Ком 8 (СИ) - Войлошникова Ольга

Мы с Петром в этом плане оставались весьма условным дополнительным (или, если хотите, резервным звеном). Потому что Сокол уже предвкушающе помахивал мечом.

Снова стукнул верхний люк:

— Прорвалось сорок семь, дядя принц Иван Кириллович! — крикнула Сэнго. — Сегодня особо крупных нет!

— Спасибо! — крикнули мы в ответ хором.

— Хагену сообщи! — добавил Иван.

— А тортик будет? — хитро спросила Сэнго.

Я хотел сказать: «Совесть имей!» — но Иван успел вперёд меня:

— Даже два! Лети пулей!

Лиса пискнула и захлопнула люк.

— Разбалуешь ты их мне, — проворчал я.

— А сам-то! — засмеялся Иван, ускоряясь. — Ну что, господа преподаватели, тряхнём стариной?

Последнее, что я успел разобрать — Петино:

— Главное, чтобы она не выпала… — и тут завелась система усиления магического контура. Я и не знал, что она у «Святогора» такая громкая, пень горелый! Всё, теперь разговаривать только через систему внутренней связи. Тэ-э-экс, шлем застегнуть потуже, наушники настроить…

Наш шагоход нёсся в ночи, как всадник Апокалипсиса. Наверное, тот, который был Война. Но не исключено, что и Чума, тут я не могу поручиться. Впереди маячили разбегающиеся малиновые спины, и мы не собирались никого останавливать, чтобы предложить им честный бой. Жирно будет! Целый день дежурные перед шахтами орали, предлагали сдаться. Теперь — фигушки. Я лично перед собой видел толпу уголовников, которые бегут на строй неопытных курсантов. Так что — никаких сантиментов!

Я нашёл в прицел дёргающуюся впереди спину и дал короткой очередью из крупняка. Не убью — так поцарапаю. Или упасть помогу.

— Не торопись, родимый, — послышалось в наушниках бормотание Пети, который тоже кого-то выцеливал, — помрёшь уставши…

И тут же Иваново:

— Н-на!

Ух ты! У великого князюшки-то, оказывается, пушки Рябушинского тоже были, и даже спецснаряды к ним! В толпе бегущих элементалей живо образовалась проплешина, и все они бросились в разные стороны. Похоже, этого Сокол и добивался, потому что радостно прокомментировав:

— Пошла жара! — вильнул вправо, за самой крупной кучкой.

Дальше был сплошной калейдоскоп. Мы стреляли, рубили, снова стреляли. Сокол старался ноги подсекать — с упавшими почти на равных могли сражаться наши «Локусты» и уж тем более — опытные экипажи «Алёш». Время от времени хлопал люк, влетал кто-то из лис и сообщали, что-нибудь вроде «Вон туда побежал!» или «Большой вон там прорвался!» И Сокол мчался в указанном направлении и делал так, чтобы никто уже никуда не бежал.

Потом самая суета кончилась, но мы всё равно метались по полю, так же, как и Хаген на «Пантере» — головы рубили. И когда совсем уже всё закончилось, Иван отключил свою ускоряющую жужжалку, и мы ненадолго остановились передохнуть, люк снова хлопнул. Хотару и Сэнго явились уже в нормальной видимости и затараторили в два голоса:

— Дядя принц Иван Кириллович! А ваш большой страшный дядя-император придёт? Он заберёт рубины?

Иван устало выдохнул и сдвинул шлем на затылок:

— Думаю, нет. Всё-таки путать императора с трофейной бригадой я бы не рискнул. Мы ведь и сами можем. Завтра, с утреца…

— Как⁈ — выпучили глаза обе. — Оставить на ночь в лесу красные камушки⁈ Эти макаки всё растащат, да-да! Мы сами! Мы соберём! — и понеслись, только хвосты рыжие мелькнули.

Надо сказать, в этот раз (несмотря на кратно увеличившееся количество противников) паники и суеты в русских рядах было меньше, а уверенности — больше. Из тех вражин, которые за ворота вырвались, много крупных кусков получилось. Некоторые вообще были — ноги-голова отрубленные, а остальное — целиком. Вон, очередная туша по воздуху летит. И как только эти лисички с такими грузами справляются? Одно объяснение — волшебные.

Иван направил «Святогора» к крепости, узнать, как там дела.

