КОМ 7 (СИ) - Войлошникова Ольга

А потом я воткнул синие когти в ближайшего бандюгана и приподнял его. А остальные продолжали меня бить. Стучать по щитам. Ага. Распотрошённый орёт, а эти бьют. Сюрреализм в лучшем виде. Этот, Босх или как его? Я, кстати, не уверен, что Босх — это сюрреализм. Картинки видел — вот у человека бошка повёрнута, мама моя!

Пришлось без особой пользы сдохшего сбросить с когтей к двери. Чтоб не открылась сразу. Она ж внутрь открывалась, это я, как вошли, сразу отметил. А эти бьют, словно заведённые.

Пришлось бошку обратить и откусить лицо ближайшему. Не думайте, сразу выплюнул. Правду сказать, ошмётком в морду ещё одному попал. Вот тут меня заметили. Тот, в которого кровавым куском попали, сразу к двери бросился. Не выдержала тонкая душевная организация. А кто ж им доктор, с белым медведем в маленькой комнате запираться?

Не буду вас умучивать подробностями. А то ещё впечатлительные дамочки попадаются, потом в газеты всякое пишут…

Остался в живых и почти невредимых тот ухрик, что кричал мне, мол, «Так не играю» и прочее. Поговорили мы с ним по душам. Недолго, правда. Он через слово в обморок стал падать, а потом и вовсе посинел и скрючился.

Ну что, похоже, этот — всё.

Н-да. Кажись, откинулся, бедолага.

Хлипкие они тут какие-то!

А потому что нечего! — я слегка разозлился. — Каждому мальчишке мать-отец в ум вводят, что не след водиться с дурными людишками. Влипли в скверную компанию — ну и кто им доктор⁈ Не я — это точно! Пошли, Айко с дочками где-то уже прибыть должна.

Пока выреза́л когтями дверь, пока шёл по этим лабиринтам — всё думал. Вот какой неуёмной жадности хозяин этой богадельни? Поговорить бы с ним, не торопясь, вдумчиво. Не так, как с этими артефактными бедолагами.

Видели б вы лицо охранника, когда я вышел из-за его спины, из двери, что он охранял.

— А-а-а?..

— Отпустили, — со всей возможной дружелюбностью пояснил я. — Ошибка, говорят, извините!

— Понял!

— Вот и молодец! — Я покровительственно похлопал его по плечу.

Оглядел зал. Ага! За столиком с госпожой Огонь сидят три принаряженные лисы и мне ладошками машут. И улыбаются хором. Неужели никто из завсегдатаев не понимает, что этому вертепу северный пушной зверёк пришел? Мне в Кайеркане разъяснили шутку про песца. Господи, как я ржал. А ещё больше ржал, когда князьям соль шутки пояснял…

А эта самая госпожа Огонь, по-моему, смирилась с глобальным изменением планов Третьего отделения. Ну а что ж вы хотели, господа? Его высочество развлекаться изволит! Ну и мы помаленьку, за компанию.

Вон оно, кстати, высочество-то. Играет. И остальные с ним. Серго сел вместо меня. Видимо, скучает. Оно и понятно, Волчку эти азартные игры вовсе без интересу. Ему бы охоту подавай. И чтоб на тигра или на тура. Чтоб один на один, раз на раз, без огнестрела. А не вот это вот всё. А Ваня и Петро развлекаются по полной. У Сокола уже полная гора всяческих ассигнаций. И, судя по нервному подёргиванию лица крупье, это скоро должно так или иначе закончиться. Зато Уэльсы тут оба, можно и начинать!

Я кивнул Айко и, уже совершенно не стесняясь, указал на братьев Уэльсов:

— Вот этих ко мне домой. Живыми и максимально нетронутыми. Игроков вырубить, обездвижить — любыми способами, лишь бы дожили до императорского суда. С кухни местной персонал не трогать, если не будут сопротивляться. Остальных можно и кончать.

Видели б вы лица посетителей! Я ж посреди зала стоял, инструкции выдавал.

— А господина Сокола, господина Багратиона и господина Витгенштейна тоже — того?.. — на этой фразе Хотару получила материнский подзатыльник, а мне достался поклон от Айко:

— Простите недостойную, мой господин. Она просто по недомыслию. Всё исполним в лучшем виде.

И тут началось.

