— Ну... да, — подумав, рассудила Эри. — Вроде логично. Мария — умная женщина, и нам она доверяет.
— Был бы Джек, ещё больше бы доверяла, — хмыкнул Серый. — Ну, ладно. Будем надеяться, что не хуже выступим. Всё-таки, два человека — не толпа, да и в теме они наших дел более-менее. Георгию с Марией всё расскажем, а дальше пусть сами парятся, что им с этой дурой делать. — Сказал и невольно посмотрел на пленницу.
И вдруг увидел, что Ариадна тоже смотрит на них, жадно вглядывается в темноту комнаты.
«Чего уставилась?» — чуть не бросил Серый. А потом сообразил, что зрение у Ариадны, родившейся в Бункере, если и лучше, чем у Эри, то ненамного.
Ариадна не такая, как он или Мрак. И если он-то видит всё, что происходит в соседней комнате, как видел бы днём, то Ариадна различает в темноте разве что смазанные силуэты. Даже не заметила, что Серый на неё посмотрел, иначе давно бы уже отвернулась. А она таращится. И лицо при этом странное — будто грызут одновременно страх и любопытство. Что она такое разглядеть-то пытается?
Эри рядом с Серым что-то сказала, неловко повернулась, и старая кровать под ними скрипнула. Серый увидел, как вытянула шею Ариадна, прислушиваясь к звуку. Ещё пристальнее вгляделась в темноту.
Серый скрипнул кроватью сам, теперь уже нарочно. Девчонка ещё больше напряглась. А до него вдруг дошло.
Серый, не сводя глаз с Ариадны, положил руку на плечи Эри. Лица их Ариадна, судя по всему, не различала. А вот позы, жесты — вполне. Сидят на кровати — тесно, рядышком. Шепчутся. Кроватью заскрипели, обнялись...
— Ты чего? — удивилась Эри.
Не то чтобы ей были в новинку объятия — после ухода Джека девчонка здорово тосковала. Подсаживалась к Серому и подолгу сидела рядом, уткнувшись лицом в его плечо. Пару раз вообще бывало, что Серый просыпался, почувствовав, как на кровати под боком ворочаются. Бухтел, но Эри не прогонял, жалко было. Всё собирался как-нибудь прочитать ей лекцию о том, что делить на двоих походный спальник — это одно, а забираться посреди дня в постель к парню — совсем другое. То есть, идея-то не сказать, чтобы дурацкая, но подразумевающая определённую готовность... к некоторым вещам. И, если тебе нравится один парень, то так вот запросто лезть под одеяло к другому у нормальных девушек не очень принято. Однако вечером он о своих просветительских намерениях забывал напрочь, башка другим забивалась.
— Так надо... Тс-с-с, — прошептал Серый.
И притянул Эри ближе к себе. Внутренне ухмыляясь, опустился вместе с ней на кровать.
— Да что с тобой? — Эри попыталась вырваться.
Серый удержал.
— Тс-с-с, — повторил он. — Она за нами подглядывает!
— Кто?
— Ну, эта! Кто ещё?
— Зачем?
— Ну... думает, тут интересное что-то.
Эри непонимающе сдвинула брови.
— Думает, может, ты мне фокусы показываешь, — пояснил Серый. — Или я тебе... показываю что-нибудь.
Он с трудом сдержал смешок. С мстительным удовольствием наблюдал за тем, как всматривается в темноту Ариадна. Потом выпустил Эри, поднялся и подошёл к порогу комнаты. Ариадна, услышав шаги, тут же отвернулась.
Серый гоготнул. Посочувствовал:
— Что, хреново видно? Из кустов лучше было?
Готов был поклясться, что у Ариадны покраснел даже затылок.
— Матери Доброты помолись, — посоветовал Серый. — Глядишь, когда-нибудь и тебе обломится. А кина не будет, не надейся, — и мстительно захлопнул дверь.
Решил, что сбежать — не сбежит. Даже если сумеет освободиться от пут, на дворе белый день, дальше крыльца не уйдёт. Пусть её от любопытства сгорает.
Глава 25
Серый
— Но... я не понимаю. — Георгий растерянно топтался посреди комнаты, глядя на Ариадну. К приходу его и Марии Серый её развязал, и сейчас девчонка сидела на лавке у стола, скорбно опустив глаза в пол. — Что он такое говорит? — Георгий недоумённо перевёл взгляд на Серого.