— Можете себе представить, — хвастался на весь двор всем желающим трофейщик Степаныч, — в ентой куче, под низом двое почти цельных оказались! Малехо покоцаны, у кого ухо, у кого палец отбит, а так — чисто стату́и!

— Так они, может, живые ишшо? — тревожно интересовался кто-то.

— Да ну! Не шеволятся, не моргают, звуков не издают.

— А светяцца?

— Так оне, почитай, разрубанные-то ишшо сутки светяцца! Не угадаешь!

— Можмыть, бо́шки им посрубить для верности? — настаивали голоса.

— Ну вас, бо́шки! — сердился Степаныч. — Государю подарок будет! А что за подарок без бошек-то? Придумали тоже!

В конце концов все сошлись на том, что цельных элементалей следует оттащить на особый склад и запереть там для верности. Ну и слушать — мало ли. Чтоб в случае чего…

Кто бы знал, что начавшийся заполошно день так же и продолжится, и нам даже поспать как следует не дадут…

15. ПОКОЙ НАМ ТОЛЬКО СНИТСЯ

СНОВА ЗВЕРЬЁ

Не прошло и трёх часов, как на нас обрушилась следующая «атака джунглей». Но оказалась она совершенно провальной. Провальной для оборотней, которые, безусловно, старались спрятаться в массе зверей.

Во-первых, курсанты на «Локустах» выжгли пятисотметровую полосу отчуждения, и джунгли ещё не успели её затянуть. Даже травой.

Во-вторых, мы успешно выстроили несколько сторожевых постов, задача которых была только предупредить — и уж совсем точно не геройствовать. Крепкие трёхэтажные башенки с бойницами позволяли десятку казаков успешно обороняться от любого зверья. А учитывая, что первый этаж был глухим, засыпанным щебнем и — внимание! — укреплённым артефактами и щитами, которые на удалении от крепости отлично работали, то даже слону-оборотню было весьма затруднительно сковырнуть такую башню.

По крайней мере, очередной племянник Серго из их «Волчьей роты» сказал, что у них на Кавказе уже испокон веков так делают. И самые старые такие башни стоят аж по несколько сотен лет.

— Применим опыт Кавказа в Индии! — заявил атаман, и все с ним согласились.

Башенки показали себя просто отлично. Я ж говорил, изначально по-другому надо было оборону строить! И предупреждения о приближающейся опасности насколько раньше поступили! Получившие их экипажи МЛШ выстроились по боевому распорядку и, несмотря на крайний недосып, встретили звериную атаку как следует. А какой ты оборотень ни есть — против крупнокалиберного пулемёта, да при поддержке пушек…

В этот раз первыми выбежало просто огромное стадо буйволов. Мне ажно жалко стало такую прорву говядины. Покосили их беспощадно, едва эти коровы бешеные из джунглей вынеслись. А потом по старинке — сначала свиньи, потом собаки, потом обезьяны эти. Даже неинтересно. Старички до расстройств дошли, что в этот раз шашками помахать не пришлось. Оно ведь как? У МЛШ два огнестрела — крупняк и противопехотный, трехлинейный. И он, конечно, противопехотный, но и как противозвериный работает просто прекрасно. А оборотней в этот раз было мало. Видимо, подвыбили мы их за прошлые-то разы.

Или…

Или опять готовятся, кучкуются где-то, чтоб жизнь нам повеселее устроить.

Вернувшись в лагерь, я застал новую занимательную сцену в благородном семействе. Хотару носилась вокруг нашего расположения, описывая бесконечные восьмёрки вокруг «Пантеры» с «Саранчой». При этом она верещала что-то совершенно неразборчивое по-японски.

— Что за шум, а драки нет? — спросил я у Сэнго, деловито помешивающей чай.

— Она наконец-то получила второй хвост. Долго-долго не могла, и вот сегодня, когда мы таскали большие рубины — получила.

— Перестаралась, что ль? — немного озаботился я. Нет, понятно, что она жива, но что бывает с волшебными существами, если они перенапрягутся, а?

А Хотару метнулась на землю в лисьем обличье и принялась скакать перед нами, виляя попой:

— Видели⁈ Видели⁈ У меня два хвоста! Ятта! Ятта! Урэсий ва*!

*Получилось! Получилось! Я так рада! (яп.)

— Уймись! — строго сказала мать.

Хотару прижала хвостики и села, сверкая глазёнками:

— Будут новые обломки, буду ещё таскать!