– Есть хочет, – Катя отдернула рубашку с плеча. — Остаться здесь небезопасно?
— Остаться в доме с характерным дубом во дворе равно смертному приговору. У божьих воинов много серебра и еще большее желание перерезать глотки.
– Понятно, – от напряжения ее лицо обострилось. — Пока я кормлю малышку, заседлай моего коня.
– Только черес не одевай.
Повитуха, угрожающе качая чепчиком, гневно принялась объяснять Северину, что нельзя женщине сразу после
родов ездить верхом.
- Здесь ее убьют, - коротко ответил Чернововк. — Может быть, ребенка тоже. И вас, если не повезет.
Женщина перекрестилась и заморгала старческими глазами, сразу наполнившимися слезами.
- Дожили... До чего мы дожили! Темные времена наступили, Господи, она затрясла высушенным пальцем. – Вы мне моего Кирилла напоминаете.
- Уверен, что он был храбрым рыцарем, - Чернововк кивнул в сторону дуба. — А вам, матушка, лучше уезжать отсюда... Характерный дуб на дворе привлечет внимание нежелательных гостей.
— Бросить могилку на произвол судьбы? Нет. Никуда от моего Кирилла не уеду! — повитуха решительно мотнула головой. — Мы в этом доме четыре десятка лет прожили... Мне уже нечего бояться. Да чёрт сюда приходит!
Увидев молодую мать верхом, с прижатым к груди свертком, который поддерживала перевязь через плечо, Очипок растрогалась, подарила в дорогу сладких пирожков и еще долго крестила всадников вслед.
– Как ты? — спросил Северин через несколько минут.
- Бывало и лучше, - характерница правила одной рукой, а другой придерживала подцепленного на груди младенца. – Поэтому без чвала.
Из кучи пеленок торчал носик и ровно дышал: Оля поела и крепко спала.
Хотел новой страницы – он ее получил. Самая настоящая чистая страница.
– Слушай, Искро. Пожалуй, лучше уедешь сама. Черес и сабли спрячешь подальше, притворишься иностранкой или шляхтянкой. Группа вооруженных всадников может вызвать подозрения, а женщина с младенцем вряд ли.
– Женщина с младенцем вряд ли сможет за себя постоять, – ответила Катя. — Я рискну ехать вместе с теми, кому доверяю, а не буду играть в прятки. Еще когда Ордену объявили войну!
Праздник в честь нового гетмана бушевал танцами, лился водкой, голосил песнями, взрывался фейерверками и спал пьяным абиде. Чем дольше Северин ехал по улицам вечернего Киева, тем страстнее ненависть чувствовал — ненависть ко всем этим людям, которых поклялся защищать, людям, которые беззаботно гуляли и не знали, что успел натворить новый гетман первого же дня своего правления.
– Ты как? Только честно, – спросил Северин.
- Честно? Хочу сдохнуть.
Она вздохнула.
— Я не умею ухаживать за малышкой. Не понимаю, что происходит с моим телом. Не знаю, чего ждать завтра. Вот тебе честный ответ, – Катя несколько секунд смотрели ему в глаза, а потом добавила: – Однако я держусь. Не переживай.
Он не успел собраться с ответом, как характерница опередила его:
— Северин, пообещай кое-что.
– Слушаю.
– Если со мной что-нибудь случится, ты должен защитить ее, – Катя осторожно коснулась Оли. — Пожалуй, где. Она должна выжить.
Ради тех глазенков, которые не видели ни боли, ни обиды, ни неприятностей, он был готов сделать больше, чем мог когда-либо.
- Обещаю. Но лучше приложу усилия, чтобы с вами ничего не случилось.
– Спасибо.
Улицей к имению Чарнецких Северин придержал Шарканя и глубоко вдохнул воздух: кони; мужской пот; порох; ладан.
– Слышишь?
Им не хватило нескольких минут.
– Да. Несколько десятков.
Они спешили в тени деревьев у высокого забора. Катя обнажила саблю.
— Я буду ждать здесь. Зайди к ним со спины.
Северин кивнул. Мысль покинуть собратьев и убегать, пока есть шанс, пролетела мимо.
— Если... Мчи куда глаза глядят. Но спасай ее, - он заглянул в лицо дочери, пытаясь запомнить его.
— Лучше убей всех.
