КОМ 7 (СИ) - Войлошникова Ольга

— Нет, это невозможно! — воскликнул Петя. — Вот кому надо поручать отчёты писать!

— А я что делаю? — резонно спросил Сокол. — Ну, дальше?

— Дальше. Мне показалось, что я отмечаю отсветы магических заклинаний и движение вокруг означенной техники.

— Это, верно, лисы ноги полетели отламывать! — воскликнул Серго.

— Возможно. Я засёк направление и придерживался его, пока объект не оказался в поле непосредственной видимости. Дальнейшее вы знаете.

— Каждый раз тебя слушаю — каждый раз поражаюсь! — сказал Петя и слегка поёжился.

— Ну это же был доклад! — усмехнулся Хаген. — Так-то я и нормально говорить могу, ядрёна колупайка.

Вот мы ржали, чисто кони…

ЕДИНЫМ ФРОНТОМ

До дому я добрался только аж на следующий вечер. Занятий-то никто не отменял. Ага. Хорошо, хоть позвонить теперь можно, предупредить. Даже не представляю, какие нервы у матушки должны были быть, чтоб вот так, без весточки ждать отца. Мысли-то — они без спросу в голову лезут. А может, произошло что? А может, лежит где родная кровиночка, и даже письма от него теперь не жди? И ждали же! Вон, у соседки тёть Светы муж опосля войны через год из плена вернулся. Как сбёг от турков, так и вернулся. И дождалась же! Двое сыновей подрастают и дочка-красавица.

М-да. Как говорит деда Аркаша, «давеча — не то что нынеча»!

С этими мыслями я заехал во двор, машину уже привычно в самый угол, к сараю приткнул да пошёл обниматься с роднёй. Иван-то с Серго тоже скоро прикатят — им же процедуры выполнять, порошки пить да мазями культю Иванову мазать.

Иду, а внутри так и подпрыгиваю. Думается, мой звонок папаня в секрете держать не стал. И Хагеновский ещё… Ох, поди, напридумывали себе чегось бабы-то!

С другой стороны, Петя-то не на службе пока, с утра домой отправился. Только получилось ли у него против коллективного женского воображения хоть полслова вставить — сейчас и посмотрим.

Захожу к родителям в избу — картина, вышитая крестиком. Всё женское население нашего двора сидят с видом судей. Чаи гоняют, кажись, именно меня дожидаясь. Что характерно — мужчин нету вообще. Схоронились батя с Петей, не иначе! А может, ещё и где-нибудь в столярке забаррикадировались.

— Доброго вечера всей честной компании! — поклонился я в пол.

Дурить, так дурить!

— Ильюша, ты б не паясничал, а? — Когда у маман такой тон, ей, конечно лучше не перечить. Но ты раз проглотишь, два, а там уже и на шею сядут, и погонять будут. Знаем, проходили.

— А чего это? Отчего бы не поскоморошить, ежели встречают меня не как родного сына и мужа, а словно татя ночного…

— Илья, правда… Да сколько ж можно-то? — О! А это уже новость. И Серафима туда же! Раньше такого за ней не замечал. Кажись, накрутили нерву моей драгоценной…

— Дорогая, а не кажется ли тебе, что для начала я должен понимать, в чём меня тут обвиняют? А?

— Да никто тебя не обвиняет! — вскинулась маман. — Но сколько можно в кажную маломальскую драку встревать? В вертепы богомерзкие⁈ В клубы карточные, к девкам гулящим⁈

— И мужей наших туда потащил! — И Маша тоже туда же…

— А вы, дамы, для начала вызнайте, почему и зачем я туда полез! Это раз! Второе. Как там в сказках? Накорми-напои, в баню своди, а потом спрашивай!

— Да-а, как же…

— Всё. Я к себе в дом. Ежели меня родные опять, — выделил я последнее слово, — без всяких причин и объяснений мурыжить будут…

— Ильюша, стой! — подскочила со стула маман. Кажись, помнит, чем прошлый-то раз обернулся! — Подожди! Мы и вправду неправильно начали!

— Ты тоже пойми нас! — тут же подключилась Дашка. — Сначала Алексей Аркадьич с какими-то странными запросами, потом Петя с невнятными рассказами, потом к обеду-то такие слухи из Иркутска привезли, у нас уж сердца на месте не лежат! А вас всё нет! И лис твоих нету!

