Ваше Сиятельство 14 (СИ) - Моури Эрли

В «Ржавом Париже» мы задержались еще на полчаса или немногим больше. После того служба спасения вывезла всех раненых и серьезно пострадавших, зал почти опустел. Остались лишь полицейские, опрашивающие девушек и трех парней крепко избитых парней. Еще в зале задержались две небольшие кампаний, которые в этой милой заварухе не участвовали. Они сидели по другую сторону от эстрады, за рядом перевернутых и разбитых в хлам столиков и диванов — последствия шалостей Нурхама Хоргема Райси. Его мне пришлось вернуть в хрустальный флакон, хотя он принял облик миловидного джина и пытался вести себя максимально доброжелательно с посетителями «Ржавки».

Бабский, прижимая к лицу пакет со льдом, направился к барной стойке и заказал мне еще один коктейль. С некоторым трудом и за щедрую плату уговорил певицу исполнить несколько песен. Вернулся поручик под первые аккорды «Прекрасные вечера Москвы» в сопровождении тучного полицейского, пыхтящего при каждом шаге точно старый эрмимобиль.

— Ваше сиятельство, — страж порядка наклонился над столом, одной рукой приглаживая пышные усы, второй придерживая кожаную папку. — Уж, не сочтите за обиду, на дворянский жетончик взглянуть можно? А то знаете, нам во всем точность важна. В протоколе одно напишу, а там у вас другое значится.

— Без проблем, милейший, — я извлек из кармана жетон и, не выпуская его из руки, сунул усатому под нос. Не хотелось мне светить свою причастность к этой переделке, но приходилось.

— Все-таки граф Елецкий Александр Петрович… Знаем мы вас. Ой, знаем! — полицейский заулыбался, показывая редкие зубы. — Значит, марьинские во всем виноваты? Они вас зацепили?

— Я же все уже пояснил вашему помощнику. Их главный там, как его, Говард, положил глаз на мою невесту, ну и получил в этот глаз от самой невесты. Остальные попутно пострадали, потому как нехер было вмешиваться, — кратко пересказал я суть конфликта. — И избавьте меня от просьб что-либо рассказывать про магию — я уже все пояснил вашему помощнику. Записал он все, что требовалось.

— Ждите завтра важных людей из Надзора Чести и Права. Мы бы рады это дело им не передавать, но уже слишком громко все вышло… — страж порядка как мог, разыграл сожаление. — И хозяин этого заведения очень недоволен. К вам подойти не посмел, а нам высказывал, жаловался. Уж слишком много ему тут поломали. Хорошо хоть без пожара.

— Пусть посчитает убытки и пришлет мне счет — оплачу в двукратном размере, — заверил я, одновременно подумывая, что люди из Надзора Чести и Права завтра вряд ли меня застанут в Москве.

Если не сегодня ночью, то завтра утром я закончу перевод и сразу вылечу на базу «Сириуса». Хотя нет, вру, не сразу: надо успеть навестить маму и Майкла. Все-таки наша экспедиция на Шри-Ланку точно обещала стать непростой, неизвестно насколько мы зависнем на острове. Может, повезет и справимся за день-два, а может застрянем там на неделю и больше.

— А вам, ваше сиятельство, тоже не слабо досталось, — отходя от нашего стола и обернувшись, заметил полицейский. Конечно, он имел в виду, лиловую опухоль вокруг моего глаза.

— Зачем слишком отрываться от народа, — усмехнулся я, чувствуя, что улыбка отдается в лице слабой болью.

Когда полицейский ушел, мои мысли вернулись к предполагаемым срокам экспедиции. Я тут же вспомнил об Ольге. Было очень нехорошо, если я улечу надолго и не увижусь с ней перед началом экспедиции. Как бы она на меня не злилась, надо увидеться с ней. Следовало бы завтра залететь в Пермь, побыть там с Ковалевской хотя бы полдня, быть может, удастся провести вместе ночь. Но тогда… Тогда у меня совсем не останется времени на осмысленный подбор людей в нашу команду.

