— Что? Я битву не изображу!
— Зови мышей!
— Мышей зачем? — как-то устало произнёс демон и меч опустил. — Извините, я в полной мере оценил вашу силу и душевное благородство, как и желание помочь в моих затруднениях. Однако в нынешних обстоятельствах не вижу возможности продолжить поединок. Я ведь и вправду могу задеть ненароком.
— Ме, — согласился Филин, тоже присаживаясь.
— Нет, сцену примирения будем снимать позже, — Ляля мотнула головой и ткнула в небеса. — Как и отдыхать! Вот! Солнце уходит! Так что встаём, отряхиваемся и вперёд! С энтузиазмом! И давайте так, чтоб зритель прочувствовал!
— Она сумасшедшая? — уточнила демоница.
— Хуже, — Лёшке, пусть и не без труда, удавалось смотреть на остренькое личико. — Блогер. Начинающий. Эти вообще ничего не боятся…
— Уль! Скажи им!
— Скажу, — Ульяна вышла к демону. — Василий, я вижу… пока ещё вижу нити. И могу, в принципе, эту клятву снять. Если ты не против?
— Я нет. Отец?
— Нет, — ответил тот. — Извините. Напротив, буду благодарен… кажется, я несколько поторопился… уже забыл, до чего этот доспех… тесный и неудобный.
— Просто кому-то надо меньше девочек объедать!
— Да я возмещу! Честное слово.
Ульяна протянула руку и коснулась уродливой чешуи, по которой тотчас расползлись искорки.
— Уль! Ты бы предупредила! — Ляля тотчас обежала демона, старательно снимая. Искорок становилось больше, и вот уже весь доспех замерцал.
А потом взял и треснул посередине, потом и вовсе раскрылся.
— По пузику треснул! — не удержался от комментария Лёшка. — А почему он не выпадает? Застрял?
— Я… — демон просипел что-то изнутри. — Сейчас… немного… зажало.
— А я… — начало было Люцинда.
— Просто ткань зацепилась! — перебил демон с некоторой поспешностью. — Сейчас… немного…
Трещина чуть хрустнула и расширилась. Правда, не настолько, чтобы выпустить демона.
— Минутку. Василий…
— Да что ты его дёргаешь вечно! — демоница подпрыгнула к доспеху и сунула руки в трещину. Раздался громкий треск. И доспех раскрылся окончательно, выпуская демона, который оказался не таким и огромным. — А я тебе говорила! Какой доспех! Какие сражения! В твои годы надо вести себя поспокойнее…
Совсем даже не огромным.
Ну, может, чуть повыше обычного человека. Чутка в плечах пошире. Ну и черты лица погрубее. Зато видно, в кого Василий мастью пошёл. Отец его тоже отливал белизной, правда, та несколько контрастировала с полосами алой чешуи на щеках, но это ж мелочь.
— Вот… в следующий раз думать будешь, что делаешь, — проворчала Люцинда, отряхивая пылинки с пиджака. — А то как маленький. Доспехи, мечи… ты же солидный демон! Глава корпорации! Ты…
— А вы не могли бы его поцеловать? — поинтересовалась Ляля, выскакивая с другой стороны. — Как показывает статистика, аудитория очень ценит хэппи-энды…
И бюсты.
Данила вот не сомневался, что этот бюст аудитория очень даже оценит. Главное, чтоб цензура пропустила.
— Мог, — демон сграбастал Люцинду и та только пискнула. Хвост её хлестанул по руке демона, которая держала демоницу за талию, а потом руку же и обвил, то ли отрывая, то ли наоборот.
— Ме, — вздохнул козёл, чем и привлёк внимание Ульяны.
— Извините, — та повернулась к нему. — Я сейчас исправлю…
— Ме… — козёл вскочил и попятился. Даже головой затряс.
— Уль, он не очень хочет…
Поздно.
Мерцающая дымка окутала козлиную фигуру, размывая её. Очертания поплыли.
— Уль! Вот… вот говорила же, предупреждай! — рявкнула Ляля, стремительно разворачиваясь. — Нельзя, чтоб контент пропадал зазря… так, а дублем? Я требую дубля! Или потом докрутим уже? Игорёк говорил, что может эффекты наложить, но…
Козёл разгибался, превращаясь в знакомого Даниле типа, разве что чуть более мятого. Тот как-то оглянулся, нервно дёрнул плечом и поинтересовался:
— А это… обратно можно? Хозяйка, ты только не обижайся…
Ульяна моргнула. Как-то иначе ей всё представлялось. Не то, чтобы она ждала слёз радости, но элементарное «спасибо» можно было бы сказать? А он не сказал. Смотрел так, исподлобья, виновато.
