То, кем он стал, было оправданно и разбивало мне сердце, как и ему. Но я была рада, что не являлась Аленой, ни в какой из своих прошлых жизней. Вот и хорошо. Оно и к лучшему. Я наконец переставала ощущать внутреннее давление и смятение из-за того, что обязана ощущать к Константину нечто большее, если бы на самом деле являлась его утерянной возлюбленной.
Я могла перестать запутывать себя, могла уже не пытаться разобраться в истинном отношении к нему. Мы вообще не связаны друг с другом, и подобное осознание даровало мне облегчение и ощущение свободы.
Почему-то мне внезапно вспомнился Андрей и то, как мы танцевали с ним на берегу Ставров и Гавров у небесно-голубых меловых озер и как стояли с ним наедине в беседке возле моего дома, и наш поцелуй.
Мне вспомнился день, проведенный с ним вместе, на озере, на Виверне, когда папа ловил рыбу руками, из которой после сварил уху. Рядом с Андреем, в глубине своей души, помимо легкой симпатии, дружбы и заинтересованности, я ощущала то же самое чувство, какое обуревало меня и рядом с Константином, пока я считала, что являлась Аленой – осознание, что непременно должна чувствовать нечто еще.
И это лишь порождало пустоту. Гложущую. Ничем не заполняемую. Она, как дыра, зияла в центре сердца и поглощала все эмоции, как только я обнаруживала перед ней свои попытки полюбить кого-то.
Всегда была эта пустота. С Андреем, с теми, кто возникал в моей жизни до него… Но почему? Откуда она во мне? Сколько себя помню, я не сомневалась, что должна ощущать, чувствовать нечто большее к кому-то, но не могла.
И так продолжалось всю мою жизнь, повторяясь уже много раз.
Во время моих размышлений на меня смотрел Ян. И я перевела на него взгляд. Он тотчас же отвел свой.
Мой дракон до сих пор молчал. Конечно, ему в какой-то мере не по себе из-за того, что я выяснила о нем, хоть он и пытался убедить меня, что не смущен.
Дракон всегда был закрытым и до последнего не хотел впускать меня в свою душу. Но я побыла прямо там, в его сердце, благодаря его брату Гаю.
В итоге по воле дракона. Хотя, возможно, и против его истинного желания. Пожалуй, именно мать и надавила на него. Даже здесь он не мог быть свободным в полной мере, в которой хотел. Она вмешалась, пусть и не с худшими мотивами. Но он явно недоволен произошедшим, ведь, по сути, мать просто не оставила ему выбора.
Она стремилась продемонстрировать мне, каков он на самом деле, поскольку дракон никогда бы не поведал мне о своих испытаниях и муках. Но ей не следовало так поступать, действуя исключительно с той целью, чтобы во мне родились какие-то другие, новые эмоции, более интенсивные, сочувствующие и трепетные, ведь мое отношение к Яну и раньше было таким же, как и сейчас, когда мне открылась истина.
Нет ничего нового: я любила его тогда настолько же сильно, как любила и теперь.
Любила всю жизнь. И когда я вдруг машинально приложила руку к груди, словно пытаясь нащупать, отыскать ту самую, знакомую пустоту – ее почему-то не было на месте. Я нахмурилась, свела брови к переносице. В голове не успела мелькнуть мысль, я сразу же ее отогнала, в момент зарождения. Бессознательно и мгновенно подавила: она была очень странной… И мое тело тотчас вздрогнуло – раздался глухой удар о корму.
В нашу шлюпку врезалась точно такая же лодочка, со скульптурной фигурой на носу.
В лодке находилось некое существо в светлой мантии, держащее на руках младенца, склонившееся над ним, укрывающее его широкими белыми крыльями, как у ангела.
Существо баюкало ребенка. Велес уводил наше суденышко в сторону, шлюпка покачивалась на волнах, возникших от столкновения, а слева от нас, из белой дымки, возникла другая, точно такая же лодка – в ней рядом с ангелоподобным созданием сидела молодая девушка, обнимая тонкими длинными руками колени и не моргая смотрела вдаль.
Я задумчиво поглядела на нее, пока она не растворились в пелене.
