КОМ 7 (СИ) - Войлошникова Ольга

— Один грузовик сейчас и ещё один потом, растянуть на неделю! А то вы, — она ткнула младших в носы, — растолстеете и не сможете распоряжения дяди герцога Ильи Алексеевича исполнять!

— Ну ма-ама-а!

— Не нукайте мне!

Совсем обрусела лиса-то! Ещё немного, и по-сибирски заговорит. Потом Айко повернулась ко мне, поклонилась и спросила:

— Какие будут распоряжения, господин?

— Вот этих вот, — я ткнул пальцами в упакованных Смитов, — доставить в Карлук, поместить… куда-нибудь в амбар, чтоб никто не увидел. И сторожить, пока я не приеду.

— Можно маленько «поиграться»? — ангельски спросила она.

— Прибьёте ведь…

— Мы аккуратно! — она слегка дёрнула хвостом. — Нужно же мне на ком-то мелочь учить? Не на приличных же людях?

Я потёр затылок.

— Разве что аккуратно… Только чтоб никто не слышал, и чтоб они живы-здоровы были к моему приезду! Мне же ещё с ними разговаривать. Ясно?

— Спасибо, господин! Исполним в лучшем виде. И ещё раз, спасибо за…

— Не надо продолжать, — перебил я Айко.

Зачем нам это, когда тут огненные дамочки из Третьего управления уши греют. Сидит, в сторону смотрит, вроде как ей совсем не интересно. Пока я разглядывал Огонь-Дашкову, лисы уже подхватили Смитов за шкирки и испарились, причём, пару чудом уцелевших коробок конфет из бара с собой прихватили.

Вот голову на отсечение даю, что когда я приеду в Карлук, оба Смита будут шёлковыми и петь да говорить будут вообще обо всём, о чём только ни спрошу. Ага.

— Ну что, господа, — я повернулся к Багратиону и Витгенштейну, — теперь нам остались самые муторные и долгие занятия.

— Эт какие же? — поинтересовался Пётр.

— А объяснительные-докладные писать! Забыл уже, какой талмуд пришлось после побега из императрицыного госпиталя настрочить?

Петра передёрнуло. Дак оно и понятно. Там страниц на двадцать писанины получилось. И то, ещё и дознаватели приезжали, беседы вели задушевные. Поскольку техников и пилотов, что его довезли до Иркутска, Витгенштейн не сдал. И сдавать категорически отказывался. А там целых восемь бортов в тот день отлетало. И добраться до Иркутска можно было аж пятью путями. Вот и думай.

Тут в заклиненный люк, просто оторвав дверцу, шагнула огненная фигура. Я автоматически принял облик, Серго тоже, а Пётр покрылся щитами. Всё-таки чего-то они у него потрескивают. Пришлось шагнуть вперёд и прикрыть его плечом.

— Да не может же того быть! Коршун! Ты опять⁈ Да ещё и Серго тут? И Пётр⁈ А Иван где? — пророкотал живой огонь.

— Миша, пламя сбрось — сгорим нахрен! — я, поняв, что бояться нечего, а это как раз нас спасать прилетели, сбросил облик и шагнул к медленно тускнеющему Дашкову.

Только я хотел его обнять, как меня сбила в сторону женская фигура, и на Михаиле повисла Огонь.

— Миша, они психи! Они… Они… Тут такое творилось! Они же сумасшедшие все! — Она повернулась и ткнула пальцем в меня. — А этот самый психический!

— Аглая, я прекрасно знаком с Ильёй! — улыбнулся он. — И с его неподражаемой манерой влипать во все, какие есть, передряги, тоже знаком. Но знаешь, что самое интересное?

Она вновь повернулась ко мне.

— Что?

— Он всегда в плюсе! Всегда! Видела синему, как медведь с лисой японский сухопутный линкор захватили?

Огонь, или правильно бы сказать, Аглая Дашкова поражённо уставилась на меня.

— Так это он? Ой! Тут же лисы были… Вот я… молодец, догадливая!

— Да ладно тебе. Ты бы видела, как он с этой лисой махался на фронте, вот это было зрелище… — Михаил сверкнул белозубой улыбкой.

— В смысле «махался»? Они же его слушаются! Я же видела! Такие красивые девочки были… пока в машины смерти не превратились.

— Да, это они могут. Их ему Святогор сплавил.

— В смысле «Святогор»? Тот самый? — Аглая переводила взгляд с меня на Михаила. — Ты разыгрываешь меня?

— Вовсе нет. Это вот совсем недавно на фронте случилось…

Из шкафа, прикрывающего пилотскую кабину, вышел Сокол.

