— Серёжа, ты не зазнаешься? — спросил Генеральный, чуть захмелев. — Мы всё же — грузовая фирма, легковые лежали на тебе. Будешь помогать?
— И нет, и да. Смотрите, Иван Михайлович, зазнаваться я уже начал, а на АЗЛК такая прорва проблем, что не знаю, как буду вырываться в мае в Минск на годовщину по Марине. Так что никакие вопросы для вас не порешаю. Но! Есть идея, полезная нам всем. Поддержите?
— От твоих идей и меня, и Высоцкого порой в жар и холод бросало. Какая?
— Обратите внимание, я не раздувал штат конструкторов, потому что смена модели легковухи — не каждодневное дело, грузовых и того реже. На АЗЛК целая орава, и не назову их бездельниками, много чего наконструировали. Но что реализовано? «Москвич-412» с несколько изменёнными навесными элементами, передними дисковыми тормозами, обновлённым салоном и насильно, под давлением Полякова, всунутыми вазовскими агрегатами, вот и всё за 10 с лишним лет. КПД конструкторов легковушек — один процент! А ведь концепты лепят МАДИ, ХАДИ, НАМИ, ВАЗ, Ижмаш, автотракторный факультет БПИ, наверняка ещё кто-то, и практически всё идёт в корзину. Это как онанизм — одна имитация секса, зачатия-то не произойдёт.
— Точно! — Дёмин, обычно к фривольностям не расположенный, был выпивший и лояльный. — И как ты собираешься упорядочить… онанизм?
— Всё придумано до нас. На проклятом загнивающем Западе существуют дизайн-студии, по существу — конструкторские бюро. Если какому-нибудь «Фиату» требуется обновление модели, проект заказывается под определённые технические условия. Да, стоит дорого, но дешевле, чем 10 лет содержать ораву свободных фантазёров. Так почему бы не создать межведомственный дизайнерский центр? Пусть заказ формируется при участии Минавтопрома, Минторга, «Автоэкспорта», заинтересованного ведомства — того же Минздрава, если машина имеет медицинскую перспективу, а также представителей заводов-изготовителей. То есть конструкторы сработают на заказ, а не изобретая велосипед. Предлагают варианты компоновки, дизайна.
— То есть заводских выгнать всех?
— Зачем так, Иван Михайлович? Заводские нужны для оперативного внесения изменений. Но — мелких изменений, без полного переосмысления проекта. Кто-то же должен создать обновлённую «березину».
— Кто?
— В том числе — Катя Журавлёва.
Дёмин опустил на стол наполненную и уже поднятую рюмку.
— Не напоминай мне про неё.
— Идеальных людей не бывает. А талант у неё близок к идеалу. Поставьте в рамки — пусть работает. И папа её больше не начальник в ЦК, свои 5 копеек не вставит.
— Не знаю… Подумаю. Ты с ней говорил?
— Да. От имени АЗЛК.
— Ох, Сергей… Ты настолько нестандартен, что порой не знаю — откуда такой взялся. Все, переведённые из Тольятти, люди как люди, вписываются в систему. Один ты — что хочу, то ворочу.
— Ради пользы дела готов плевать на стандарты. И Сидоров от меня заразился. Он как начальник производства легковых будет работать и с японцами, и с литовцами. Поверьте, Иван Михайлович, я дела сдал, а не бросил.
— Верю… Давай выпьем! — потом шепнул на ухо: — С этой врачихой, Валентиной, у тебя серьёзно? Народ всякое говорит…
Значит, мы с ней берегли секрет полишинеля.
— Серьёзно может быть только после года. После мая.
— Ну ты смотри. Говорят, хорошая девочка. Серьёзная.
Мне ли не знать.
— Учту.
Я был наивен. Спад интереса к походам в нашу квартиру со стороны незамужних профсоюзниц, оказывается, продиктован пониманием: Валя победила в битве за место подле меня. Хорошо, что соперницы не выдернули ей длинные волосы.
Ей богу, не считал себя завидным женихом, у женщин странные вкусы. Поневоле загордишься.
Наконец, финальный штрих — в интерьере опустевшей квартиры, где остались только мебель да хозяйственные принадлежности, необходимые для комфортной жизни.
Я кратко поклонился, одним лишь движением головы, и протянул ключи. Он с поклоном принял.
