Ком 8 (СИ) - Войлошникова Ольга

— Ну? Коршун, вижу, что-то сказать хочешь?

— Так точно, ваше величество! Местные убеждены, что в самое сердце горы несколько столетий назад ушли элементали и вовсе огромные, для которых были выстроены эти дома и организованы туннели. Они охраняют чрезвычайно богатую жилу.

— Не исключено, что за эти годы они и сами окончательно окаменели, — пробормотал Петя.

— Следовательно, рубинов в любом случае будет больше, — закончил я.

— Куда уж больше, — хмыкнул император. — Ладно, за сим мы вас покинем. Пора поторопить кое-кого в столице, а то — надо же, тонна рубинов пропадает. Или даже две!

И исчез. Ага.

— М-да, на сей раз миновала нас чаша гнева государева… — задумчиво протянул Витгенштейн, рассматривая пустой двор.

Пропали не только самые громадные глыбы. Исчезло всё, даже мелкие осколки рубинов. Двор словно аккуратно вымели. А может, и вымели, много ли я знаю о возможностях магов императорского окружения!

— Резюмируем, идеи наши по обороне хороши оказались, — заключил Иван. — И хороши весьма! Если только эти рубиновые гады чрезмерной толпой не попрут, положим мы их тут всех. Да даже и чрезмерной… На пушки да крупняк — вариантов нет.

Но оказалось, варианты есть.

ЭТО УЖ ПОСЕРЬЁЗНЕЙ БУДЕТ

Следующая атака была такой же предсказуемой, вот только неожиданной. Согласен, вроде — взаимоисключающие понятия, ан нет. Но обо всём по порядку.

Первым сигналом, что рубиновые англичане пошли в атаку, стал знакомый гул и треск в шахте. Потом даже задрожало что-то. Экипажи «Детин» привычно изготовились, артиллеристы тож. Да вот только довольно долго стрелять было не в кого. А потом из ворот показался огромный, как бы не шестиметровый валун. Он споро катился в направлении тяжей, и вот за ним-то и прятались эти самые ратнаияки. Прятались и катили этот булдыган. Каменные-то они каменные, а соображалку-таки не потеряли. Пока тяжи долбили в камень, первые элементали дотолкали свой каменный щит почти к опорам «Детин». И вот тут-то и стало понятно, что камешек-то не один. Из ворот выкатывался второй, а за ним и третий. И за каждым укрывалось по трое-четверо элементалей! В этот раз они какие-то шибко разноразмерные оказались, кто метра три всего, кто пять, а кто и здоровый — вон, аж плечи горбом из-за каменюки виднеются!

С флангов пару раз рявкнули пушки, стоящие на стенах, и двор занесло такой густой пылью, что видно не стало вообще ничего.

— Лестницы! — рявкнул бас атамана. — Лестницы прикрывай!

Внизу лязгали «Детины», наугад отмахиваясь от ратнаияк. Редко, тупыми ударами в уши, шарахали выстрелы. А я уже стоял на каменной лестнице и бился с огромной каменной тварью. Пока медведь мог. Тем более что мне удалось надеть щит, о который периодически чиркали рубиновые кулаки.

Гос-споди, хорошо, я большой!

Ага.

В очередной раз я увернулся от удара в голову и долбанул элементаля по ноге. И отломал её!

Кто молодец? Я — молодец!

Ратнаияка пошатнулся и рухнул вниз по лестнице, сбив ещё парочку поднимавшихся по пролёту сородичей поменьше. Ай да я!

А потом во дворе словно торнадо пронеслось. Холодное такое! Ледяное прям! Словно в снегах родных побывал! И стало видно всё как на ладони. И обломки камней-щитов, и бестолково топчущихся вокруг них ратнаияк. Видать, со зрением-то у них, как и у людей, не очень. Пыль поднялась, и им тоже стало ничего не видно. А потом около того места, где «Святогор» проход прикрывал, мигнула и лопнула линза портала. Чего это? Я сбросил облик и понёсся по галереям к княжеской машине.

Было понятно, что теперь с элементалями — всё.

Пушки на стенах дружно выстрелили, да и «Детины» не подкачали. Минут десять додалбливали рубиновых. Я добежал к друзьям и только вылетел за поворот, как воткнулся в усталого Сокола.

Он сидел на полуоторванной опоре своего СБШ и жадно, громко глыкая, пил из фляжки.

— Чего-то, Коршун, не везет мне в последнее время… — и руку вторую мне протягивает. А на ней мизинца нет! Только кровавые ошмётки. — Жена меня точно убьёт.

