Но при встрече с врагиней эмоции загорелись в ней с новой силой. Вряд ли Жива стремилась помочь всем нам. Вероятно, она хотела отомстить. Из-за присутствия Дивии, столкновения с ней лицом к лицу – битва становилась личной.
Жива не отпустила обиду в глубине души.
Я же надеялась, что Кинли упорхнул в лес, где не умрет, хотя лесные драконы едва ли могут найти там пропитание. Но я верю, что мой проворный и смышленый питомец будет охотиться и выживет. Я думаю о том, что даже если погибну и никогда не вернусь с войны, то за подопечного можно не беспокоиться – он уцелеет.
Однако жалею о том, что не успела самостоятельно прогнать его в лес, как он меня когда-то в нави при первом нападении Дивии в доме Яна. Увы, я не дала ему таким образом понять и в последний раз напомнить, что он очень дорог мне и я так его люблю.
В итоге я спряталась за чешуйчатой холкой дракона, укрываясь от мощных, бьющих в лицо порывов ветра, и ухватилась за кинжал, вытаскивая его из руки. Но секундой позже осознала, что не стоило этого делать – кровь хлынула с новой силой, а мне нечем было перевязать пульсирующую рану.
Планируя продержаться в живых еще хотя бы пару часов, протянуть до того момента, как цмоки разберутся с Дивией, если вообще разберутся, стремясь дождаться удобного случая или возможности вернуть камень и завершить возложенную на меня миссию, я постаралась закатать рукав, чтобы на месте раны было побольше материи, и прижала ее здоровой ладонью. Естественно, не помогло. Тогда я попробовала рвануть юбку, но ткань платья не подавалась, я не могла разрезать подол.
Клинок унесло ветром, он давно парил в воздухе или рухнул на землю, и, схватив платье, я попыталась распороть его край, проткнув одним из шипов на драконьем хребте. Раздался характерный хруст рвущегося полотна. Заполучив длинный лоскут, я обвязала им предплечье и, выдохнув, не давала себе перерыва, не разрешала обомлеть – стоит лишь на секунду дольше сомкнуть глаза, и я упаду в обморок, отключусь, возможно, навсегда.
Прижимаясь животом к чешуе, зажатая между шипами хребта, я полулежала на спине цмока и надеялась, что не упаду.
Мы неслись по небу за убегающими от нас волками и Дивией, скачущей верхом на одном из них вместе с нашим камнем. Мы покинули ферму, летели над трассой, и не сразу, но я сообразила, что мы мчимся по направлению к городу. Привычного света ночных огней от высотных домов на горизонте не было, мерцали вспышки грозы, которая на самом деле была войной. О ней напоминало не только сияние, но еще и гул, разносившийся в пространстве. То был узнаваемый рев – звук огромных лопастей, режущих воздух. Вертолет. Рядом летел вертолет, вынырнув из темного бездонного неба.
Дракон подо мной начал вилять, а я не сразу уловила надвигающуюся угрозу. Что-то свистело поблизости, проносилось, рассекая полотно реальности, похожее на лопающиеся натянутые струны. И я слишком поздно осознала, что это пули.
Военные… Мне почему-то не пришло на ум, что человечество может выступить против нас, что нас обстреляют.
Но я будто забыла, что пусть я и человек, но лечу на огромном сверхъестественном существе – на драконе, который извергает столбы огня, а его сородичи наводнили этот мир, как и волколаки. И эти древние крылатые создания были зачастую антигероями страшных мифов и легенд, а значит, видятся людям не столь дружелюбными, как мне.
Мы выбились вперед, оставляя вертолет позади. Но он не один. Стая цмоков, окружавшая нас, пролетала мимо облака железных воздушных механических птиц. В один из вертолетов врезался ярко-красный дракон, не успевший среагировать, увильнуть, и винтокрылая машина, загоревшись, сыпля искрами, понеслась к земле, падая, подобно затухающей звезде. Я поспешно отвернулась от жуткого зрелища, не желая наблюдать, как бездыханные тела людей, заточенных в железной горящей клетке, приземлятся в лес.