КРОВЬ, КИШКИ…

Я, конечно, уже видел, как ведёт боевые действия Айко. Но в комплекте с дочерьми… Это ад кромешный и ужас. Того страшного монгола растерзали в несколько секунд, просто перебрасывая друг другу. Бедолага, по-моему, так и не понял, от кого и как защищаться. С двух сторон заколотили пулемёты, выцеливая лис, превратившихся в размытые мечущиеся полосы. Пули попадали куда угодно, только не в лис — в мебель, кроша её в щепы, в кричащих людей, в щиты (с гулом и характерным треском)… Тем, у кого они были, эти щиты. Я лично шкуру накинул автоматически, также как Серго. Естественно оба мы немедленно стали мишенью. Особенно я — нехилой такой. Только и слышалось «бонг! бонг! бонг!» от впивающихся в защиту пуль. По меху пробегали сполохи северного сияния.

Петя с Иваном, в первые секунды пребывающие в некотором ступоре от лисьего выступления, кинулись в какие-то коридоры вслед за разбегающимися людьми. Да уж, разбежаться тут есть где!

Жарко дыхнуло огнём около самой морды. Щит не пропустил, но я впечатлился. Какой-то дурак завёл-таки огнемёт! В помещении, полном тряпок и сухого дерева! Я рявкнул в ответ и забил ледяную глыбу в огнемётное гнездо. Повоюйте-ка так!

Донёсся вопль Серго:

— Второй пулэмёт мой!

Под лапами скользило от крови, хрустели щепки и стёкла, воняло дымом. Неожиданно грохота стало меньше. Заткнули-таки пулемёты!

— Здесь все обездвижены, господин! — крикнула Хотару откуда-то сверху.

Ровно в эту секунду пол дрогнул и перекосился. Из боковой двери ввалился Иван с воплем:

— Куда⁈ Куда без нас⁈

За ним, кашляя, попытались одновременно проскочить в двери Пётр и вернувшийся в человеческий облик Серго. Двери были узкие, подсобные, и парни, естественно, застряли. В следующий момент пол выправился, разом прыгнув на метр вверх, а коридор, из которого они только что прибежали, с хрустом и скрежетом отвалился.

14. СУМБУРНОЕ ЗАДЕРЖАНИЕ

ПРЕКРАТИТЬ ЗАБЕГ!

Механическая юрта решила, что пора и честь знать, и наступил момент эпически свалить в закат. Корпус шагохода задрожал, а двери… Двери начали автоматически закрываться. И быть бы нашим князюшкам перерезанными пополам, если б не щиты. Личная защита остановила запирающийся механизм. В стенах натужно что-то выло, пытаясь привести двери в походное положение. А щит Пети мелко замигал.

— Быстрее! — взвизгнула Сэнго, и они с сестрой молниями метнулись к дверям. Сэнго с писклявым «хак!» заклинила люк в открытом положении стальным ломом (и где она только тут его взяла?), а Хотару, не особо напрягаясь, выдернула князей из опасной дыры.

— Повезло вам! — сказал я, оглядываясь на разгром. Всё это за сколько минут проделано — за десять? За пять? За две? Нет, за две вряд ли.

— Ты ж говорил, восстановились щиты? — сердито спросил Витгенштейна Иван.

— А сколько они уже сегодня приняли? — не уступил Петя. — Нормально всё! Говори лучше, чем преступников вязать будем?

Вокруг стонало и кашляло не менее пяти десятков человек разной степени покалеченности.

— Думаешь, их надо вязать?

— Если что, у меня есть комплект универсальных магических стяжек, — ровным голосом сказала госпожа Огонь, которая, по-моему, так и не двинулась со своего места.

— Не надо, — рыкнул я. — Вы прекрасно присмотрите. Кто будет ёрзать — того и свяжете. Давайте лучше остановим эту бандуру, пока она до монгольской границы не добежала.

Я преувеличил, конечно, но разнеслась беговая юрта как следует. Во всяком случае, мы давным-давно покинули пределы Иркутска и удалялись куда-то по неизвестному мне просёлку в сторону леса.

— И где у неё управляющая рубка? — оглянулся Пётр.

— А шут его знает! Это же кустарщина, как угодно может быть примостырено.

— Есть идея! — выкрикнула Сэнго и взвилась в воздух. — Пока вы ищете рубку, мы попробуем замедлить её, да⁈

— Точно! — обрадовалась Хотару. — Зря мы, что ли, учились шагоходы чинить? Мы можем! Мы умеем!

— Вы собираетесь чинить шагоход? — спросила госпожа Огонь. — Сейчас?

— Мы открутим ему что-нибудь! — радостно завопила Хотару.

— Точно! Открутим ему ноги! — подхватила Сэнго. — Это мы отлично умеем!