— Не знаю, — всхлипнула Ариадна. — После того, как рассталась с вами, я проповедовала учение Матери Доброты в других посёлках. Меня не было почти два месяца. Я устала, возвращалась домой. А он... он напал на меня! Притащил сюда, заставил надеть этот костюм. А теперь позвал вас и рассказывает какие-то ужасные вещи!
Георгий сдвинул брови, повернулся к Серому.
— Ты напал на беззащитную девушку?! Да ещё и клевещешь?
— Подожди, — Мария тронула Георгия за руку. Обратилась к Ариадне. — Ты возвращалась домой? И где же ты шла?
— По... дороге, — настороженно отозвалась та. Подвох в вопросе почуяла мгновенно, но изобрести сходу правдоподобную ложь не сумела.
— Твой дом далеко от ворот, — напомнила Мария. — Получается, ты шла через весь посёлок? И никого не встретила?
— Было уже поздно, люди ложились спать. Я спешила, чтобы успеть до рассвета.
— А я допоздна оставалась в лечебнице, и тоже ушла оттуда перед самым рассветом. Но не видела на дороге ни тебя, ни его, — Мария кивнула на Серого.
— Да потому что не было меня ни на какой дороге! — огрызнулся Серый. — И её не было! Говорю же, я на речку пошёл. Специально ходил каждое утро, уж это наверняка только ленивый не заметил. Я подумал, что раз выгнать нас не удалось, значит, убить попытаются. Ждал. Вот и дождался.
— Но у нас нет таких одежд, — Георгий осторожно тронул серебристую ткань комбинезона.
— У нас их тоже с собой не было. Ни у меня, ни у Мрака — ни к чему. Мы и без них под солнцем не горим, сто раз рассказывал. Блин, ну включи ты башку! Ты сюда вместе с нами почти неделю ехал. Помнишь, как мы под ливень попали, потом всё барахло из рюкзаков повывернули, чтобы просушить? Кабы у нас комбезы были, неужели б ты не заметил? И, кабы они у нас были — неужели на вас бы не напялили, чтоб побыстрее добраться?
Георгий недоверчиво сопел.
— Комбезы были у отца и у Джека, — продолжил Серый. — Но Шаман их отобрал и притырил. Верно говорю? — он повернулся к Марии.
— Да, это правда, — кивнула женщина. — Их вещи хранились у Шамана. И костюмы, и оружие. А сейчас ни того, ни другого на месте нет.
— Вот, — кивнул Серый, — о чём и речь.
— То есть, получается... — медленно проговорил Георгий, — что из дома Шамана их кто-то забрал?
— У нормальных людей это называется «спёр», — хмыкнул Серый. — Даже знаю, кто. Вон сидит, — ткнул пальцем в Ариадну. — Знала про комбезы, что в них можно под солнце выходить, вот и пригрела. А дальше уж — гуляй, не хочу, пока вы дрыхнете! Она и скоту отраву подбрасывала, чтобы вы думали, будто это Мать Доброты гневается. И деревья ядом облила. И стрелять в нас пыталась... Потом Джек свалил, она утихла. А потом люди прививаться начали. Поверили, что мы зла вам не желаем, что, наоборот, польза от нас может быть. Она и взбеленилась. Самовар на улице стоит, под навесом. В дом его не уносят — тяжёлый, не натаскаешься. И яду в воду сыпануть — проще, чем высморкаться.
— Этого не может быть, — глядя на Ариадну, беспомощно пробормотал Георгий. — Яд... в самовар...
— Ага, — кивнул Серый, — да ещё какой забористый. Я лично воду пробовал, чтоб убедиться.
— Это так, — подтвердила Мария. — Он пробовал воду при мне.
— А при мне потом от боли корчился, — добавила Эри. — Стал бы он так делать, если бы знал, что вода отравленная? Как ты думаешь?
Георгий захлопал глазами. Он растерянно переводил взгляд с Эри на Марию, на Серого. Как будто ждал, что кто-нибудь из них разрешит ему не думать о том, о чём не хочется. Научит, подскажет, что говорить и как действовать. Но они, все трое, молчали.
Серый вдруг брезгливо подумал, что эта жалкая потерянность — не у пацана сопливого, у взрослого мужика! — бесит, пожалуй, даже больше, чем оголтелая ненависть Ариадны. Та, по крайней мере, знает, чего хочет.
— Ариадна, — убедившись, видимо, что помощи ждать неоткуда, позвал Георгий. — Ты слышала, что он говорит?
— Слышала, — девчонка снова всхлипнула, подняла на Георгия несчастное, зарёванное лицо. — Я рассказала, как всё было на самом деле! А ты мне не веришь.
