Мы стали их призраками, ночными ужасами. Жалкие божьи воины не могли нас выследить. Представляешь? Безглазый, безухий, безголовый, безумный и мама с младенцем на руках — неуловимая банда! Никакого провального покушения. До сих пор не могу смириться, что наш Орден уничтожили такие ничтожества... Черт знает, как оно продолжалось бы дальше, но наступила война.
За зиму пятьдесят третьего османы захватили Княжество. Все думали, что на этом и кончится, ведь верили, что на Двухморский Союз напасть никто не решится. Однако летом, как и обещал Малыш, турки ударили по Крыму и полякам. В то же время, с севера на литовцев подвинул Альянс. Наши бросились помогать всем сразу, рассеяли силы, и это была большая ошибка, потому что осенью с востока пришла Орда.
Изумрудная саранча принесла столько смерти, что все мгновенно забыли о борзых и сероманцах. Бесчисленное, неустанное, неумолимое нашествие... Харьков захватили за первые дни. Всех горожан вырезали до ноги. Не пожалели ни женщин, ни детей. Несколько свидетелей, которым удалось спастись, описывали улицы, превратившиеся в настоящие реки крови. Пока войско Сечево оправилось и приготовилось к обороне, враг брал паланок за паланком. К Рождеству все Левобережье захватили войска бессмертного Темуджина.
– Мы проиграли войну?
Катя налила мужу рюмку и сунула в костлявую ладонь.
– Не проиграли. Пока.
Линия фронта пролегла по Днепру. С тех пор Орда не спешила и воспользовалась морозным затишьем для закрепления достижений: развернули штабы, подтянули и перетасовали войска, наладили пути снабжения, подавили бунты в тылу, обеспечили порядок и приняли первые клятвы на верность — в общем, преобразование. Османская Империя тем временем погрязла на восточном юге Польского королевства, потому что тыловые рейды и неумолчные восстания в Ханстве и Княжестве забрали все необходимые для наступления силы. Альянс захватил вожделенные Гиюмаа и Сааремаа, с которых когда-то началась Островная война, оккупировал северные прибрежные земли, но дальше не продвинулся.
Сейчас вся Восточная Европа пылает войной, а остальной мир делает ставки на победителей. Фаворитом считается Изумрудная Орда, ведь ее молниеносное нападение захватило земель больше, чем Империя и Альянс вместе.
— Ныне Бессмертный Темуджин созерцает Киев с левого берега, — подвела черту Катя.
Северин ударил по столу, покачал головой и отдал ей пустую рюмку.
– На том наша ватага и разошлась. С началом войны Малыш сообщил, что защита государства для него больше всего. Варган сказал, что ему нельзя сталкиваться на войну, и вместе с Павлом направился в степи к Черному морю. Эней просто решил пьянствовать. Жалкое решение? Да. Удивлена ли я? Нет.
Младший брат не упускал ни одного случая, чтобы погубить себе жизнь.
— Я словно из одного кошмара переносился в другой, — Северин потер культю пальца. - Война... Орда...
Ей было несказанно жалко мужчину, но Катя знала – он не хочет сострадания. Северин должен был принять и пережить все самостоятельно, ибо таков был его нрав.
— Посреди этого ада, между борзыми и ордынцами, ты сама воспитывала нашу дочь...
Она почувствовала, как слезы подступают к горлу.
— Какую, кстати, надо вкладывать ко сну, — Катя стремительно, чтобы он не заметил ее глаз, поднялась.
– Тебе помочь?
Последнее, чего она сейчас хотела, чтобы Северин увидел ее слезы.
— Работай ложкой, а то забыл про еду. Или живот прихватило?
— Удивительно — нет...
Оля, удивительно послушная в присутствии гостя, заснула быстро. Через несколько минут скрипнула скамья, прошелестели шаги — Северин пришел поцеловать дочь в лоб. Он всегда поступал так до исчезновения. Оля, не просыпаясь, улыбнулась: он щекотал ее усами.
- Спокойной ночи, маленькая.
Супруги вернулись за стол.
– Разве ты не говорила, что они похожи на кошачьи? — Северин коснулся усов, будто только заметил. — Почему не сбрила?
— Группой с бородой выглядят ничего, — Катя чуть не рассмеялась. — А еще меняют внешность... Это полезно, потому что наши описания хранятся у борзых.
