Ирл Кин не смеялся. Он задумчиво разглядывал собравшихся за столом. Александра заметила, как его вопросительный взгляд несколько раз задержался на Лейле и нечто вроде восхищения блеснуло в льдистых глазах.
Александра была красивой, более того, привлекательной тем мрачным, несколько едким, саркастичным обаянием, которым «страдали» все Нахшироны. Лейла же выглядела в их тёмном семействе нежным золотым цветком.
Правда, с ядовитыми шипами. Змеиная кровь всегда найдёт отток яду. Но золотые волосы, янтарная кожа, медовые глаза, даже само имя, словно взрывающееся на языке – всё это было так похоже на мёд.
«Отравленный мёд», – снова прошипел ядовитый двойник Александры. Уж не шизофрения ли у неё? Вести с самой собой задушевные беседы никогда не считалось здоровым занятием.
– Поначалу, как многим из вас, наверняка, известно, – продолжал ораторствовать Змей, – мы с господином Кином планировали устроить всё несколько иначе, но, раз обстоятельства сложились иначе… зачем нарушать древние традиции? К чему чинить препоны молодым, юным сердцам? Рад объявить, что мы сошлись во мнении и решили, что позволим нашим детям сочетаться святыми узами брака во имя общего блага и удовольствия.
Змей произнёс эти слова с циничной улыбкой, которая ни на секунду не давала усомниться в его истинных мотивах. Он не верит в чувства – он верит в выгоду. Свою.
Но всё же, в глубине души, Александра это понимала, отец был рад, что сможет сочетать, как говорится, приятное с полезным: заполучить союз с Кинами и выдавать дочь замуж за человека, с которым она сама хотела быть.
– Лоуэл Кин? – обратился Змей к Ворону. – Подойди к нам, пожалуйста.
Тишина в зале стояла гробовая и тихие шаги Ворона казались громовыми раскатами.
Что она чувствовала в этот момент? Александра сама не знала. Слишком горячее и слишком холодное в первые момент воспринимается нашими нервами как одно и тоже. В первые секунды мы слабо отличаем один сильный раздражитель от другого.
Ещё вчера в этом зале сверкали алые лучи пыточных проклятий. Ещё вчера её сердце грозило разорваться от боли. А сегодня всё позади. Неужели так бывает – так просто? Потому и страшно, что в любой момент всё может закончиться, обрушившись вниз, как лавина, что погребёт её под собой сходом несбывшихся надежд.
Ворон стоял по левую руку от Змея, Александра – по правую.
– Что сказать, Лоуэл? – вздохнул Эссус. – Тебе сильно повезло, что ты дважды выходил живым из моих рук. Будем считать это испытанием. Нечто вроде калыма за невесту.
Эссус перестал улыбаться. Его серые глаза сделались совсем прозрачными, как у нежити.
– Я вручаю тебе самое ценное, что у меня есть, парень. Можно сказать, что в твоих руках теперь бьётся моё сердце. Не хочу начинать с угроз, потому что в глубине души надеюсь, что ты будешь любить Александру, а любовь не рождается из страха. Но я не был бы собой, если бы промолчал и не сказал то, что скажу. Двадцать один год назад рождение этой девочки позволило связать меня. С тех пор аркан на моей шее стал мягче, а поводок длиннее, но он никуда не делся. Чтобы я не делал, к чему бы не стремился, я не могу не думать о моей дочери. Сердце бьётся, и я повинуюсь току отравленной крови. Ты пришёл в мой дом, не притворяясь моим другом. Ты открыто заявил, что жаждешь моей смерти.
Все притихли, не зная, чего ожидать от своего господина, очередной ли дикой выходки? Или не просчитанного великодушия?
– С одной стороны, мне это нравится. Я люблю смелых и дерзких. Но с другой стороны, как человеку разумному, мне это внушает опасения. Твой отец клялся, что проснувшиеся в тебе чувства и желания изменили твои планы.
– И это так, – подтвердил Ворон.
– Надеюсь. Потому что, чтобы я поверил ему, твоему отцу пришлось отдать мне в залог клятвы собственную жизнь. Если ты нарушишь договор и попытаешься как-то навредить моей дочери, это убьёт его.
– Я не собираюсь вредить Александре! Но то, что вы связываете дорогих мне людей Клятвами Жизни и Смерти мне не нравится.