— Итиро-сан, квартира в вашем распоряжении. Если у меня изменятся планы, сообщу заранее. Документы на кухонном столе. Рад, что оставляю её в надёжных и аккуратных руках.
— Да, Сергей-сан. Мой господин велел передать вам оплату вперёд за год.
Японский инженер вручил мне пухлый конверт. Я не стал пересчитывать, хоть и без того понял: сиреневых бумажек значительно больше, чем на 2400 рублей, мы договорились о 200 рублях в месяц, что гораздо выше базарной цены.
— Передайте вашему господину, что чрезвычайно ценю его щедрость и доброе ко мне отношение. На новом поприще — всегда к вашим услугам.
Мы ещё раз раскланялись. А потом две белые машины — «копейка» и М-412, пока ещё с номерами минской регистрации, взяли курс на Москву. Маша сидела у меня сзади с Мариночкой на руках, Валя ехала одна и вторым номером.
Конверт приятно грел куртку изнутри. Если бы сейчас генерал КГБ спросил о взятке от японцев, что бы я ему ответил?
Соврал бы как всегда. «Не привыкать», — хихикнул пердунчик.
В одном не кривлю душой, с гораздо более лёгким сердцем возглавил бы презентованный Дёмину дизайнерский центр, а не тонущий промышленный гигант.
Глава 7
Кошмар на рабочем месте
Марианна Витальевна, оставленная в секретарях по причинам знания всех ходов и выходов в системе, репутации верной овчарки Генерального директора, кто бы ни назначался на эту должность, а также отталкивающей внешности, не возбуждающей ревности со стороны жён и любовниц, доложила по селектору о делегации некого райпотребсоюза из Грузии.
— Что им нужно?
— Заказ очередной — на машины и запчасти.
— В отдел сбыта.
— Валерий Тимурович вёл с ними дела только лично. Не уйдут, пока не примете.
В 2020-х годах любое заводоуправление находится под охраной полиции или собственных бравых тёток с ТТ на бедре и турникетами в качестве главного оружия. Угроза террористов и украинских дронов вообще сильно повлияла на мировосприятие, хоть и вызвала не вполне адекватные меры, как будто постовой у турникета способен остановить ИГИЛ (запрещена в России, но, сука, до конца не умирает) или подстрелить из пистоля киевский дрон-камикадзе. Зато поток левых и не всегда адекватных граждан снизился.
Читал, что до начала Второй мировой войны рейхсканцелярия практически не охранялась, любой желающий мог свободно зайти в приёмную, преодолеть слабое сопротивление офицера-секретаря, проникнуть в кабинет и пристрелить Гитлера как тварь. Жаль, никто не сподобился. Я же в роли фюрера АЗЛК не мог пока организовать пропускной режим и отсечь всяких генацвале.
— Гамарджоба, Сергей Борисович!
Входящий, а с ним ещё трое смуглых позитивных усачей в кепках анекдотического размера, представились, непривычные для славянского уха имена-фамилии пропустил. Вывалили на стол корзины, полные вина и фруктов.
Я вздохнул, попросил Марианну войти, вызвал зам. начальника отдела сбыта, пока новый начальник не назначен, а прежний присел отдохнуть.
— Вах, Сергей Борисович! Вопрос дэликатный, зачэм столько людей?
— Для начала прошу вынести подарки из кабинета. Если хотите презентовать — я не против. Но вынужден оприходовать в заводскую столовую, на заводе работает межведомственная ревизионная комиссия. Даже одну ветку винограда, принятую из ваших рук, батоно, сочтут взяткой и посадят как Сайкова.
— Да… Какой хороший дирэктор был. Всэ вопросы рэшал!
Как раз пришёл сбытовик, продукты откочевали в приёмную, я постарался незаметно сглотнуть набежавшую слюну, выглядели они аппетитно. После чего Марианна, как ни в чём не бывало, рассказала, что грузинской потребкооперации Сайков продавал машины за наличные по оптовой цене с 10%-ной скидкой.
Это уже было любопытно. Поднял телефонную трубку внутренней связи.
— Зинаида Петровна? Простите, что отрываю, — не привык ещё разговаривать императивным тоном «к ноге!» и обращался интеллигентски вежливо, пока меня не выбешивали и приходилось срываться на мат. — Райпотребсоюз из Грузии приобретал автомобили, расплачиваясь наличными… Каким образом они приходовались? Через кассу на втором этаже? Что? Какая дебиторка? Спасибо, Зинаида Петровна.
