Да жизнь спасла она нам обоим, и Наташе в том числе.
– Да, – кивнул я. – Самым непосредственным образом. Конвой, который разбили на въезде. Изгой. Это все мы. Никаких западных военных в окрестностях до позавчерашнего дня не было.
– Я догадалась, – кивнула она. – Не дурочка к счастью. Да, если честно, я сразу поняла, что это вы тут партизаните. И всецело одобряю, если что.
– Спасибо, – я улыбнулся. – Я рад. Но сейчас ситуация поменялась. НАТОвские военные действительно появились. На самом деле это ЧВКшники, и американцы среди них не все, но это не суть. Короче, у нас договор.
– Так это они сегодня ночью шум навели? – спросила она. – И это их вы пошли искать?
– Да, – кивнул я. – И не нашли. Не могли найти на самом деле, потому что я с ними договорился заранее, предупредил. И скрытный подход в деревню показал. Сегодня мы должны встретиться в горах. И среди них раненый есть, так что мне твоя помощь нужна.
– Как раненый‑то? – спросила она. – Куда, чем?
– Я не знаю, – я покачал головой. – Не спрашивал. Но надеюсь, что ты согласишься со мной сходить и посмотреть? Да и вообще… Скорее всего, в деревне со дня на дня начнется резня. Мы этого попытаемся не допустить, всех погрузим в машины и отправим в сторону Севастополя. Там есть база Росгвардии, они наши союзники.
– Но ты хочешь попросить меня остаться? – тут же догадалась она.
– Да, – кивнул я. – Но настаивать не имею права, сама понимаешь. Там будет спокойно, по крайней мере какое‑то время. А мы будем воевать. У нас есть база за городом, в детском лагере. Там вполне комфортно, даже медпункт есть.
Правда, мы там человека пытали, но это не так важно. И вообще ей лучше об этом не знать.
– Я остаюсь, – кивнула она. – Мне самой их порядки поперек горла. Я мимо пройти не могу спокойно, они вслед свистеть начинают и задницу мою комментировать.
– Ну там есть что прокомментировать, если честно, – я улыбнулся. Вот такой вот грубый комплимент получился, одна попка у нее действительно была, что надо.
– Да мне надоело это уже, – она выдохнула. – У меня высшее образование, а на меня смотрят, как на мясо для ебли.
– Ну, это ненадолго, – пожал я плечами. – И тебя не тронет никто, если что, на базе. Проследят. Да и вообще, среди наших айболит, а уж тем более хирург – вообще святой человек. Но ты готова к тому, что будет? Тебе в кишках ковыряться придется, а возможно, что руки и ноги отпиливать.
– Да я так‑то этим и так занималась, – она хмыкнула.
– Неа, – я покачал головой. – Одно дело – старухе какой‑нибудь с трофической гангреной ногу оттяпать. А совсем другое – здоровому мужику в расцвете сил. Причем, понимая, что жизнь после этого у него кончена, и что воевать он больше не сможет.
Она задумалась, после чего проговорила:
– Смогу. Куда деваться. Жизнь важнее.
– Вот и хорошо, – проговорил я. – Так что, пойдешь сегодня со мной ночью?
– Да пойду, конечно, – ответила она.
– Не смущает, что они импортные? – я подумал, что она наш ЧВКшный жаргон может и не понимать. Когда иностранец – «импортный», снайпер – «хирург», доктор – «айболит» и тому подобное. – Ну, иностранцы.
– Я так понимаю, что они очень хорошие бойцы, – пожала девушка плечами. – С другими ты договариваться не стал бы. Так что мне в общем‑то без разницы. К тому же я вижу, что Роджер ваш – тоже американец.
– Как поняла? – я улыбнулся.
– Да по акценту, – она усмехнулась. – Он разговаривает как выходец с юга Америки. Я много фильмов старых смотрела в оригинале, учила язык. Хотела за границей работать. Африка, Латинская Америка.
– Однако, – хмыкнул я. – Если бы вся эта хуйня не случилась бы, то ты, возможно, меня все равно латала бы. Где‑нибудь в Перу или в Габоне.
– Может быть итак, – она улыбнулась.
Она подняла и налила чай, заварку, не разбавляя ее вообще. Крепкий. Пододвинула одну из кружек мне, взяла свою, отпила.
– Хорошо это, – проговорила она. – Вот так вот просто сидеть и чай пить.
– Да, – я кивнул, тоже отпил.
Чай был знакомый, сейчас почти все такой пили. Мы его огромные запасы взяли, он был один из самых дешевых, и помимо листьев там еще и палок было достаточное количество. Ну или как их назвать, эти штуки… Но все равно вкусно.
Мне внезапно стало хорошо и уютно. По домашнему как‑то. Можно забыть немного о крови, и обо всем, что произошло. Сегодня ведь семь человек погибло. Да, они бандиты, но с учетом того, что происходит на острове, это катастрофа настоящая. Сколько тут народа осталось? Не удивлюсь, если тысяч десять из нескольких миллионов. Остальные обратились в живых мертвецов.
Но сожалений по их поводу я не испытываю. Во‑первых, потому что они уебки конченые. Во‑вторых, потому что гробанулись эти долбоебы по глупости, откровенно говоря. Нет, первый, может быть, и нет, а вот второй, который в рюкзак полез – точно да. Очевидно же было, что его не просто так оставили.
