Ян мгновенно – однако для меня неожиданно – оказался позади. Я напряглась, отвернулась, попросила его уйти, но он остался, присел на корточки и помог мне умыться.
Зачерпывал ледяную воду, остывшую в прохладе сентябрьской ночи, методично и усердно умывал мое лицо, орошал волосы и, взяв мои кисти в свои руки, поочередно купал их в озере.
Потом же начал очищать мое платье, немного его отмывая.
Переодеваться было некогда. Вода капала с меня, пронизывающая насквозь, мы сидели на краю пристани, под луной и ветер казался еще более студеным от того, что я вся промокла. Но так было даже лучше, я приходила в себя быстрее, и Ян горячими ладонями держал мои дрожавшие руки, колотившиеся не от страха, а от мороза и перенапряжения, вызванного беспрерывной работой.
К нам уже подходила Жива.
Боги переглянулись.
– Поторопись, – попросил он Живу.
Не без помощи дракона я поднялась на ноги, и мы с Живой встали друг напротив друга. Я заметила, что Ян посерьезнел, сжал челюсти, его скулы напряглись. И я бы не обратила на это внимания, если бы не услышала четкий голос Гая – и он посоветовал нам действовать без промедления.
Я начинала понимать – почему: вой, еще недавно казавшийся далеким, вдруг резко усилился. И все, кроме меня, узнали об этом раньше, почувствовали, откликнувшись своей магической энергией на энергию волков.
Я понимала, что они будут здесь, возможно, совсем скоро. Медлить нельзя.
Последнее, на что я отвлеклась, было то, как Валентина побежала за дом, и Кинли зашипел. Вой сотряс землю фермы, подобно раскатам грома, Жива начала читать заклинание. Я не ощущала в этот момент ровным счетом ничего, как и всегда, когда имела дело с магией, когда носила ее в себе долгие годы.
И когда вой достиг пределов фермы, я услышала хлопок – Гай и Алексей обернулись в свои навьи сущности, цмоки тоже массово стали менять форму на драконьи обличья и взревели, а красные огни вражеских глаз замелькали в ночи. Стараясь абстрагироваться и сосредоточиться, я вслушивалась только в слова Живы, которая уже заканчивала. И вот она умолкла и передала мне камень, держа и не отпуская мою руку, тем самым соединяя нас.
– Камень – по-прежнему источник моей силы. Но теперь ты связана с ним, – произнесла она, под беспрерывные звуки воя и рева. – Давай, девочка.
Глаза Яна сверкнули ультрамариновым. Я смотрела в них, растерянно и беспомощно. Что-то не так. Да, я слишком устала. Но это не оправдание.
Тем не менее то, что следовало сделать сейчас, вдруг показалось слишком сложным, это было так глупо… Но я не могла вспомнить слов. Тех, которые точно знала наизусть, они же должны отскакивать у меня от зубов – но они напрочь вылетели из головы. Я злилась на себя и знала, что и Ян сердится. Сейчас или скоро начнет. И вспышки сверкали рядом с нами, и грохотало, ревели драконы и кровожадные звери, а огонь – полыхал.
Ян начал диктовать мне заклинание, я повторяла. Мы читали его вместе.
К счастью, Ян сохранял терпение и самообладание, и меня не выбило окончательно из колеи. Наоборот, благодаря его внимательному отношению, тому, как он развернул меня к себе лицом, взял мои ладони в свои, я успокоилась. Волнение улетучилось, и я вспомнила заклинание после первой же фразы.
Я уже не нуждалась в помощи Яна. Слова полились вместе со звучанием моего голоса, но тут свист пронесся рядом и перебил меня, вклинив в текст старого заклятия вскрик – кинжал приземлился поблизости, воткнувшись в дерево пристани. Резким движением Ян притянул меня к себе, крепко прижав к груди, крутанулся вместе со мной, заняв мое место, и следующий кинжал попал ему в спину.
Ян закрыл меня своим бессмертным телом.
Вой стал оглушительным, я не знала, сколько на ферме волков. Вспорхнула вспышка – Жива обратилась в дивную величественную птицу и, размахивая перистыми крыльями, подхватывала ими ветер и поднималась ввысь. Она улетала, исполнив свое обещание. Дело оставалось за мной.
Заклинание сбилось, прервалось. Мои губы начали шептать заново. Ян вытащил кинжал из плеча, бросил его наземь, сжал меня сильнее и все, о чем успел предупредить – чтобы я крепче держала камень. Он молниеносно превращался вместе со мной, прерывая меня, не давая закончить, волки не оставляли нам выбора.
