Под тонким слоем вулканического пласта лежала ровная металлическая поверхность. Тёмно-серая, почти чёрная. Без швов, без стыков, без царапин.
Я провёл пальцами по поверхности. Холодная. Слишком холодная, учитывая температуру здесь внутри.
— Это точно корпус, — тихо сказал Баха. — Но не корабельный. Слишком тонкий. Скорее — всё-таки капсула. Или зонд. Может быть — что-то вроде контейнера.
Заг присел, провёл сканером.
— Слой металла от трёх до пяти миллиметров. Под ним полость… Форма округлая. Без внутренних ребер.
Баха повернулся ко мне и упрямо сжав губы произнес:
— Нужно полное, активное сканирование! Пассивными сканерами мы ничего не сможем выяснить. Я не могу разобраться, что это такое. Потратим немного энергии, за ночь накопитель немного подзарядился, и сейчас заряжается, сможем возместить.
Я задумался. Штука и правда интересная, и похоже не опасная, раз лежит себе спокойно в застывшей лаве, не пытаясь никого убить. Просканировать её было бы интересно, однако совсем рядом ползает биотехноид, который может отреагировать на сигнал. А с другой стороны, по расчетам имплантата камень и метал должны экранировать сигнал сканера, между нами и берегом сто метров сплошного камня… И я решился.
— Я сам, всем отойти. — На этот раз я включил весь доступный спектр сканирования своего скафандра.
Капсула за тонкой каменной стенкой казалась спокойной. Холодной. Мёртвой. На визоре я теперь отчётливо видел её трёхмерную модель. Появилась внутренняя структура.
— Стоп, — сказал я. — Видите?
Металл изнутри отдавал едва заметным биополем. Настолько слабым, что на пассивном сканере мы его не заметили только потому, что наш фон был выше. Но сейчас — он был. Стабильный. Пульсирующий.
— Это не корпус, — прошептал Баха. — Это… мембрана.
— Какая ещё мембрана? — спросила Кира.
— Биомеханическая. Как у авакских «сфер». Тонкая, гибкая, но прочная. И, по-моему… — он замолчал.
Мне стало не по себе.
— Что? — спросил я.
Он медленно, очень медленно поднял глаза.
— Внутри… пусто. Но эта пустота живая. Там нет объекта. Там… место для объекта. Ячейка. Как гнездо. Или кокон. Ну ка…
Баха огляделся, подошёл к стене у бокового тоннеля и включил сканер своего скафандра на полную мощность, не спрашивая моего разрешения. Пару секунд щёлкал настройками. Потом выдохнул:
— У нас тут не один фрагмент.
— Что?
— Под этой горой… десятки таких капсул. ДЕСЯТКИ.
— Зае…сь! — Констатировал Заг, криво усмехнувшись. — Похоже мы нашли гнездовье биотехноидов.
Меня накрыло тяжёлое понимание. Остров — это не остров. Это структура. Это узел. Это многоярусный биомеханический склад, где кто-то когда-то выращивал или хранил, или до сих пор это делает. И мы сидим в норе, прямо посреди всей этой фигни! Это объясняло отсутствие живности вокруг, тут опасно даже для местных!
— Отменить подачу сигнала на линкор, пока мы не разберёмся со всем этим дерьмом! — Принял я тяжёлое решение — Я не могу позволить спасательной команде садится в логове «Авак»!
Глава 17
Когда мы поняли, что под островом — сеть капсул, а не единичная находка, стало странно тихо. Не потому что никто не говорил — просто тишина давила, становилась плотнее, как влажный воздух перед грозой.
Заг проверил вход, Кира — верхний тоннель, Баха — установку, а я… я стоял возле вскрытой стены и слушал.
Остров менялся. Это ощущалось буквально кожей: что-то в структуре камня поменялось. Раньше поверхность была сухая, шершавая, как вулканический туф. Теперь — тёплая. Пальцы касаешься — а она будто чуть-чуть вибрирует. Незаметно, но стабильно.
— Баха, — позвал я. — Посмотри.
Он подошёл, приложил ладонь к стене. Замер. Прищурился. Кира сунула палец на поверхность выше, на сухой участок. Тот тоже вибрировал.
— Что-то происходит — Выдал инженер, как будто и без его пояснений это было нам не понятно.
Заг тихо выдохнул:
— Поторопились мы, вскрыв стену.
И он был прав.