Северин поцеловал Катрю — необычно оставлять ее вне поля боя — разрезал пучку пальца и украдкой приблизился ко двору, убитому вооруженными людьми. Откуда борзые узнали? Не менее трех десятков. Молчат, поэтому хорошо слышен разговор командующего и Малыша:
— В этом имении скрываются так называемые рыцари Серого Ордена, что с сегодняшнего дня запрещен приказом гетмана Ярового.
— Мы — наемники господина Чарнецкого, владельца этого имения, в которое вы ворвались без всякого приглашения.
Самого Чарнецкого не слышно. Наверное, прячется в доме — и правильно поступает.
— Нам не нужны приглашения. Борзые действуют по чрезвычайному приказу Тайной Стражи. Итак, самозванные наемники господина Чарнецкого, скажите: если взять простой нож и ударить ваши ладони, увидим ли мы кровь?
— Увидишь прутня моего. Как твоя матушка каждую ночь по воскресеньям, – не сдержался Эней.
— Лживые сероманцы, — голос командира на оскорбление не среагировал. – Вы арестованы! Не советую бежать или противиться аресту, иначе нам придется открыть огонь. Мы вооружены серебром.
— Можете попытаться остановить нас силой, — заговорил Яровой. – Но все мы – ветераны Северной войны. Мы истребим вас до ноги. Вас, уважаемый, я убью первым.
Перешептывания среди сердюков. Похоже, их позвали на помощь, но они не пылают рвением воспротивиться характерникам.
– Стреляйте – и на эту землю прольется много крови, – сказал Варган. – Отойдите – и мы поедем с миром.
— Что за наглая дерзость? Именем государства вы арестованы. Сложите оружие!
— Хватит леса точить, — вмешался Игнат. — Говорите, мы заплатим и поедем. По дукачу на каждого хватит?
Пауза.
— Эта сабля покрыта серебром и освящена благословенной рукой самого патриарха Симеона. Это оружие поборника нечистые! Грех не коснется души ее праведного владельца! — голос командующего забрел верой, как у Отто Шварца. – Вам не подкупить ни одного из божьих воинов!
Хриплый смех. Малыш?
— Боже, это правда? — крикнул шляхтич громко, наверно, обращаясь к небу. - Вот твои воины? Ты благословил их убивать ближних во славу твою, не правда ли?
Борзые гневно зашептались.
– Слышите, воины? Бог молчит.
— Чего и следовало ожидать от бесового оборотня. Кощунство! — заорал разъяренный командующий. – Мы – борзые Святого Юрия, а вы – волки нечистого! В последний раз приказываю бросить оружие и сдаться!
Северин знал, что случится дальше. Он уже видел это сегодня утром.
– Не занимай!
Они не поставили часовых, и за это с первым залпом получили удар в спину. Сабля Чернововка рубила черные униформы, разрезала белые кресты, вышивала красные ленты. Краем глаза Северин увидел Энея, вертевшегося серебристым смерчем близнецов. За его спиной Павлин неподвижно замер на коленях, закрыв глаза и закрыв уши руками. Варган повернулся на волка. Куда девался Малыш?
За считанные секунды все превратилось в неуклюжую суетливую рукопашную. Большинство борзых сражались впервые и подбадривали себя криками:
- Святой Юрий!
– Верую! Верую!
Но, несмотря на насилие, их рвение уступало боевому опыту. В давке они больше не могли стрелять и постоянно мешали друг другу, не успевали даже нанести удар, превратившись в легкую добычу.
Брусчаткой приближается стук копыт. Подкрепление борзых. Катя! Чернововк пригнулся и исчез за мгновение до того, как место, где он стоял, ударил серебряный штык.
В Потустороннем мире пролегло поле, усеянное черными и белыми камнями. Он годами видел такие равнины в мертвом мире, все были как одна, однако на этот раз что-то разнилось. Цвет поля? Количество камней? Нет. Темнота под глыбами! Она
была живой, клубилась и растекалась... Северин видел такое впервые, но не мог разглядывать — по ту сторону бушевала битва, в любой момент Катрю с Олей могли окружить. Он сделал несколько шагов, опустил глаза, чтобы найти тень.
Их было множество.
Характерник клепнул, однако видение не исчезло: тени лежали вокруг одинаковыми лепестками. Он протер кулаками глаза – не помогло. Северин шагнул, тени повторили движение и замерли. Брат Блукач никогда не упоминал о такой химере!