Мы продолжали погоню. Продолжали делать то, что должны. Драконы снижались, атаковали волков огнем, и те, отталкиваясь о стволы деревьев, ломая их, валяли лес, прыгали на летящих недругов, ухватываясь когтями и зубами за мощные тела. Другие, особенно тот, который сопровождал Дивию, нырял глубже в чащу, пытаясь скрыться и спрятаться, схорониться в глухомани.
Но Ян преследовал его упрямо, не теряя из виду, когда для меня все сливалось в мрачное темное пятно.
Чем ближе мы подбирались к городу, тем гуще стелился смог – дым от взрывов и копоти, рождаемых наводнявшей улицы военной техникой. Я видела, что сосны в черте Гомеля, у которых мы с Яном приземлились в мой день рождения, охвачены огнем, а некоторые выкорчеваны.
Город озаряли лишь языки пламени. Звезды скрыла пелена низких туч, навеянных сражением, только луна настырно проглядывала сквозь них.
Электричества в домах не было – темные многочисленные постройки казались мрачными и заброшенными. Не горел и свет уличных фонарей. Въезд в Гомель перегораживала батарея танков, однако не остановивших волков. Навьим созданиям не потребовалось много времени, чтобы снести преграду, безжалостно разметать бронетехнику в разные стороны, разорвать на куски солдат, разбить армию, кроша железо: автоматные очереди никак не воздействовали на хищников.
Пусть волков и ранило, они скулили, но это не давало нужного результата, не причиняло настоящего вреда. Воздух раскалился, царила жара, которой попросту не бывает осенней прохладной сентябрьской ночью. Сейчас стоял зной, будто палило солнце.
Напряжение висело в воздухе, он дрожал, и я вдруг поняла, что подобное колебание – это молниеносное снование пуль мимо нас, пролетающих совсем рядом.
Дракон подался вверх, меня тряхнуло, но я продолжала держаться, зажатая в выступах на его хребте между шипами. Снаряды попадали в крылья, но он не издавал ни звука. Цмоки спускались к волкам, пытались достать Дивию, но не получалось. А затем, когда мы очутились вдали от черты города и полетели по проспекту, ведущему прямиком в центр, мы столкнулись с полчищем волков, точнее, со стаями, многочисленными, господствующими на улицах, властвующими в мире людей.
Со стаями тех, кто хаотично крушил, убивал и рушил. И никто не мог их остановить – армия терпела поражение, у волков был значительный перевес сил, с которым не сравнится ни одно человеческое оружие. С ними не справится никто, кроме драконов, обрушивших на них свой гнев, выступивших против врагов в новой войне. Их баталии, яростные раунды, столкновения на стихийных поединках наносили непоправимый ущерб некоторым районам, обращая жилища людей в руины. И повсюду витал пепел – уходящие в ввысь искры, голубые, цвета распадающихся тлеющих душ, сгорающей вечности и волколаков, и цмоков.
Это сражение не на жизнь и даже не на смерть. Его исходом будет абсолютное исчезновение навсегда.
Волколаков неимоверно много. Не укладывалось в голове, что длительное время они существовали среди нас в человеческих обличьях, жили рядом столько лет, прятались, ждали своего часа. Освобождения. Конечно, теперь они боготворили Дивию.
Горожане и армия прятались за баррикадами. Шли непрекращающиеся, бессмысленные бои, несущие в финале поражение. Схватка не могла быть равной, потому что, в сущности, люди не могли причинить бессмертным созданиям вреда и умирали зря.
Вид высотных зданий, разрушенных нападками и случайными взрывами, которые предназначались для чудовищ, ранил не хуже оружия. В тучах, повисших над нашими головами, распространялся гул, мерцали красные точки сигнальных огней: самолеты сновали по небу, целенаправленно нападая на свирепых животных.
И мы тоже были мишенями.
Для людей мы ничем не отличались от волков. Да, они не могли не заметить, что два вида сверхъестественных существ враждуют между собой, стремятся друг друга истребить. Но как им понять, какую сторону выбрать? Ведь складывалось впечатление, что оба желают посеять в мире смерть. И не оставалось никакого шанса, никакой возможности посреди хаотичной схватки, объяснять человечеству, что драконы хотят их защитить.