Вдруг то, что мы принимали за металл пошло рябью. Как будто ветром по воде подуло. Очень медленно. Едва. Мох на потолке качнулся. Пыль ссыпалась с уступа. Мелкие камешки дрогнули.
Заг поднял оружие:
— Командир…
— Вижу, — сказал я, сосредоточившись на показаниях сканеров. Они показывали ноль. Абсолютный ноль. Но вибрация проходила по стенам как пульс — бум… пауза… бум… пауза…
Баха присел, приложил сканер к открытой металлической пластине.
— Командир… — голос у него был тихий, усталый. — Поздравляю. Капсула… похоже активируется.
Вдруг мой имплантат вывел на визор шлема новую информацию, от которой волосы на моей голове встали дыбом. Там было:
СТРУКТУРА: AUX-ГНЕЗДО
СТАТУС: ПРОБУЖДЕНИЕ (1%)
ПУЛЬС: СТАБ.
ВНЕШНИЙ СИГНАЛ: ИНТЕРПРЕТИРУЕТСЯ
— Что за черт⁈ Как это возможно⁈ — Невольно вырвалось у меня.
— Что значит «интерпретируется»? — спросила Кира.
— Это значит, — Баха провёл рукой по шлему, — что капсула слышит нас. Не буквально. Но она пытается распознать любой внешней раздражитель как команду.
— И какая команда? — спросил Заг.
— Не знаю, — сказал Баха. — Может что-то хочет выйти наружу.
Меня пробило холодом.
— И что внутри? — спросил я.
— Не знаю, — повторил Баха. — Личинка. Узел. Сегмент биокора. Или даже… эмбрион.
Кира тихо пробормотала:
— Нам пипец, да?
Камень завибрировал. Мох дрожал. Кира подняла излучатель. Баха побледнел.
— Это в глубине.
Я посмотрел на трещину, уходящую вверх. На стену. На камень. На вибрацию, что шла, будто сердце острова билось сильнее. Требовалось принимать решение, срочно!
— Все к выходу!
Никто не спорил, все мгновенно выполнили команду. Когда звучание из глубины усилилось, мы начали отходить к верхнему тоннелю. Остров буквально «дышал» под ногами — не сильно, но достаточно, чтобы каждый шаг ощущался, будто идёшь по мембране, а не по камню. У самого подъёма Заг подошёл ко мне:
— Командир, я не хочу этого говорить, но… надо бы убрать тебя с передовой позиции. И вообще, нужно полностью отключить твой скафандр!
— Причина? — спросил я, чувствуя, что он прав, но не желая признавать.
— Я думаю всё это на тебе завязано. Ты просканировал капсулу сканерами своего скафандра, и она отреагировала. А ты у нас вообще самый громкий.
Он показал на мои показатели на сети: импульсы скафандра, усиленный интерфейс, командный канал…
— Если капсула ловит сигналы… она меня, Баху или Киру может и не заметить. А тебя — уже засекла.
Баха остановился и задумчиво посмотрел в сторону капсулы:
— Он прав. Капсула скорее всего реагирует как интерфейс. Она может считывать импульсы. Командир — единственный, у кого есть полный набор командных протоколов. Это только теория конечно, и тем не менее я с Загом согласен, не нужно рисковать. Давай оставим твой штурмовой комплекс возле этой фигни, пусть она с ним развлекается, а мы по-тихому смотаемся отсюда нафиг!
— Чёрт! — Выругался я — Хорошо. Возвращаемся!
Мы быстро вернулись назад. Я выключил контур питания скафандра, и покинул штурмовой комплекс, оставшись только в служебном комбинезоне. Ручной излучатель занял свое место на моем поясе, туда же перекочевала и аптечка с виброножом. Сейчас я чествовал себя практически голым.
Зря я вернулся и снял скафандр. Очень зря.
Когда я заканчивал перевешивать оборудование, стена рядом с капсулой… подалась. Не сильно, не резко — как будто мембрана дала обратную волну. Камень треснул. Очень тихо. Но достаточно, чтобы я инстинктивно обернулся. Металлическая поверхность под слоем лавы… вспыхнула. Еле-еле.
Я сделал шаг назад. Но поздно. Край мембраны, тот самый, что мы едва видели под камнем, вздрогнул, пузырьком выгнулся наружу и… прилип к моей перчатке. Не ударил. Не схватил. Просто коснулся.
И имплантат среагировал.
С-ЦАК!
Заряд прошёл от моей ладони в мембрану, как электростатический разряд.