— Мне просто… козлом… так-то оно, конечно, не человеком…
— У него кризис самоидентификации, — произнёс Фёдор Степанович, подходя к Филину. — И экзистенциальный, глобальный, с осознанием смысла жизни и своего в ней места.
— Эм… — Ульяна не нашлась с ответом.
— На всякий случай попросил бы вас воздержаться от подобных экспериментов в моём отношении, — Фёдор Степанович и ножкой шаркнул. — Я вот постановил для себя, что нынешнее моё обличье меня устраивает всецело.
— Ты прав, Дань, — произнесла Ульяна, глядя на обрывки нитей в руке. Вот так стараешься, стараешься, а никто и не ценит. — Козлы у нас нетрадиционные…
— Я бы попросил без этих намёков! — Фёдор Степанович оскорбился. — Дело в ином! У нас тут образовательный проект наметился! Нестандартный подход к процессу обучения, во многом завязанный на исключительную внешность и личную харизму!
И голову задрал, демонстрируя бороду.
Бороду оценили даже демоны.
— То есть, — уточнила Ульяна, обращаясь к Филину. — Ты хочешь, чтобы я тебя опять в козла превратила?
— Так, да, — тот пожал плечами.
— А ты понимаешь, что может получиться так, что в другой момент времени я не смогу уже тебя расколдовать? Сейчас у меня сила есть, а потом она может остаться, а может, и уйти…
— Ну… ничего. Я и привык. Это… Профессор вон травки меня учит распознавать. Ребятишки опять же… хотя… тут тоже вопрос, — он провёл ладонями по бритой башке. — Затруднение… тут… как бы… Профессор, это ладно. Он там науки всякие. Языки. Литературы…
— Литература! — Фёдор Степанович закатил очи. — Она одна! Великая мировая! Или Великая русская!
— Уже две! — возразил Филин. — Если и мировая, и русская…
— Ничего. С тобой я тоже поработаю…
— Вот… а если физуху взять, то там как бы и показывать надо, но человеком мне нельзя. Не допустят. У меня биография того… слегка… подгуляла.
Ульяна зачарованно кивнула и покосилась на Лялю. Впрочем, та о чём-то щебетала с демоницей, то и дело протягивая руки то к хвосту, то к рогам. И кажется, демоница совершенно не возражала. А потом сама в телефон заглянула…
— И если б можно было, чтоб туда-сюда… оно б вообще было б суперски.
— В каком смысле туда-сюда? — Ульяна едва не упустила нить беседы.
— Ну… в прямом. Чтоб из человека в козла перекидываться. И обратно. По желанию. Вон, как ваш рыжий!
— Я не рыжий! — возразил Никита и нос почесал. — Это каштан с медным отливом!
— То есть, ты хочешь стать оборотнем, но оборачиваться в козла?
Ульяна поглядела на бабушку, но та лишь развела руками, мол, и такое случается.
— Козлоборотень! — хохотнул Данила.
— Это очень грозная боевая форма, — отец Василия не без труда высвободил руки. — Мне тоже было бы жаль утратить такую. И устойчивость, и сила! А какие рога! Просто великолепные рога!
Он провёл себя по лбу, на котором рогов не было, зато проклюнулись залысины, точно помечая место, где эти рога могли бы быть.
— Козлоборотень — гроза демонов…
— Дань, помолчи! А то я сейчас промахнуть, и сам станешь грозой… кого-нибудь.
Ульяна потянулась к нитям, что ещё висели над землёй. Другие трепетали в руке, и в целом она видела, пусть уже куда меньше, чем прежде. Но… почему бы и нет. Если человеку хочется.
Она связала их.
И выдохнула.
И…
И фигура человека снова подёрнулась дымкой, что заставило Лялю взвыть от разочарования.
— Ульяна! — её вопль заставил подпрыгнуть и демона. — Ты… слов нет!
— Чтоб тебя… — хрипло произнёс человек, сгибаясь и стремительно обрастая шерстью. Прям как в кино, хотя в кино порой и от боли рычали, а тут вроде и нормально. На месте человека стоял козёл, который тряхнул тяжёлою башкой. Из ноздрей его вырвались струйки дыма, но, словно этого было недостаточно, козёл дохнул огнём.
