Мрак давно заметил мелькающие за окнами фигуры любопытных. Проникнуть внутрь никто не пытался - видать, того представления, что он устроил во дворе, даже самым смелым хватило за глаза. А вот неподалёку ошивались. Ждали новостей.
- Стой! – осадил Мрак Ирину, которая наклонилась было к главе посёлка. Мужик от кровопотери совсем сомлел, дремал, прислонившись к стене. – Отойди.
- Почему? – вскинулась женщина. – Я сделала всё, о чём ты просил.
- И что? Я тебе разве обещал чего-то? Отойди, – с нажимом повторил Мрак. Подошёл к кушетке. Приказал: - Вставай, – ухватил мужика за локоть.
- Оставь его! – вскрикнула Ирина. – Он ранен!
Второй раненный попытался дёрнуться на помощь. Мрак пригрозил пистолетом:
- Сидеть! А ты вставай, - повторил, обращаясь к главе. – Со мной пойдёшь.
- Куда?
- На кудыкину гору.
Мрак заставил главу подняться. На второго раненного кивнул Ирине:
- Этого веди в палату.
И, поддерживая главу за локоть, чтобы опирался вместо костыля, доковылял вместе с ним до входа. Выдернул из скобы швабру и распахнул дверь.
Глава 30
Мрак
На крыльце Мрак быстро огляделся.
Люди держались в отдалении, близко к лечебнице подойти не решались. Он насчитал пятерых мужиков. Высмотрел среди них самого крепкого. Позвал:
— Поди сюда. Ты, ты!
Мужик, неуверенно косясь на главу посёлка, подошёл.
— Веди меня к Материной дороге, — приказал Мрак.
Глава охнул:
— Не смей!
Сообразил, видать. Мрак приставил к его виску пистолет. Бросил мужику, которого подозвал:
— Не хочешь, чтобы пристрелил — веди.
Мужик заметно колебался.
— Это далеко отсюда. Владимир ранен, он не дойдёт...
— Ничего. Жить захочет — дойдёт. — Мрак заставил Владимира спуститься с крыльца. Приказал: — Держись за этого, — и прицепил руку Владимира на локоть мужика. Бросил: — Сейчас, шмотьё заберу.
Развернулся обратно к крыльцу. И за мгновение до того, как прогремел выстрел, успел броситься в сторону. В него палили из-за угла дровяного сарая.
Мрак выстрелил сам, но не попал, стрелок успел укрыться.
А в следующее мгновение раздался дикий вопль.
— Нет! Не стреляйте! — с крыльца сбежал Стафка и бросился на шею Мраку, закрывая его собой.
Если бы не Стафка, Мрака, наверное, смяли бы. Он уже понял, что люди, маячащие в отдалении, маячат там не просто так — нападение было спланировано, к нему готовились. А вопль пацана сработал, как стоп-сигнал. Люди ошалело застыли, глядя на то, как Стафка с разбегу запрыгнул Мраку на шею. Цепко, будто древесный ствол, обхватил руками и ногами.
— Он не желает вам зла! Не трогайте его! — Стафка отчаянно зыркал по сторонам.
— Дайте нам уйти, — сказал Мрак. Вскинул пистолет. — Просто — дайте уйти. — Он не сводил глаз с дровницы, но теперь стрелок осторожничал. Не показывался.
— Так ты северянин? — спросил вдруг глава. Он, похоже, был тут единственным, кто не потерял от изумления дар речи.
— Северянин. — Огрызаться Мраку надоело. Пофигу уже. Он вдруг почувствовал, как сильно устал.
— Это ты ранил мальчика?
— Нет, — не отцепляясь от Мрака, выпалил Стафка, — меня ранил Шаман! Он удирал к своим. Я попросил его выслушать, кричал, что мы ничего ему не сделаем. А он выстрелил в меня!
Глава ошалело замолчал. А Мрак прислушивался. Он ждал.
Новый план сложился в голове внезапно, никогда прежде на таком расстоянии Мраку не доводилось это делать. Не знал, сработает или нет.
Он настороженно следил и за дровницей, где затаился и не показывался стрелок, и за людьми, замершими в отдалении — готовый палить в каждого, кто дёрнется. А сам отчаянно прислушивался. Ждал. И дождался.
Стук копыт. Несколько долгих секунд, в течение которых Стафка продолжал что-то говорить, а люди недоверчиво, обалдело слушать, — и стук стал явственным. Таким, что уже нельзя было не обратить внимание.
— Скачут? — растерянно произнёс кто-то.