– В прошлый раз мы плыли через так называемый черный ход. Но он слишком далеко и сейчас у нас нет времени возвращаться туда. Приходится преодолевать границу вместе с остальными, – пояснил Велес, повернувшись ко мне. И обратился к Яну: – Если нас заметят те, кто не должен, готов ли ты к новой войне, теперь между ирием и миром нави?
– Меня уже проводили этой дорогой раньше, – отозвался Ян. – Я предупрежден о последствиях.
Велес кивнул:
– Ты когда-нибудь видел, как выглядят врата?
Ян ответил отрицательно.
– Можешь взглянуть разок, дракон.
– Предлагаешь мне порыться в твоем разуме и готов обнаружить передо мной путь? – переспросил Ян.
– Предлагаю постоять на пороге моего разума. И мы уже на самой подступи, путь остался далеко позади.
Велес отвернулся, а я вопросительно посмотрела на Яна. Его взгляд замер на спине изгнанного бога.
Затем Ян осторожно коснулся плеча Велеса, после чего застыл в неподвижности на несколько долгих мгновений.
И вот зашевелились лишь его губы, тихо прошептавшие:
– Я никогда не видел ничего подобного. – Голос звучал изумленно.
Мне не показалось. Прямо сейчас он пребывал в разуме Велеса и смотрел сквозь скопившийся густой туман его взором, который мог созерцать все вокруг без магической защиты.
И когда дракон протянул ко мне ладонь, я вложила в нее собственную, и белый свет в моих глазах резко померк, растаяв в темно-синей ночи. Гладь реки стелилась тонкой извилистой дорожкой, озаренной полной луной, повисшей на небе впереди, окруженной кучерявыми пышными облаками. Там, вдалеке, они соединялись, сливались с водой, вздымающейся на горизонте волнами, размывая границы земли и неба, образовывая подобие туннеля, в конце которого виднелся яркий блеск светила.
Воды реки закручивались в вертикальный водоворот вместе с густыми дымными тучами, и вместе с нами, навстречу ему стремилась масса других лодок: десятки, сотни, тысячи. Я не представляла – сколько.
– Кто они? – спросила почти беззвучно я.
– Ты и сама знаешь, Ава, – произнес Велес.
Находясь в его разуме – и в голове Яна, – соединяясь прикосновением дракона и незримыми нитями и каналами с разумами божеств, я не нуждалась в озвучивании ответа. Я действительно знала его.
Чистые души, входящие в рай. И настоящие ангелы, которые их сопровождали.
В следующую секунду вспышка молочного цвета ослепляет меня – Ян отпускает мою ладонь, и я возвращаюсь в человеческое сознание.
Мы причаливаем к берегу и видим знакомую вертикальную стену млечного дыма. Здесь тепло – я распахиваю меховую накидку, ощущая приближение к миру вечного лета. Следую за Велесом, шагая в плотную массу пара, напоминающую облако, и оказываюсь под светом вечной полной луны.
* * *
Ясное ночное небо укрывает нас покрывалом из мириад сверкающих звезд. Полная луна в ирии висит в зените, озаряя светом устланный мягкой свежей травой простор.
Цветочный запах окутывает меня и преследует на всем пути до ирийской прави, даже когда величественный сине-кобальтовый дракон поднимает меня ввысь на могучих крыльях, рассекая ими ветер.
Бурый, исполинских размеров, свирепый медведь движется с молниеносной скоростью по земле впереди нас, преодолевая зеленую равнину, проносясь по холмам и перепрыгивая реки, оставляя позади утесы, показывая нам дорогу.
Где-то там, с его помощью этот путь проходит мой Кинельган, уцепившись когтями за лохматую медвежью шерсть.
Четверть часа проходит в полете, пока пейзаж не начинает разительно меняться. У горизонта поблескивает водная гладь, похожая на водохранилище или спокойное море. От него тонкой прямой лентой стелется канал, напоминающий реку, он пролегает через лесной массив и соединяется с территорией замка.
Мы приземляемся на широкой площадке у входа во дворец. Нас встречает пустота, и слышен лишь мелодичный шелест лиственных деревьев. Я оглядываюсь – за нашими плечами виднеется благоухающий ухоженный сад, но мы не обнаруживаем поблизости никого, кто мог бы за ним приглядывать.
