На него посмотрели все.
— С мамой поссорился. И на вазу упал. Лбом, — пояснил Данила, потому как судя по взглядам, от него ожидали подробностей. — И теперь вот… надо ехать.
— Хорошо, — Фёдор Фёдорович вытащил телефон. — Вас пропустят.
— Нам бы машину… или, Ляль, ты подкинешь?
— Я? — Ляля отвлеклась от демоницы, которая растопырив пальцы, что-то показывала, то ли ногти, то ли колечки. — Ну… хотя… не знаю даже… я думала тут поснимать… общие планы там… с другой стороны, вы ж там собирались рога править!
— Кому? — уточнил отец Василия и потрогал лоб. Лоб у него был высоким, выпуклым, с парой отчётливых залысин.
— Мне, — скромно ответил Василий. — Они несимметрично растут. Необходима оценка возможности исправления угла искривления с выработкой единого стандарта оценки.
Лицо у отца Василия чуть вытянулось. Впрочем, он быстро с собой справился и радостно воскликнул:
— Сын! Ты обзавёлся рогами! Я тобой горжусь!
— Всё-таки, — шёпотом произнёс Данила. — У нас очень разные менталитеты.
Ульяна кивнула, а больше никто чужие рога не стал комментировать. То ли из соображений толерантности, то ли здравый смысл возобладал.
Главное, что машину выделили.
Правда, тотчас оказалась, что одной будет маловато, потому что Ляля вдруг воспылала желанием сменить картинку и в целом контента много не бывает. Василий тихо сообщил, что случай уж больно подходящий, чтобы взглянуть на обустройство человеческих клиник и работу врачей. Более того, если у Данилы имеется знакомый целитель, который лишен предрассудков и потому не откажется поработать с существами иной расы, то надо пользоваться. Элька, несколько обеспокоенная присутствием демоницы, просто молча взяла Василия под руку.
Никита заявил, что все едут, то и ему надо…
И от возражений, что, мол, поедут как раз не все, что останется и Марго, и Стас с Игорьком, и бабушка Ульяны, которая ушла принимать раненых, отмахнулся.
— У меня, между прочим, тоже проблема, — сказал он и, сунув руку под майку, поскреб бок. — Тело всё зудит! Прям… не могу аж! Во! Пятна пошли!
А потом майку задрал, демонтрируя широкие полосы.
— Это ты себе разодрал! — возмутилась Ляля.
— Так чешется же… — Никита закинул руку и поскреб между лопаток. — Невмоготу просто… прям, будто и вправду блохи.
— Может, тебе к ветеринару?
— Ляля, — рявкнул Данила, заставив ту отвлечься от спора с Никитой. — Лёха, ты едешь?
— Еду. Мне хотя бы до города, там с батей надо бы обсудить дела и так-то…
— Думаю, в клинике и встретитесь. Так, все, кому вдруг стало надо, вперёд, Ляля за руль… Фёдор Фёдорович?
— Я, не уверен, что демонам следует вот так просто ехать в город.
— Не боись, шеф, — откуда появился дядя Женя, Данила так и не понял. Выглядел он, следовало признать, странновато. В халате, накинутом поверх больничной пижамы и изгвазданном чем-то чёрным, и бурым. И в целом-то он был бодр, помят и взъерошен. — Мы с напарником приглядим. И за демонами тоже.
Обещание прозвучало двусмысленно.
— Как понимаю, запрет ни на что не повлияет? — уточнил Фёдор Фёдорович.
— Верно понимаешь. Ты это… ты пока позвони там. Чтоб с Мексикой решили. А то нам выходные спланировать надо…
На лице Фёдора Фёдоровича появилось престранное выражение. Было видно, что с одной стороны он явно осознаёт свою неспособность как-то повлиять на текущую ситуацию, с другой мысль об этом была неприятна. Да и демонов в город он выпускать опасался.
— Клятва! — в голову Данилы пришла идея. — Пусть принесут клятву! Ну, что будут вести себя прилично, не станут в людных местах мечом размахивать и вообще…
— Разумно, — согласился демон. — Я готов!
— Стоп! — Василий спешно взмахнул рукой. — Отец. Я сейчас составлю текст клятвы. Сам. Потом ты произнесёшь её. И вы, Люцинда. И тогда уже поедем. Понятно?
— Какой он грозный, — старший демон поглядел с умилением. — А был таким маленьким, тихим… игрушек и то не ломал, стен не крушил. Даже няню ни разу не покусал…
— Папа!