– Ты отказываешься от предложенного союза? – удивлённо приподнял брови Эссус.
– Нет. Не отказываюсь. Но вместо жизни моего отца залогом предлагаю взять свою.
– Твой отец выступил поручителем и это было его предложение, как гарант безопасности. Уместным, на мой взгляд. С учётом всех последних обстоятельств. Ты должен также понимать, Ворон, что, если когда-нибудь тебе придёт охота воспользоваться моей дочерью как оружием против меня… если ты посмеешь поранить моё сердце… – голос Эссуса журчал мягко и нежно, как ручей по зелёной траве, баюкая и обещая самую сладкую негу. – Ты сделаешь меня бессердечным. И тогда – нет, я не уничтожу тебя. Как некромант, я знаю цену как жизни, так и смерти. Что такое смерть, если подумать? Краткий миг невыносимой боли или дикого ужаса, за которым либо продолжение, если оно существует. Либо ничто, которого ты не способен осознать. Смерть быстра и милосердна, жилы нам выматывает жизнь. Смерь позволяет смертным улизнуть в бесконечность, избавляя от всех страданий разом! – на этот раз голос Эссуса прозвучал хлёстко и резко, как удар бича. – Стань моим врагом, и ты будешь звать Смерть как сестру целую Вечность! Вечность мук и сожалений – это очень долго. Вечная жизнь – это кара пострашнее любой пытки и, клянусь, ты получишь именно это, если только посмеешь обидеть моё дитя.
– Я не стану комментировать твою речь, Змей. Возможно, в чём-то мы никогда не поладим, но у тебя не найдётся угроз, чтобы меня напугать. Я скажу лишь одно и буду в своей речи краток: вся моя жизнь была подчинена одной идеи – уничтожать таких, как ты, но я дал слово больше не играть в эти игры ради того, чтобы получить вашу дочь. Я понимаю вас. То, что нам дорого, всегда вызывает в нас страх. Слишком больно терять то, что любишь. Я не причиню боли вашей дочери, по крайней мере, сознательно. И вряд ли смогу стать для неё худшим мужем, чем вы – для своей жены.
Ирл Кин сделал движение рукой, будто стараясь остановить, предостеречь сына он лишних слов.
Александра чувствовала, что обстановка накаляется и шагнула вперёд, становясь между Змеем и Вороном.
– Раз мы здесь для того, чтобы забыть старые обиды и отпраздновать мир, то к чему обидные речи? – проговорила она. – Давайте смотреть в завтра, не оборачиваясь. Мы подарим этому миру разумную власть, спокойствие и процветание, а также наследников от двух самых сильных магических домов, какие есть в Магическом Сообществе. Виват!
– Виват! – подхватили гости, поднимая бокалы.
Ворон, развернув Александра к себе лицом, притянул её к себе и поцеловал.
Похоже, массовые выкрики местный аналог: «Горько». Что ж? Пусть получат то, чего просят. Ей целоваться с Вороном при свидетелях, конечно, не так хорошо, как наедине, но… далеко не неприятно.
– Клянусь любить, почитать и защищать вверенную мне женщину до конца моих дней, разделяя с ней бытие в его горести и сладости. Перед лицом собравшихся обещаю, что буду твоим, а ты будешь моей, пока смерть не разлучит нас.
– Это речь стандартной клятвы или просто поэтический экспромт? У меня ответной речи нет, – запаниковала Александра.
– Благодарю, сэр, вы очень добры, – невозмутимо кивнул Ворон и, взяв Александру за руку, увлек её за собой к столу.
– И что это было? – продолжала она допытываться у Ворона. – Помолвка? Или какой-то другой обряд?
– Нет то и не другое, всего лишь стандартное объявление о ней.
– Стандартная?..
– Сама помолвка впереди. Потом пара-тройка месяцев на подготовку к свадьбе и только потом мы с тобой сможем обрести друг друга с законного благословения, дорогая.
– Всего лишь пара-тройка месяцев, – нервно сглотнула Александра. – Скажи, тебе правда не страшно?
– Прошу, не начинай. Это глупо. Меня совершенно не пугает какой-то обряд. Встречались в моей жизни вещи и похуже.
– Значит, ты хочешь на мне жениться?
– Всё правильно, Александра. Я хочу на тебя жениться. И очень рад, что ты, наконец-то, об это догадалась.