Я отстегнул эйхос, проверил сообщения. Пришло три новых: от мамы, Ленской и Талии. На них я решил ответить позже, набрал Ковалевскую и сказал:

— Оль, знаю, ты очень сердишься на меня. Я хочу с тобой встретиться завтра и объясниться. По эйхосу — это не разговор. Перед базой, залечу к вам в Пермь. Пожалуйста, скажи, в какое время и где тебе удобно встретиться.

* * *

— Что с вами, ваше сиятельство? — капитан-лейтенант Моравецкий с таинственным теплом поглядывал на княгиню. Он примерно понимал, что с ней и каковы причины ее волнения, всколыхнувшие ментальную ткань. Все это ему было ясно, но хотелось слышать, что Ольга Борисовна ответит. Сейчас менталист чувствовал несравнимое превосходство над этой высокородной красавицей. Да, она княгиня, он всего лишь простолюдин, но благодаря своим талантам он сумел взлететь высоко, и был одним из первых офицеров на «Гекторе», если не по должности, то по влиянию.

— Со мной? — Ковалевская недоуменно изогнула бровь. — Ничего особенного, Вислав Борисович. Просто возникли кое-какие интересные мысли. Представьте себе, пришла хорошая идея. Даже сразу две. Видите, иногда боги касаются меня, — княгиня притворно подняла глаза к своду, — и тогда я это озарение стараюсь использовать с пользой для нашего Отечества.

— Восхитительно. О ваших талантах, Ольга Борисовна, ходят легенды, почти такие же невероятные, как и о графе Елецком. Позвольте скромно полюбопытствовать: эти божественные идеи, которые только что посетили вас, останутся тайной для меня? — офицер игриво прищурился, при этом очень осторожно попробовал просканировать ее ментальное тело, хотя куда больше его манило ее тело физическое.

— Они, тайна для всех. Пока так. Но с вами я бы могла поделиться, если бы вы оказали мне помощь в реализации одной из них, — Ольга Борисовна, прижав указательный палец к своей щеке кокетливо посмотрела на Моравецкого.

— Я весь во внимании. Обещаю, помогу всем, чем только возможно, — поляк не мог услышать ее мысли, но угадать примерный их ход он мог, что и пытался сделать.

— Вислав Борисович… — Ольга, глядя в его глаза, покачала головой. — Я вообще-то рискую, если сейчас доверюсь вам. С другой стороны, мне важна помощь с вашей стороны.

— Сударыня, я могу дать вам клятву, какую потребуется, если так велики ваши сомнения. Желаете так, — неожиданно капитан-лейтенант припал на одно колено, и взял ее руку. — Желаете от меня клятву⁈ Вы только прикажите, и я произнесу те слова, которые вам угодны, чтобы вы могли доверять мне.

— Вислав Борисович… — Ковалевская слегка потянула руку из его цепких пальцев, потому как это прикосновение и его поза были слишком неприличными в их отношениях, но вырывать руку княгиня не стала. Сейчас, когда вопросы, которые предстояло решить Ольге, были так важны некоторые приличия можно было отодвинуть в сторону. — Пообещайте, что сказанное мной далее останется тайной для всех других, хотя бы в ближайшие три дня.

— Клянусь, моя волшебница! Клянусь перед богами! Все останется только между нами в пределах указанного вами срока! — не сводя с нее взгляда, полного очарования, поляк потянулся губами к ее розовым пальчикам.

— И прежде всего это должно быть тайной для графа Носкова! — княгиня расслабила руку, которую он с такой жадностью держал.

— Клянусь! Для него в первую очередь! — Вислав поцеловал ее ладонь.

— Господин офицер! Я вообще-то против таких выражений любезности. Мой жених этого бы не одобрил, — Ольга пошевелила пальчиками перед его губами.

— Всей душой понимаю вас. Это от наплыва эмоций. Вы же, Ольга Борисовна, можете растревожить сердце даже самого стойкого офицера. Говорите, в чем ваша идея и что требуется от меня — со всем старанием исполню, — заверил Моравецкий, поднимаясь с колена.

— Мне нужно… — княгиня бросила на него лукавый взгляд и отвернулась к окну. — Нужно остаться на «Гектор», когда он покинет Пермь. И когда мы прилетим на базу «Сириуса», я хочу остаться на фрегате так, чтобы обо мне никто не знал. Могли бы вы меня спрятать от всей команды, а главное от Носкова?