Штурм (СИ) - Панченко Андрей Алексеевич

Я молча подошел к инженеру, и пользуясь своим командирским доступом к интерфейсу его скафандра приказал аптечке вкатить индусу убойную дозу антидепрессанта. Сейчас можно, мы в относительной безопасности… пока.

— Спасибо — тихо прошептал инженер, не отрывая глаз от своего занятия.

— Поспи, нужно отдохнуть — Ответил я и сидел у стены, слушая прибой и чувствуя, как отступает напряжение, скапливавшееся за последние двое суток. — Пока подежурю я, всем спать.

Первым заснул Заг. Он сказал «всё под контролем» и мгновенно выключился — так умеют только те, кто привык не тянуть время, если дали разрешение на отдых. Потом отрубилась Кира. Она ещё какое-то время ворочалась, потом глубоко выдохнула и затихла. Баха, несмотря на полученную дозу лекарств сидел дольше всех. Он, уже почти засыпая, всё ещё протягивал руку к катушке, будто боялся, что она остановится, пока он не смотрит.

Когда Заг сменил меня на посту, ночь уже окончательно вступила в свои права. В укрытие было темно, только мох светился мягким зеленоватым светом, как старинные люминесцентные часы.

Шипение океана было теперь едва слышным. Пахло солью и тёплым камнем. Иногда в расщелине позади нас раздавались тихие, протяжные звуки — будто камень медленно трескался. Я прислушался: нет, это не трещины — это воздух гуляет по пустотам внутри острова. В какой-то момент катушка выдала резкий высокий писк и поплавок чуть сорвался в сторону — волна пришла сильнее обычного. Глядя на это, я почувствовал странное: будто кто-то там, за горизонтом, дёрнул за ниточку.

Ночь тянулась долго, как будто вовсе не хотела заканчиваться. Мы спали урывками. Два часа сна, час дежурства. Опять сон, опять смена. Цикл за циклом, пока глаза не научились автоматически открываться к своему времени, даже не дожидаясь сигнала от имплантата. И самое главное — никто нас не потревожил. Ни крика, ни писка, ни движения датчиков. Слишком тихо, чтобы верить в удачу.

Но раз никто не пришёл — значит, у нас есть ещё одна ночь. А значит — ещё один шанс дождаться «Земли».

Проснулись мы до рассвета, без команды, просто одновременно. Организм сам поднимает человека на ноги, если чувствует, что дальше спать опасно. Ощущения были странные: вроде бы ночь прошла спокойно… но тишина вокруг казалась уже не защитой, а чем-то вроде задержанного дыхания острова. Как будто что-то притаилось и слушает.

Было еще темно, но свет Живы уже пробивался за горизонтом, постепенно превращая ночь в предрассветные сумерки. Океан же жил своей жизнью. Волна ровно перекатывалась по гладкому песку, поплавок ехал вверх-вниз, а в катушке слышалось лёгкое «зууу… зууу…» — ровное, стабильное. Это было почти приятно: стабильность в любом виде нам сейчас была нужна.

Баха первым вылез наружу. Я видел, как он застыл у поплавка, склонив голову набок.

— Что? — спросил я.

Он в ответ только махнул рукой — мол, иди сам, посмотри.

Я вышел, проверяя сектор. Чужих сигналов — ноль. Тепловых пятен — ноль. Даже фон по биомассе минимальный. Подошёл к воде, остановился рядом с Бахой. И увидел.

На песке, прямо у линии прибоя, длинной дугой тянулся след — будто что-то широкое, плоское, но очень тяжёлое, проползло ночью, оставив неглубокую, но чёткую борозду, уходящую в сторону скальных плит. Не лапы, не когти, не щупальца — именно широкое движение, как скат или огромная змея.

Баха присел, сунул палец в песок.

— Свежий, — произнёс он. — Часов пять, может шесть. Как раз первая половина нашей ночи.

— Размер? — спросил Заг, выходя из укрытия.

— Метров пять шириной… длину не берусь даже предположить. — Он оглянулся. — Но прошло оно тихо. Ни всплесков, ни акустики. Судя по всему очередной биотехноид.

Мне это не понравилось. Совсем. Мы втроём вернулись в укрытие, Кира сидела, держа излучатель на коленях. Вид у неё был недовольный.

— Нашли? — спросила она, прислушиваясь к нашим шагам.

— Нашли, — ответил Заг. — Но лучше бы не находили.

