Мы летели выше остальных, таким образом Ян защищал меня. Мне нельзя было пострадать. Надо забрать у Дивии камень, и я все еще должна прочитать заклинание. Я повторяла его теперь много раз – и так по кругу, – чтобы в нужный момент быстро произнести, как и полагалось.
Розовый дракон вспорхнул перед нами – Валентина. В мгновенном порыве она принялась спускаться ниже, и рядом с ней материализовался асфальтово-серый – Алексей. Они стали отгонять, словно назойливых мух, вертолеты: те целились в нас. Но цмоки старались их не сбить. Не поджигали. Не протаранивали. Не чинили лишнего зла.
Пули продолжали свистеть, однако я по-прежнему оставалась жива. Пока что. Позади, наступая волкам на пятки, несся ураган – шквал ветра обрушивался на каменные улицы, переворачивая все вверх дном, и я знала, что это – Александра. Задержавшись где-то в сражении, она подбиралась к Дивии.
Мы все достигли центра города.
Глава 14
Цвет звезд
Саблезубые чудовища пересекали городской мост, огромными лапами и весом рушили сооружение. Конструкция обваливалась, кусками падая вниз на железнодорожные пути, раскинутые под ней. Звери петляли между каменными аккуратными классическими домами старой застройки, порой перепрыгивая их и иногда снося на пути, стремясь к парку. Волколаки врезались в здания, взятые под оборону армией, впечатывались в стены, врывались в батареи техники, кроша бренный людской мир, побеждая его не только сверхъестественной силой, но и своими размерами, небрежно, нещадно пробираясь среди обесточенных многоэтажек, освещенных огнем от пылающих снарядов, как во время полномасштабной войны.
Пытающиеся спрятаться жители были напуганы. По всему городу развеивался дым, и угольные тучи опустились на землю. Я не сразу поняла, что это летают стаями костомахи, окружая черных чудовищ, наших противников, пытаясь их отвлечь и сдержать, взяв удар на себя.
Те из гражданских, кто по случайности или по принуждению были выдворены из домов и очутились на улице, кричали и звали на помощь. Они выглядывали из-за обрушенных стен, пытались перебежками куда-то унестись с места боевых действий, желая выбраться из горячей точки. Другие, смелые и храбрые, сражались бок о бок с военными, жгли покрышки и бросали в сверхъестественных врагов, надеясь одолеть их огнем. Кто-то из невинных человеческих созданий был ранен, кто-то лишался родных прямо сейчас, а кто-то уже лежал мертвым, чью-то жизнь отбирали в эту самую секунду, на некоторых пламенем была охвачена одежда и они пылали заживо. Крики сливались с гулом авиации и рычанием в унисон.
Ярая вспышка рассыпалась в небе – дракон снова случайно снес вертолет. Подобно тлеющему фейерверку, тот падал на разверзнутую дорогу, обнажающую пустые полости с землей, пропасти и ямы. У меня сжималось сердце от несправедливости, жалости и скорби, ведь мы были на одной стороне, драконы выступали за людей, но те по-прежнему ничего не понимали, пытаясь их атаковать.
Они для них были сверхъестественными созданиями, восставшими из легенд, в которых цмоки когда-то уже пытались подчинить себе людей. Смертные совсем растерялись, хотя должны были сообразить, что драконы сражаются за их жизни, но человечество пребывало в панике. Имелось катастрофически мало времени, чтобы объединиться. Чтобы поверить… В реальность происходящего – для начала, а после – в благие намерения драконов.
Ян спускался на одну из крыш. Но на нее тотчас запрыгнул волк, снеся балконы и пролет этажей своим телом, и Ян со мной на плечах заново взмыл в воздух. Бесчисленное множество огней пылало перед нами – языки пламени играли, танцевали, колыхаясь на ветру на фоне широкой ленты реки, а столбы дыма, подобно столпу Тьмы в нави, упирались в высь, исчезая во мгле небесной бездны, растворяясь в атмосфере и словно дотягиваясь до звезд и до самого космоса.
Центральный парк охватил пожар. Каждое дерево было подожжено и истлевало вместе со всеми постройками. Пламенел и дворец Румянцевых и Паскевичей [128], что величественно стоял здесь долгие века, спрятанный в раскидистых кронах, от каменных светлых стен которого в мирные ночи отсвечивала холодная луна. Горел и парк аттракционов, откуда в иные, лучшие времена всегда доносилась музыка и веселый смех. Полыхали ухоженные клумбы, пышущие цветами, и длинная набережная, с церковью, куда я шла ставить свечи за упокой душ родных, незадолго до того, как попала в навь.
