Карантин - Ольховская Влада

Леони попыталась помочь, подвела своего «Офицера» ближе, но Нико тут же прикрикнула на нее:

– Не лезь! Только под ногами путаешься, людьми займись! Или вторым отродьем.

У второго мутанта, впрочем, дела и без вмешательства Леони обстояли не лучшим образом. Кто-то вывел на поле «Арахнидов» – Леони не понимала толком, кто именно, может, Марк, он, кажется, тоже на дежурстве сегодня… Но кто бы это ни сделал, выбор был такой же блестящий, как с «Ловцами». «Арахниды» выпустили металлическую сеть, которая оказалась достаточно крепкой, чтобы поймать второго уродца.

Мутант не сдался без боя, он извивался всей своей грандиозной тушей, исходил ядом, щелкал челюстями. Только все это не имело значения: металл давил безжалостно, разрывая его на части.

А люди в это время спасались! Леони видела, что первый транспорт добрался до ворот, дальше ему проехать не дали, но пассажирам уже помогают. Второй чуть отстал, однако в том, что он вот-вот достигнет цели, сомневаться не приходилось.

Хотелось верить, что это счастливый финал, спасение, которое эти люди, безусловно, заслужили… Не получилось. Потому что проблемы начались у третьего транспорта.

Этот транспорт изначально был поврежден, он дымился, и Леони понятия не имела, почему. А когда на него налетел отброшенный мутантом робот, он все-таки не устоял на колесах. Был бы исправен, лишь пошатнулся бы, а так – полетел, закружился, сминаясь о камни. Это было так странно, так дико… Но вместе с тем – предсказуемо. Это ведь не современные машины, которые используются в протекторатах Черного Города, это хлам, если уж называть вещи своими именами. Удивительно не то, что он перевернулся, а то, что доехал так далеко!

При аварии пламя обрело новую силу, транспорт полыхал вовсю. Но люди все равно не сдавались, они пытались выбраться, и у кого-то получалось – а кто-то не мог. Леони не хотела их бросать, она направила к ним «Офицера», Нико в его помощи все равно не нуждалась. Робот вырвал покосившуюся дверцу, выпуская людей на волю. Они, конечно же, шарахались от него, они были в шоке, не знали, кто тут свой, кто чужой. Но из пламени они выбирались – уже хорошо!

Леони не видела, сколько их там: сканеры оказались повреждены, а камеры застилал черный дым. Но она не сомневалась, что движение внутри еще есть, она не отводила робота, она даже готовилась направить его в салон, так должно быть проще.

Только вот она ничего не успела. Транспорт все-таки взорвался – пламя добралось до горючего, вряд ли у такой древней модели был безопасный генератор. Огненный цветок распустился посреди каменного поля, забрал невольную жертву – робота и оставшихся внутри людей. Тех, кто оказался снаружи, он тоже щадить не собирался, просто кого-то не достал, а кому-то ударил пламенем в спину, опрокидывая на землю.

И само по себе это было бы не так плохо, если бы в этот момент не прорвался вперед мутант. Один уже был мертв – тот, которого поймали «Арахниды». Но второй, которого удерживала Нико, оказался сильнее, чем предполагалось. Он с шипением продолжил движение, будто не замечая протянувшийся за ним след из крови и слизи. У людей, казалось, не было шансов, и все же Леони видела: они могут успеть, они достаточно близко к воротам!

И они могли бы, если бы побежали, но с этим справились не все. Некоторые просто были не в состоянии двигаться быстро, некоторые и вовсе застыли от ужаса перед приближающейся к ним тварью. Леони хотела бы помочь им, привести другого робота, да не могла: ближних уже заняли, дальние не успели бы добраться сюда.

Тогда она и нарушила приказ. Леони не раздумывала над тем, что делает, не оценивала риски, не позволяла себе сосредоточиться на последствиях. Она просто чувствовала: она обязана это сделать. Не только ради людей, которых она даже не знала, ради того, чтобы доказать себе: она на своем месте, это ее путь, она не ошиблась!

– Куда ты? – крикнула ей вслед Нико. – Сумасшедшая!

Спорить Леони не стала, она и сама была не слишком высокого мнения о своем поступке. Ну и что теперь, не отступать же!