Потом помолчал и добавил:

— Ну не убьёт, конечно, но мозг вынесет.

Я оглядел помятый, с вырванными пластинами брони «Святогор» и, судорожно лапая себя по карманам в поисках хоть какой-то лечилки, спросил:

— Кого забрали? — Ясно же, что портал был за кем-то из князей. Совсем не хотелось дурного думать, но так повредить СБШ?..

— Серго. Будет такой же одноногий, как я. Эта мразина рубиновая вырвала нам пол в кабине и защемила Багратиону ногу. Ступня — с концами. Как раз около педалей дыра теперь. Я элементаля мечом снёс, ну и… А у Серго, видимо, сработал тревожный артефакт. На несколько мгновений Дашка появилась, долбанула вниз морозным ветром, подхватила мужа и слиняла. Вот такое вот приключение-отдых получается.

— А Витгенштейн?

— А чего Витгенштейн? У него ремни страховочные заклинило. Щас допью, — Сокол качнул фляжкой, и по воздуху поплыл запах коньяка, — и полезу доставать! Жив-здоров твой Витгенштейн.

Так. Похоже, Ивана на откате от боя накрыло.

— Сиди уж. Хотя, нет. Айко, его императорское высочество в госпиталь. И, кто-нибудь, достаньте князя Витгенштейна.

— Слушаюсь! — поплыл хрустальный голосок, и Иван исчез. А из «Святогора» медленно взлетел Пётр.

— Что за шутки, Коршун! Отпустите меня! Сейчас же!

— Выполнять!

Петра аккуратно опустило на землю рядом со мной.

— Ты видел? Нет, ты видел?

— Чего видеть-то?

Витгенштейн протащил меня за СБШ и ткнул пальцем в огромную рубиновую глыбу.

— Это чего? — я уставился на пополам распластанного элементаля. Его ж сложи в человекоподобную фигуру — он же со «Святогора» будет! Ядрена колупайка! Теперь понятно, кто так княжеский шагоход помял. Это Серго ещё повезло, считай!

— Вот! Пока ты прохлаждался, мы тут… — голос Петра угас. — Вернее, нас тут… А Волчка Дашка забрала, — неожиданно закончил он. — Ой, чего нам потом бу-удет!..

14. ПО НОВОМУ БОЕВОМУ РАСПОРЯДКУ

ПЕРЕДЫШКА

Однако ничего сверхстрашного не случилось. Целитель графа Орлова показал себя молодцом, залечив гарнизону все полученные раны. Он вообще трудился с утроенным энтузиазмом после того, как атаман сообщил ему, что целители тоже вносятся в общий список на награждения и выплаты. Даже палец Ивана, чудом найденный застрявшим в приборной панели, умудрился приживить. Так что когда вечером из Бидара прибыл курьер с депешей, в которой наши славные жёнушки задавали два основных вопроса: «Всё ли у остальных в порядке? И почему вы не отвечаете на телефонные вызовы?» — Иван с чистой совестью отписал за нас всех, что «Все бодры, веселы, полностью здоровы, а на запросы не отвечаем по причине опасности нахождения телефонисток на коммутаторе. По возможности пришлите ещё снарядов и патронов по старому списку. Любим. Целуем!»

С этим же курьером он всё-таки отослал Шурочку, Ларису и ту третью безымянную девицу под крыло Орлову. Телефонистки снова пытались героически плакать, но великий князь был непреклонен:

— Барышни, я понимаю вашу ответственность и самоотверженность, но условий для исполнения ваших обязанностей сейчас нет, вы сами видите. Как только ситуация разрешится, вы будете возвращены на место службы.

Внутри горы то нарастали, то спадали гул, скрежет и каменные раскаты. Земля под ногами то и дело вздрагивала. Все ожидали очередной попытки прорыва. Какой уж тут коммутатор?

Находиться сейчас во внутреннем дворе крепости было крайне опасно. Атаман запретил перемещения по нему без ограждающих артефактов, которых было крайне мало. Именно под их защитой и под неусыпным прикрытием «Детин» и пулемётных расчётов хозвзвод собирал рубиновые обломки. Складывали их в кухонные баки, бидоны и кастрюли. Особо крупные валили так — навалом, в углу столовой. Эти крупные куски, в точности, как было указано в письме Смита, никак не хотели превращаться окончательно в камни, они гнулись, словно огромные пласты смородиновой пастилы, но не ломались.