Северин постучал по карманам - она вспомнила этот жест, так он искал трубку - и поморщился, потому что трубка потерялась больше года назад где-то в Потойбичче.
— Хорти охотятся, несмотря на войну?
— Многих забрали в ряды войска Сечевого. Оставили кучку, которая должна добить остатки Ордена. Там осели самые ярые фанатики. Мне до сих пор приходится бегать, как лисы, от норы к норе.
– В голове не укладывается, – покачал головой Северин. — Я покинул мир, где борзые Святого Юрия были нашей главной угрозой, а вернулся к миру, где их почти нет... Но половина родины лежит под чужим флагом. Не могу поверить. Не могу смириться.
С этим невозможно смириться, подумала Катя.
- Мир - дерьмо, - подытожила она вслух. – Но не без добрых людей. Эта усадьба вдали от человеческих глаз досталась недобиткам Серого Ордена от Буханевича.
— Того Буханевича?
Она вспомнила расстроенное лицо бывшего трактирщика: тот до сих пор не мог простить себе «Летопись».
— Смешно, как все обернулось, да? Он приезжает сюда раз в несколько месяцев – обновить запасы продовольствия, одежды, денег, – Катя указала за окно. — Городик еще обещает небольшой... Усматривает в этом свое искупление.
— Жаль его.
– А мне жаль нас, – Катя взглянула на пустые миски у Северина. – Ты наелся?
– Сейчас лопну.
— Вот и хорошо, потому что я тоже проголодалась. Расскажи мне в подробностях о том марево.
Бесстрастно пыталась слушать, как мужчина говорил об уютной граде и завтраке во дворе, взрослой Оле и собранных афинах, благоухающих пихтах и дальних горных долинах... О том, как ужасно все кончалось и начиналось снова.
– Я до сих пор боюсь, что этот дом, ты, Оля – все это только новый Гадрин подвох, – признался Северин, потирая искалеченного пальца. — Только поверю, что все это на самом деле, когда придет тьма, и голос...
Она не дала договорить. Подсунулась, запечатала рот поцелуем, пока не почувствовала, как его напряжение исчезло.
— Все это на самом деле. Ты, я, Оля. Мы здесь. Итого, — сказала Катя и крепко сжала его руку. — Теперь нужно подумать, как поступать дальше.
Она должна была ехать через две недели. До появления Северина тот срок был медленной очередью одноцветных дней... А теперь время стекало непослушной водой. Впервые за многие месяцы Катя чувствовала себя спокойной. Северин спал по шестнадцать часов в сутки, ел за троих и любил ее, как только выпадал случай. Поспешил наладить потерянное время с дочкой: постоянно гулял и играл с Олей, пытался учить ее словам, рассказывал обо всем на свете, а она с любопытством слушала его. Каждый вечер путешествовал по окрестностям на Шаркане, который чуть не взбесился от счастья при появлении старого хозяина. Расспрашивал о прошлом году, особенно об Орде и Темуджине, читал накопленные в углу старые газеты, рассматривал плакат «DO BOYU ZA UKRAЇNU», который привез кто-то из временных жителей тайник, подолгу размышлял, вглядываясь в себя. Жаловался на отсутствие курива, а потом забыл о нем.
Его внешность изменялась. Силы возвращались, и вместе с ними возвращался тот самый мужчина, которого она полюбила. В его голове что-то вызревало, но Катя не расспрашивала: просто позволяла себе наслаждаться супружеской жизнью, которой никогда не было, и сама кое-что задумывала, но держала это при себе.
Через несколько вечеров до отъезда Северин поделился с ней замыслом.
– Что скажешь? — спросил он с тревогой во взгляде.
Катя искала честный ответ.
- Это дерзко. Это безумно. Это не сработает, – ответила, и не успел Северин расстроиться, как продолжила: – Да, я за!
Может рассказать ему о своем замысле? Все равно он не согласится.
– Тогда я собираю всех, – продолжил ободренный характерник. – Ты говорила, что наверняка можно найти только Энея, верно?
— Он сейчас должен пьянствовать в скрытом поселке, а своему расписанию Игнат не изменяет, — Катя всегда сердилась, когда вспоминала о брате. — Остальные шайки найти будет непросто.