Волк, который нес Дивию, бесстрашно нырнул в этот кипящий котел.
Я не увидела, куда приземлилась Валентина, однако до меня донесся хруст поваленных ею деревьев. Вероятно, она поменяла облик на человеческий, ведь когда мы врезались в густую шапку смога и взметнувшегося в воздух пепла, кружащегося на ветру, как тысячи горячих и опаляющих кожу снежинок, мы услышали не просто обратный хлопок, но и узрели, как туши волков начинают падать на землю слишком быстро.
И серый пепел теперь перемешивался с голубым, с тлеющими искрами расщепленных вечных душ.
Громадные драконы ревели посреди парка. Выли и свирепо рычали волки. Небо наводнялось авиацией, стягивающейся сюда. За ними нахлынула и туча костомах.
Волк, на котором сидела Дивия, убегал, но зверя немного замедлил развернувшийся бой. Войско богини взяли в оцепление внутри парка, сзади волколаков подпирала набережная и река, через которую перекидывался высокий пешеходный мост, единственный вход на него находился на холме, до которого Дивии было уже не добраться.
Ян принялся кружить над мостом. Цмоки продолжали сопровождать нас, защищая и укрывая меня от пуль. Иногда снаряды задевали Яна и отбивались от драконьей чешуи с металлическим отливом, отпрыгивали. А некоторые все-таки пробивали броню, однако, не причиняя серьезного ущерба.
Колоссальная тень накрыла участок дымящегося леса над Дивией и ринулась вниз – это был грифон. Жива добиралась до врагини. Рванув вниз, птица вцепилась в белое платье богини луны, подхватывая ее, безраздельно завладевая ею. Но в последний момент хищный зверь успел ухватиться пастью за перистое крыло, не давая грифону взмыть в небо.
Завязалась борьба. Жива трепыхалась внизу, в клубах пепельной пыли, в гуще бури, где боролись цмоки и волки: кто в обличье людей, кто – в зверином.
Ян приземляется на самую высокую точку моста, нависающего над бурно бегущим Сожем, на жесткую арку, обрамляющую конструкцию. Перепончатые лапы дракона грузно передвигаются по металлу. Мост покачивается на ветру, скрипит, и под нами зияет пропасть высотой в несколько десятков метров. Здесь так высоко, что видны не только набережная и парк целиком, а весь город.
Я наблюдаю, как Жива вырывается и машет крыльями – в цепкой хватке трепыхается тело. Богиня несет его над деревьями, и вдруг некий свет сверкает ярким бликом. В лунном упорном сиянии переливается камень, он падает, выскальзывая из рук царицы ночи. Я не знаю, намеренно или случайно, но Дивия выпускает его. Тоскливо созерцаю, как он летит вниз, в гущу событий.
Камень хватают ее приспешники, на которых сразу же налетает облако драконов и медведь. Гай терзает волка, того самого, который завладел артефактом, в рыжую шкуру впиваются клыки нескольких врагов. Рядом начинают зарождаться вспышки голубых искр – недоброго предзнаменования расщепления. Мы не ведаем, кому они принадлежат. Тем, чьей смерти мы искренне желаем, или Гаю, который сейчас оказался в меньшинстве.
Дракон подо мной опять приходит в движение, срывается с места, покидая арку, делает резкий разворот, и меня сметает ветром так, что я уже не могу удержаться. На этот раз я действительно вываливаюсь из своеобразного седла, представляющего собой шипы и выступы на чешуе, соскальзываю и лечу в свободном полете. Подо мной – темные воды реки, глубокая пучина, бурлящая, зазывающая в свои недружелюбные объятия.
Я кричу, мое падение беспорядочно, потоки ветра проносятся мимо и шелестят так, что я ничего не слышу. Беспомощно машу руками, будто пытаясь ухватиться за обступившую пустоту, и не могу ни зажмуриться, ни моргнуть от страха. Рядом проносится стая птиц, почти врезаясь в меня. Но внезапно я оказываюсь в туманном мареве – переворачиваюсь несколько раз и теперь, не видя ничего, ощущая чье-то чужое присутствие рядом, осознаю, что незнакомый цмок оборачивается прямо в воздухе – из дракона в человека и обратно – мягко подхватывая меня в пелене магии.