Пока меня полоскало в волнах клубящегося тумана, я пыталась не забыть заклинание. Я вспомнила слова, однако на середине меня уже прерывали дважды. Теперь, когда я оказалась сидящей на драконе и стискивала в руке магический артефакт, Ян начал взмывать в небо, а я произносила фразы на ломаном – знакомом, – но лишь отдаленно понятном мне языке, как вдруг черная тень застелила полную луну над головой.
Черное облако нависло надо мной на доли секунды, точнее, над нами обоими, пролетело и ухватилось за бок Яна, пробивая острыми зубами отливающую металлом чешую. Даже это уже не способно было меня остановить, но дракон зарычал, заерзал подо мной.
Меня повело в сторону, я заскользила по шкуре, едва удерживаясь, кинжалы посыпались сверху градом, один вонзился в предплечье, прибив край платья к моей коже, уткнувшись в кость. Но и тогда я не замолчала. Просто выкрикивала заклинание, опять сбиваясь из-за боли. Я закорчилась, но не выпустила камень, стискивая его израненной рукой изо всех сил, превозмогая страдания, уже шепча нужные слова не прерываясь. Проговаривая предпоследнюю строку. Но кровь хлынула из раны, стекала к ладони, и камень стал скользким.
Прямо на моих глазах, еще до того, как я выговорила финальное предложение, он предательски выскользнул из моих мокрых пальцев и полетел вниз, прямо в бледные руки женщины, которая сидела верхом на волке, чьи клыки сверкали во тьме.
Это была Дивия. Наш камень у нее. Мгновенно волк унесся прочь.
На сей раз мне – нам – крупно не повезло. Разразилась катастрофа: я потеряла адуляр, а без него произносить молитву было бессмысленно. Жива не смогла прикоснуться к собственной силе, способной теперь разрушить ее спустя столько лет, и сумела лишь привязать меня к артефакту. А я его упустила. Ошибка будет стоить жизни не только мне. От осознания меня обуял ужас.
Ян в облике дракона поднимал меня в воздух, вклиниваясь в мои мысли, как в двери, спрашивая, в порядке ли я и куда ранена – будто только моя персона и могла его волновать. Как будто нет ничего поважнее, чем мое поврежденное тело, моя человеческая жизнь. Без части души Живы, заточенной в адуляр, она вообще теперь напрасна.
Эта была вовсе не та ситуация, когда меня побеспокоило бы преднамеренное вторжение в мою голову дракона, но я не находила, что ему ответить, ведь я не знала, попали ли еще куда-нибудь лезвия многочисленных обрушившихся на нас клинков.
Пока мы поднимались в воздух, пролетая над лесом, я смотрела вниз: наблюдала, как пламя разгорается на ферме и с горечью улавливала ошметки своих же размышлений о том, как бы оно не перекинулось на дом. Но охраняющее заклятие сдерживало огонь, рожденный сверхъестественными существами.
Я понятия не имела, где Кинли, улетел ли он в лес или спрятался в доме. Драконы боролись с волками, сметая пусть не здание, но окрестности моей родной фермы с лица земли. Валентина – сейчас хрупкая женщина в пурпурном платье – мастерски и прицельно уничтожала врагов томными взмахами ресниц, под которыми сверкали хищные глаза хладнокровной убийцы, медведь рвал волков когтями. За нами взлетали другие драконы, отрываясь от земли, извергая напоследок столбы огня, а я лихорадочно продолжала взглядом искать Дивию, укравшую то, что принадлежало мне.
Камня я не могла разглядеть, но узрела ее – она неслась по осиновому лесу верхом на волке, выбегая на дорогу, на пустую трассу, за ним мчались и мы, преследуя Дивию по воздуху.
Дивию сопровождала целая свора волколаков, а нас – стая цмоков. И различая среди деревьев еще одну плохо просматривавшуюся в темноте вечной ночи фигуру, я вдруг поняла, что, выполнив свой уговор, Жива не покинула порубежный мир. Значит, неожиданно столкнувшись с Дивией – с давним врагом, с заклятой соперницей, которая принесла ей столько страданий, – Жива не смогла так просто оставить сражение, хоть это была и не ее война. Она говорила, что уже не жаждет мести. Возможно, она думала так какое-то время.