— Скачут, — подтвердил Мрак.
Расседланный, оборвавшийся привязь конь влетел во двор. Остановился рядом с Мраком, торжествующе заржал. Едва копытами их со Стафкой не зашиб.
— Залазь, — приказал Стафке Мрак.
Пацан, не задавая вопросов, как будто перед ним каждую ночь появляются расседланные кони, перебрался жеребцу на спину. И вдруг охнул.
— Что? — напрягся Мрак.
— Ничего, — выдавил Стафка, — нормально.
Мрак покосился на него и выматерился от досады. Пацан побледнел, вцепился в гриву коня. Храбриться он может сколько угодно, но долго не продержится, факт. В седле-то тяжело будет, а уж без седла... И отвязаться от пацана не получится, тут уж ясно, что без вариантов.
Ладно. Главное — добраться до железки. Так, чтобы не прибили по дороге...
Есть! Мрак сумел-таки поймать это мгновение. Уловил шевеление за дровницей — за секунду до того, как высунувшийся оттуда человек выстрелил в него. Ждал, наверное, когда уберется помеха в виде Стафки.
Мрак и сам этого ждал. Успел раньше.
Стрелок упал. Мрак, на всякий случай держа пистолет наизготовку и не сводя взгляда с остальных людей, подошёл к нему. Перевернул тело ногой.
Убит. Мрак снял с шеи мертвеца ещё один карабин. Закинул за спину — уже третий ствол, не считая того, что держал в руке. Впору лавку открывать... И подумал, что многое бы отдал за то, чтобы узнать, есть ли в посёлке ещё оружие.
Серый
— Сколько мы уже здесь?
Голос Эри звучал хрипло. В горле пересохло не только у Серого.
Он пожал плечами.
— Ночь прошла, светает.
Эри подняла глаза к окошку под потолком. Вздрогнула.
Кое-как, явно наспех заколоченный прямоугольник размером с тетрадный лист светлел по краям уверенно и неотвратимо. Надвигался новый мучительно жаркий день. Один такой они уже пережили.
Ночь принесла облегчение ненадолго. Лето на носу, дни всё длиннее. И всё жарче...
Серый сделал вид, что не замечает ужаса Эри. Спокойно продолжил:
— Вырубили нас ближе к рассвету. Выходит, вторые сутки сидим. Сколько точно, не знаю.
— Человек может прожить без воды трое суток, — проговорила Эри.
Наверное, давно об этом думала. Серый и сам думал. С того момента, как дошло, на что намекал Шаман — сказав, что есть вещи пострашнее голода.
Жажда.
Видимо, вопреки устоявшимся традициям, в этот раз Шаман сказал правду. Он действительно не собирался больше сюда приходить. Только для того, чтобы избавиться от трупов, когда пленники загнутся из-за обезвоживания. Место для этого выбрал самое подходящее: чем бы ни была эта вонючая бетонная конура до того как всё случилось, для проживания она точно не предназначалась. Голые стены, искрошившийся бетон на полу, крыша — железные листы, брошенные прямо на стропила. К полу, похоже, раньше крепился какой-то механизм. Остов механизма выглядел так, будто эту штуку вырвали отсюда с корнем, Серый не представлял себе ни её назначение, ни способ, которым механизм смогли извлечь.
Днём палящее солнце разогрело железо крыши так, что Серый был уверен: тронешь его — обожжёшься. Спёртый, затхлый воздух стал ещё и нестерпимо горячим. Дышать получалось с трудом, Эри на пике жары потеряла сознание. Очухалась только к ночи.
Простонала:
— Пить...
Но пить было нечего. Ни капли воды, уже много часов. А дальше будет хуже, это Серый отчётливо понимал. Но отвечать Эри старался небрежно, это у него пока получалось:
— С чего ты взяла, что трое суток?
— По биологии проходили.
— Фигню вы проходили, — решительно отмёл Серый. — Это зависит от климатических условий, во-первых, и от состояния организма и его активности, во-вторых. Если, например, больной старик бредёт по пустыне в жару, это не то же самое, что здоровый парень лежит в тенёчке, при комфортных двадцати градусах — вот, как мы с тобой сейчас. — Ранним утром, до наступления дневной жары, ага. Но об этом лучше не думать. — Старик, может, и трёх суток не продержится, а парень при удачном раскладе все десять выдержать может. Ну и не забывай, что учебники у вас в Бункере старые. Люди ведь сейчас совсем другие, возможностей у организма больше. Отец даже сравнительную таблицу сделать пытался, какими люди были раньше и какими стали сейчас.