— Давай уже свою клятву и поехали… прогулка, значит? И чтоб шоколад по дороге! Стихи… так стихи я помню. Я сам писал! Вот… как это было… а! Тёмною ночью свистел соловей…
Лицо Люцинды начало вытягиваться.
— Тёк вдалеке чёрной лавы ручей… — ободрённо продекламировал демон. — Тихо к нему подобрались враги. Взмахом меча я им снёс полноги.
— Вася! — рявкнула демоница. — Клятву!
Матушка застыла перед палатой, устремив взгляд на дверь и горестно заломив руки.
— Даня! — увидев его, матушка метнулась. — Даня, я не хотела! Просто получилось так! Он пришёл и говорит! Я хочу покаяться.
— И покаялся?
— Я-то думала, что мне всё равно! Мне ведь давно уже всё равно было! Я вообще не знаю, почему не подала на развод раньше. Как-то вот… Привыкла, решила, что раз все так живут, то и я могу. И в целом неплохо. Есть плюсы, несомненные. Статус. Финансы.
— Ты это сейчас кому рассказываешь? — уточнил Данила.
Матушка моргнула.
— Я просто… просто… а это… Ой, Улечка! Я тебя и не узнала! Ты так похорошела, — она всхлипнула и, отстранившись, нехорошо так на Данилу поглядела. — Если вдруг начнёт изменять, то сразу или бей, или уходи.
— Лучше в козла! — внёс коррективы Данила.
— Все вы козлы, — матушка от предложения отмахнулась и всхлипнула. — А так пел. Люблю. Жить без тебя не могу! Три года за мной хвостом. Всех отваживал…
— Надо же, — произнесла Ульяна странным голосом. — Как знакомо!
— Поэтому и говорю, что яблочко от сосны далеко не укатится, — матушка вздохнула и, кажется, несколько успокоилась. — И вот после всего, после всех его загулов, после любовниц, к которым я, говоря по правде, даже и привыкла где-то, он берет и признаётся, что с Людочкой роман завёл! И что Лёшка — это его сын. Представляешь⁈
— Уже да.
— Ты знал? — голос матушки похолодел.
— Я? — Данила поспешил откреститься. — Я недавно узнал! Вчера буквально. И Лёшка тоже. Но он сказал, что не претендует. Что у него отец есть и вообще…
— Вот и правильно! Пусть помирает в одиночестве, сволочь!
— Вы его ещё не убили? — поинтересовалась Люцинда, оглядываясь. Впрочем, оглядывалась не только она, но и все-то, кому случилось пересечься с демоницей. И взгляды эти заставляли Васиного папеньку хмурится. Нехорошо так хмурится.
— Нет, — матушка снова всхлипнула. — Надеюсь, что нет.
— Правильно. Он должен мучиться! Если хотите, у меня есть один знакомый палач. Очень разносторонняя и творческая личность. Ко всему подходит с фантазией…
— Дорогая…
— Что? — Люцинда повернулась к демону и окинула его таким вот нехорошим взглядом, который заставил того поёжится. — Только не говори, что ты его оправдываешь.
— Не оправдываю, конечно. Но где-то в глубине души понимаю. Как мужчина мужчину. Одной жены мало, поэтому…
— Поэтому запомни, — Люцинда протянула руку и аккуратно так взялась за рубашечку, которую не менее аккуратно потянула на себя. И ткань затрещала. — Я, конечно, дама приличная и глубоко интеллигентная, почтенного возраста…
Хрипловатый голос её разнёсся по больничным коридорам, радикально, как подозревал Данила, меняя представление об интеллигентных дамах почтенного возраста.
— Но если я замечу, что ты, козлик мой безрогий, — Люцинда ласково погладила выступающий лоб второй рукой, — не то, что начинаешь гарем планировать, смотришь в неправильную сторону… Я больше проклинать не стану. И крыс призывать тоже. Я сама тебе всё лишнее оторву.
Прозвучало это мягко, ласково даже. Но отец Василия сглотнул. Да и Данила как-то.
— Наступают новые времена, — Люцинда рубашечку отпустила и воротничок поправила. — И мы обязаны соответствовать.
— Чему? — поинтересовалась матушка как-то совсем уж спокойным голосом.
— Высокому званию порядочного демона, — Люцинда ответила ей с улыбкой. — А ты, дорогая, про палача подумай. Он мне изрядно задолжал, так что не откажет в маленькой просьбе.