— О! Михаил, привет!

— Приветствую, Ваше высочество.

— Князь Дашков, вы, право, меня утомляете! — аристократично поморщился Иван. — Уже сколько тебе говорили, чтоб официоз убрал! Ты останавливать нас прилетел?

— Ага. Я вообще-то к нему с фронта прилетел, — Дашков ткнул в меня. И вся наша компания сразу уставилась на бедного меня. — А тут такое! Вот меня попробовать остановить этого таракана железного и попросили. Я ж летаю, мне по кочкам да кустам сюда скакать не надо… А здесь и без меня всё порешали. И опять Коршун!

— Э-э! А я-то тут причём? Чего сразу Илья? Чего вам всем от меня надо-то? — попытался отбиться я, но Дашков повёл рукой, словно отсекая мои возражения:

— Обещание твоё решил стребовать!

— Чего это он тебе обещал такого-этакого? — подозрительным тоном осведомился Серго. — Да ещё чтоб мы нэ знали? Опять бэз нас приключэния, да? Нэ хорошо!

— Волчок, ну я ж сюда вас позвал! — вторично попытался откреститься я.

— Вот за это маладэчик! Вот за это — хвалю! Но ты с темы не сворачивай, чего ты князю Дашкову такого пообещал?

— Да не помню я! Честно! Чего обещал-то, колись, огненный ты наш!

— Побыть свадебным Коршуном, — выжидающе уставился на меня Дашков. И вся компания тоже, между прочим!

— Мама моя! Чего пугать-то было? Тебе сваха нужна?

— Ага. Мы с папой Есении, знаешь, — он помялся. — В не очень хороших отношениях.

15. ПОСЛЕДСТВИЯ ГЕРОИЧЕСКИХ ВЫСТУПЛЕНИЙ

ИЗВОЛЯЕМ СООТВЕТСТВОВАТЬ

— Колись, болезный, чего учудил? У нас времени — вагон, пока жандармы сюда доберутся… — Сокол вальяжно расположился на «нашем» диванчике и уже тянул коньячок!

Но поговорить нам не дали. В эту же секунду в распахнутую дверь влетела боевая звезда магов третьего отделения. И прям как принялись в нас светящимися жезлами целиться…

— Внимание, работает Третье отделение! Всем оставаться на своих местах и не совершать движений, могущих быть воспринятых как агрессивные!

— А вот и незачем так орать, — Витгенштейн медленно повернулся к жандармам. — Господа, вы опоздали. Вот все ваши пациенты, — он обвёл руками зал. — А мы, позвольте представиться: Витгенштейн, Багратион, Коршунов и Соколов. Те самые…

— Разберёмся! — сурово встопорщил усы капитан-воздушник.

— Нет-нет, господа! — Дашкова кинулась между воинственным капитаном и Соколом, растопырив руки: — Это действительно великий князь Иван Кириллович и представленные князем Витгенштейном лица. Все остальные, кого вы изволите видеть — игроки либо обслуживающий персонал. Со стянутыми руками — пытавшиеся…

— Оказать сопротивление? — проницательно сощурился капитан.

— О нет. Оказавших сопротивление можно, наверное… — она дёрнула бровью, — попытаться… собрать. А эти бежать хотели, это уж я их… пока караулила… — Дашкова потёрла висок. — Простите, что-то мне дурно.

— Присядьте пока да напишите-ка подробный отчёт о провал… проделанной операции. — Надо полагать, в устах сурового капитана это звучало максимально возможным соболезнованием. — А вы, господа, тоже не стесняйтесь, — обернулся он к нашей компании. — Раз уж вы столь неожиданно включили себя в добровольные помощники Третьего отделения, рассаживайтесь, разбирайте листы и ручки. — На стол перед Соколом шлёпнулась стопка бумаги и высыпалось несколько самописок. — И пишите, господа. Пишите!

— Я не могу, — попытался отмазаться Витгенштейн, — я контуженный!

— А по виду и не скажешь! — выгнул бровь капитан. — Я прощу вам корявый почерк, князь. Берите ручку! И вы, господа, подходите. Не надо стремиться слиться с обстановкой. Геройствовали?..

— Извольте соответствовать! — хором договорили мы не то что знакомую, а даже навязшую в зубах фразу.

Капитан покосился подозрительно, но сказал только, обращаясь к дюжему унтеру в максимальных щитах:

— Пока отчёты мне лично не сдадут, не выпускать ни под каким видом! Пусть хоть китайский император их вызволения требует! — и ушёл захваченный притон осматривать.