Она пробежала вдоль забора, миновала шокированных солдат и вырвалась наружу. На мутанта, несущегося ей навстречу, она старалась не смотреть, боялась слишком. Леони заставила себя сосредоточиться только на матери, которая одна пыталась тащить к воротам трех детей.

Леони подоспела вовремя. Она выстрелила прямо в распахнутую пасть уродца, отгоняя его назад, подхватила на руки двух маленьких девочек. Беженка подняла мальчика постарше, и обе они устремились к воротам. Леони даже усталости не чувствовала, только близкий жар от полыхающего транспорта. Сердце билось отчаянно, быстро, совсем как той злополучной ночью. Но тогда оно колотилось только от страха, теперь – от страха, перемешанного с торжеством.

Она все-таки справилась! Она смогла, победила, из нее и правда получится достойный Мастер Контроля, а та единственная неудача была случайностью!

Это было куда важнее, чем возможное наказание: возвращение уверенности в себе. Виноватой Леони себя не считала, но и доказать это не могла. Она приготовилась принять выговор или даже лишиться накопленных баллов… Но ничего не произошло. Начальству оказалось попросту не до нее: беженцев было слишком много, их полагалось разместить на карантин, разобраться, откуда взялись мутанты… Ну что на этом фоне означает выходка Леони?

Она была уверена, что все закончилось хорошо, волнение унялось, она торжествовала… И вот тогда, когда сердце перестало отчаянно колотиться в ребра, когда все вернулось к хоть какой-то норме, Леони почувствовала боль. Не сильную боль, но настораживающую. Она убеждала себя, что бояться нечего, ранение она обнаружила бы сразу, а это так, какая-нибудь ссадина или случайный ожог, ничего особенного… Но даже пока она повторяла себе это, пока не знала ничего наверняка, в груди уже появилось, закрепляясь, нехорошее предчувствие. Поэтому Леони поспешила не в лазарет – там все равно никого не было, Аделаида возилась с беженцами, – а к себе.

Она зашла в крошечную душевую, там свет был ярче всего. Стянула куртку, уже заметив разрыв на рукаве, потом рубашку и обнаружила возле локтя порез, который был бы совсем безобидным – если бы не нечто странное, черное, торчащее оттуда.

Очень похожее на одну из тех игл, которые покрывали тушу мутанта наравне с костными наростами.

Леони запретила себе бояться. Просто запретила и все. Заставила себя принять единственный возможный вариант: это мелочь. Какая разница, чем ее поцарапали? Хоть шипом, хоть камнем! Если бы на нее попал токсин, у нее бы уже рука отвалилась, вон как плавился металл под этой дрянью! А тут, похоже, просто кусочек внешней брони от уродца оторвало, когда Леони в него выстрелила.

Она обработала рану по всем правилам. Достала мерзкий шип, оказавшийся совсем небольшим, сантиметра два от силы. Срезала ткани вокруг него, игнорируя острую вспышку боли. Слила кровь в раковину, заляпав все вокруг алыми брызгами. Потом обработала антисептиком, закрепила повязку, сделала три стандартных укола – против инфекции, универсальное антивирусное и иммуномодулятор. Очень скоро рука перестала болеть, поддавшись анестетику – все как должно быть, никаких аномалий!

Леони улыбнулась своему чуть побледневшему, испуганному, но уже успокаивающемуся отражению в зеркале. Вот, разобралась, и не стоило беспокоить Аделаиду! Дальше тоже не стоит, что за воин бежит к врачу с каждой царапиной?

Думать нужно лишь об одном: сегодня она со всем справилась.

Тела мутантов хотели уничтожить сразу, да и понятно, почему: они могли притащить из пустошей любую заразу. У Марка ушло немало сил и времени, чтобы убедить руководство Объекта в том, что стоит рискнуть, переместить их в лабораторию и изучить.

Он готов был поработать с мертвыми телами и на равнине, если нужно, но Лендар решил, что до такого лучше не доводить. Возможно, понял, что это действительно важно. А может, вспомнил про Гекату… Этот аргумент Марку не очень нравился, но никому ничего доказывать он не собирался – ответ на вопрос, который не прозвучал, рискует оказаться нелепым. Да и вообще, даже если ему дали разрешение на работу исключительно из страха перед Гекатой, это не худший вариант.