Я вывел запись с визора. Кира посмотрела — и тихо выдохнула.

— Оно прошло… под носом?

— Да, — сказал я. — И не тронуло поплавок. Значит, либо оно не охотится на всё подряд… либо мы пока ему не интересны.

Она замолчала. Потом подняла голову:

— Значит, надо найти, где оно теперь.

— Нет, — отрезал я. — Значит, надо укрепиться. Наша задача — выжить минимум ещё сутки. Потом «Земля» войдёт в сектор связи. Искать местных тварей — плохая идея.

Кира вздохнула, но спорить не стала.

— Уходим дальше от берега. Нужно другое укрытие. — Принял я решение — Нужно дальше разведать углубление.

Мы вышли втроём — я, Заг и Кира. Баха остался у волновой станции — сказал, что сделает буфер побольше, если подберёт другой режим катушек.

Внутренняя расщелина встретила нас влажным, тёплым воздухом. Мох светился сильнее, чем вчера. Цвет — чуть желтоватый, как подсохший светляк. Заг шёл первым.

Мы шли вперед по извилистым тоннелям, и в этот раз работал мой скафандр, у Зага оставались крохи заряда, а Кирин я решил пока не использовать, оставив его как резерв. Нам удалось пройти метров сто, когда на моем визоре мигнул датчик.

Сигнал. Не враждебный, не определённый — просто фон. Как слабая электрическая помеха. Я поднял руку.

— Стоп. Заг — проверка спектра.

Он приложил ручной пассивный сканер к стене. Тонкий луч прошёл по поверхности.

— Металл. — Он нахмурился. — Внутри пласта. Неглубоко.

— Металл? Здесь?

— Да, командир. Чужой. Не природный. Скидываю информацию.

На мой имплантат пришёл инфоблок и мы трое переглянулись. Я уже устал удивляться чему-либо на этой планете, так что воспринял новую информацию почти спокойно.

— Уходим обратно, надо всё обдумать!

Мы вернулись в укрытие быстро, без суеты и без остановок. Слишком много вопросов появилось. Баха поднял голову от катушки:

— Что нашли?

Я выдохнул:

— В стене — метавкрапление. Очень близко к поверхности. Не меньше чем четыре метра длиной. Лови пакет.

Баха замер, пустым взглядом уставившись в стену, копался в своем имплантате.

— Это… похоже на какой–то корпус. — Медленно, почти шёпотом наконец сказал он. — Или капсулу. Там не только металл, есть вкрапления биосекреций. Может быть местные бактерии или микроорганизмы, а может быть это что-то из «Авак»…

Повисла тишина. Тихий остров оказался с сюрпризом. Нужно было что-то делать, а что именно, никто из нас не знал. Рядом крутится биотехноид, заряда батарей у нас почти нет и уйти в другое место будет проблематично, если вообще возможно. А с другой стороны, возможно мы на бомбе сидим, которая рванет в любой момент…

Решили вскрывать стену мы не сразу. Сначала просто сидели молча — каждый прокручивал своё. Но чем дольше молчали, тем сильнее становилось чувство: если не посмотрим, что там внутри, то рано или поздно это может обернутся для нас или спасательной команды новыми неприятностями.

Поэтому решили просто: снять небольшой фрагмент, сантиметров тридцать. Без фанатизма, без лишнего шума.

Инструментов — минимум. Плазморез в таком режиме жрёт заряд как ненормальный, а энергии у нас нет. Пришлось использовать механический резак и вибронож с ограничителем глубины.

Мы все были в скафандрах, на случай если будут обрушения породы. Заг включил свой штурмовой комплекс, закрепил страховку и закрепил анкер в стене — будто мы на склоне горы, а не внутри остывшей лавовой трубы. Кира включила дальний обзор на шлеме — её задача была следить за обстановкой вокруг. Баха в углу готовил баллон с изоляционной пеной — на случай, если отверстие потребуется срочно загерметизировать. Я стал рядом, чтобы перекрыть сектор и подстраховать.

— Начали, — сказал тихо.

Заг включил резак.

Звук был неприятный: вибрация, будто кто-то пилит зубами стекло. Каменная стена дрожала, но не дала трещины. Это было странно — обычная базальтовая лава так не ведёт себя. Эта — да. Эта будто сопротивлялась. Через несколько минут пласт толщиной в ладонь стал отходить. Заг поддел его ломиком, рывок… камень с хрустом вывалился. И мы замерли.