КОМ 7 (СИ) - Войлошникова Ольга

02. ОБЩИЙ СБОР

А ЖАБЫ-ТО У НАС КАКИЕ!

Вечером первого сентября, когда мы наконец выпроводили всех важных гостей, а курсанты благополучно утряслись в своих отделениях, секретарша Людочка, завидев меня, сообщила:

— Илья Алексеевич! Из городской канцелярии Иркутского Казачьего войска звонили, просят вас заехать.

— А что такое? — удивился я. — Я у них намедни был, всё, что полагается, сдал, везде отметился.

— Говорят, бумага какая-то пришла на ваше имя, надо получить.

Из кабинета навстречу мне показались изрядно умученные официальным приёмом Иван с Хагеном.

— В казачью канцелярию заехать надо, — обрадовал их я.

— Ну — надо так надо, э, — смиренно отозвался Серго, ожидавший нас в кресле приёмной. — Поехали!

В канцелярии меня встретили приподнято. Надо сказать, что казачьему старшине* вообще везде радуются больше, чем сотнику. Особенно если в курсе о имеющемся у этого старшины титуле.

*Напоминаем: казачий чин войскового старшины

равняется чину подполковника в обычной армии.

— Илья Алексеевич, добрый день! — канцеляристки сейчас служили здесь другие, и в отличие от прежних выказывали мне куда большую склонность продолжить знакомство вне стен учреждения.

С учётом того, что в личном деле обо мне всё было подробно расписано, это меня до некоторой степени коробило. Хотя опыт общения с ранним Соколом и дал, конечно, понимание, что иные девушки с гораздо большим удовольствием согласятся быть содержанкой герцога, нежели супругой обычного дворянина. Наверное, в этом была своя правда. Но я не знал, как бы так прекратить вот эти жеманства, чтобы и девушку не оскорбить, и вообще…

— Добрый-добрый, — довольно хмуро ответил я. — Что там пришло? Бумага какая-то?

— Ах, было-было! Из трофейного отдела! Минутку… — она подскочила, пошуршала среди этажерок, сплошь закреплённых к стене у неё за спиной, нашла и торжествующе положила передо мной на стойку, не торопясь садиться и явно рисуясь: — Вот! Извольте!

— Благодарю вас… — я посмотрел на её погоны, — младший урядник. Где-то расписаться?

Молодая совсем девка-то. Год, поди выслужила от силы.

Она покраснела и протянула мне амбарную книжицу с нумерованными страницами, привязанную на верёвочку, уходящую куда-то в глубину стойки:

— Вот здесь, пожалуйста, — и встала прямее, почти по уставу.

Вот и ладно. А то возникнут ещё надежды неоправданные, разгребайся с ними потом. Я черканул роспись:

— Это всё? Или ещё какие-то бумаги?

Тут она почему-то снова покраснела. Неужто хотела повод организовать, чтоб я ещё раз приехал?

— Погодите, я проверю. Кажется, что-то было.

Она уселась на своё место и порылась в папках:

— Вот! На вашего подопечного, Хагена фон Ярроу, приказ о производстве в звание сотника «за проявленную особую доблесть на поле боя», — зачитала она. — Возьмёте? Может и он сам приехать, и вы имеете право расписаться.

— Давай уж возьму.

— Тогда я сейчас в журнале заполню.

Пока ждал, постукивая пальцами по крышке стойки, подумалось, что, наверное, и на Швеца с Пушкиным такие же бумаги есть. Только ушли они, вернее всего, в Новосибирскую канцелярию.

— Девушка, а давайте-ка ещё на двоих членов экипажа запрос оформим.

— Давайте, — оживилась она. — А забирать?..

— А ответ направить нарочным письмом в Специальное военное училище.

Канцеляристка сникла и протянула мне журнал. Я расписался, вернул ручку:

— Доброго дня.

— И вам того же, ваша светлость.

Бумаг на «Кайдзю» было аж две. Сходя по лестнице, я успел ознакомиться с обеими и впал в глубокую задумчивость.

— И чё там? — с любопытством вытянул шею Сокол.

— Во-первых, Хаген, вот тебе! — Я вручил дойчу, который сегодня сидел за рулём, приказ. — Поздравляю, господин сотник!

Оба князюшки тут же начали поздравлять и хлопать Хагена по плечам.

А Иван немедленно хитро прищурился:

— Но могли бы и через звание перескочить. Ты ж целого меня спас! Да и для замначальника училища маловато будет… И почему тебя, Илья, за этим вызвали?