— Да мы ж позвонили! — не выдержал я. — Вы своими мозговулинами раскинуть можете-нет, что мужьям с утра на службу надо⁈ Как вы хотели? Значит, добираемся мы до вас примерно во втором часу ночи, а утром, в шесть — обратно подрываемся, чтоб на преподавание успеть⁈ И весь день как пыльным мешком пришибленными ходим? Зачем⁈ Маленько-то можно подумать? Или вы, по домам сидючи, совсем закисли? А? И, главное, что меня прям раздражает, дорогие дамы. Мы же вам позвонили! Предупредили! И вот такая встреча! А ну пошли, Серафима!

Я вышел из зала, не став даже дожидаться жены. Ну их, бабий полк, пень горелый!

Зашёл к детям в комнату. Самое первое дело — нерву успокоить. Няньку попросил далеко не отходить. Во-первых, мне ещё со Смитами разбираться, да и жена сейчас по-любому прибежит. Надеюсь, она понимает, что подружайки — подружайками, а дети и муж — эт совсем другое.

Да, в общем-то, так и случилось. Зашла с козырей — притащила здоровенную тарелку борща, да со сметанкой! Я поел, отошёл немного. Поговорили. Я клятвенно пообещал, что буквально через часок-другой ей всё расскажу.

— А почему только мне? Почему не всем?

— А потому, дорогая жена, что это по большому счёту касается только нас с тобой. Ну ещё, может, краем — маман с отцом.

— Хорошо, как скажешь.

— Вот сразу бы так, а то устроили мне засаду в собственном доме! — пробурчал я.

Опосля борща я отправился в амбар уже в благодушном настроении.

16. ВОПРОСЫ И ОТВЕТЫ

ПО ДЕЛУ СМИТОВ

Не успел выйти во двор — Иван с Серго въезжают. Я остановился, поглядывая, как они выбираются из машин. Вот, значит, какая у меня рожа была. Предвкушение концерта во всей красе.

Пошёл к ним навстречу

— Ну чего тут? — заговорщицки спросил Иван, останавливаясь около меня и кося глазом на дом.

— Бой в Крыму, всё в дыму, вот что. Пока вы там по училищам прохлаждались, я на себя, можно сказать, весь удар объединённой женской коалиции принял.

— Вай ме! — вытаращил глаза Серго. — Что-то мне туда не хочется идти…

— Так пошли со мной! — щедро предложил я, разворачиваясь. — Долго стоять будем, набегут ведь сейчас, снова крыльями захлопают.

— Погоди! — Иван хлопнул себя в лоб. — Этого надо взять!

Они живо подскочили к багажнику, выколупали из него лже-лейтенанта и подхватили его с двух сторон под руки:

— И куда мы? — оба резво пристроились со мной, не обращая внимания на волочащиеся ноги пленника.

— Я лично амбар проверю. Я ж туда лис отправил. Вот и бати с Петей где-то нет. Подозреваю, что там они.

— За Смитами, думаешь, присматривают?

— М-гм, — я хмыкнул, — по японской мето́де! Прячутся они там от всепоглощающего женского гнева.

— Хорошо Хагену! — вздохнул Серго. — Марта ему мозги не полощет.

— Потому что занята она всё время, — высказал я оформившуюся смутную мысль. — У неё хоть и есть няня и помощница, а хозяйство они размахнули — ты видел?

— Да уж! — согласился Иван. — Я так понял, Хаген после Дальневосточной кампании развернулся?

— Ага. Считай, всю премию в усадьбу ввалил. Марта очень хотела. Она ж из бауэров. Тянет её — чтоб ферма, коровы, сад — обязательно большой. На этой ферме трое работников, а кто контролирует? Опять она. Хаген ей даже механическую бричку приобрёл, махонькую такую, чтоб она разъезжать могла.

— Погоди, — Сокол озадаченно нахмурился, — она же и матери твоей помогает с травными делами? Когда успевает?

— А вот успевает! — я дёрнул ручку амбара. — Зато ей дурью маяться некогда.

Мы бросили спящего безымянного убийцу у входа и пошли вглубь амбара.

Ну что, прав я оказался насчёт бати с Петром. Оба обнаружились в дальнем конце, за ящиками с какими-то стеклянными банками. В полной кампании с тремя лисами.

— Вы что такие загадочные, как персонажи знаменитой басни дедушки Крыладзе «Мартишка и очко»? — попытался пошутить я.

— Не пошли, Коршун, тебе не идёт! — хмуро отбрил меня Петя. — Нам тут мастер-класс по экспресс-допросу проводили.

Я вопросительно взглянул на Айко.

— Они сами напросились! Сказали, им надо!