— Это попутно вручили. А мне — во. «Кайдзю» обсчитали.

— Оперативно они! — удивился Хаген.

— И не говори. Меня вот другое удивляет. Почему бумаги две?

Мы тронулись.

— Ну-ка, — Иван вытянул листы у меня из рук, захмыкал, бегая по строчкам глазами. — А я тебе скажу! Вот эта, — он потряс первым, — перекрывает ту ссуду, которую тебе дядюшка обещал.

— И даже уже предоставил.

Не лично, конечно. Банк.

— Ну да. А вот эта, — всё, что сверх. — Сокол посмотрел на меня хитро. — Это тебе повезло, брат, что государю страсть как нужна хорошая сталь. Ты ж сталеплавильни тоже будешь ставить? Не одну руду гнать?

— Да, конечно! При тебе же с Серго разговор был.

— Ну во-о-от! А это, брат, недешёвое дело. И впишетесь ли вы в ту ссуду — ещё вилами на воде писано. Так что некто, — он выразительно пошевелил бровями, — дал указание рассчитать «Кайдзю» по полной программе. Соответственно, сюда вынесли всё, что смогли, так сказать… — он снова углубился в чтение, — оторвать… Ну не буквально, а обсчитать отдельно. Вот, к примеру… О! А я-то всё думал, почему его воздушная разведка не засекла!

— Что? — с любопытством спросил Хаген, выруливая на мост через Ушаковку.

— Артефакт невидимости, да такой, братцы, мощности, что десятки тут в степени указаны!

— То есть он просто сливался с поверхностью? — обалдел я.

— Круче, чем хамелеон! — воскликнул Серго.

На мгновение стало жуть как жалко этого артефакта. Правда, непонятно, куда бы я его присобачил…

— А чё там ещё?

Иван уловил нотки душащей меня жабы и засмеялся:

— Да на кой ляд оно тебе сдалось, Коршун⁈ Тут такие штуки, они способны небольшую армию своим воздействием накрывать! И манозатрат требуют соответственно. Посмотри, ты за эти снятые штучки-дрючки чуть не сопоставимую со ссудой сумму получишь! Чего ты там Фридриху про суперсовременную технику втирал? Вот и думай лучше, как этими капиталами распорядиться.

— В самом деле, — согласился Хаген, — это гораздо лучше!

— Хозяйственные вы наши! — проворчал я.

Жаба немного поворочалась и утихла. Прав Сокол, как ни крути. Ну куда бы я с этой невидимостью? Как с писаной торбой… Лучше я буду свой городок отстраивать.

А ТЕБЯ…

— А тебя, — несколько мстительно сказал я Ивану, — мы сегодня будем Айко показывать. Разговор был? Был! А ты уж почти неделю у меня живёшь, а вид делаешь, будто забыл.

Иван поёжился:

— Может, не надо? Что-то я того…

— Дрейфишь?

— Испытываю некоторое душевное стеснение, — чопорно ответил он, и мы с Хагеном и Серго дружно заржали. — Что??? — надулся он. — И вообще, я женатый человек!

— А что, в госпитале медсестричкам ногу трогать не давал? — поддел я.

— Я был в беспамятстве! — нахально заявил Иван. — И вообще, где медсёстры — и где лиса?

— Да не ссы, — Серго подтолкнул его в бок. — Будешь упираться, я ведь и с Машей могу переговорить. Вряд ли ей железяка в постели нравится.

— Я вообще-то её снимаю… Фу на тебя! Чтоб с женой моей таких тем не обсуждал!

— Тогда идём к лисе? — сразу насел я. — Пока что просто проконсультируемся?

— Ну идём, — сдался Иван. — Но Машу всё равно придётся с собой звать. Чтобы не было всяких…

Поводов для сплетен, да. Это понятно.

Лиса посмотрела ногу Сокола после ужина. Меня внезапно тоже привлекли присутствовать, как ответственное лицо, и чтобы не произошло никаких фокусов.

Иван стеснялся, задирая гачу.

— Да успокойся, — подбодрил его я, — мы все в госпиталях и не такое видали.

Маша слегка прикусила губу.

А Айко чуть не принюхивалась с искренним любопытством:

— Сильно хорошо тебе сделали! Большой маг трудился! Почему он отказался завершить восстановление?

— Она, — слегка нахмурился Иван. — Тётушка. Она предлагала, но… я не захотел год там лежать.