На чердаке оказалось очень темно.
Маленькое запылённое окошко почти не давало света, а кошка с домовым, катаясь по полу, подняли здесь изрядную пыльную завесу. Поэтому девушка просто закрыла глаза, используя своё внутреннее виденье. Хотя эта дерущаяся парочка так шумела, что их и слепой бы по грохоту нашёл. Без всякого третьего ока.
Оказалось, что Евдокия уже брала верх, прижав Михалапа в угол, терзала его так, что только клочья рыжей шерсти летела во все стороны. Но и Михалап был не слабак — чёрной шерсти вокруг тоже хватало.
Надо выручать домового, пока не поздно — решила девушка.
Аронии даже приближаться к ним не потребовалось. Умения, накопленные Прошей, работали автоматически. И, сосредоточившись и применив приёмы бесконтактного боя, она всего лишь повела подбородком и Евдокию будто ветром сдуло — она полетела из угла кубарем.
«Не иди только лишь по пути силы. Знания могут их заменить» — вспомнила она одно из правил.
Однако Михалап — этот неугомонный вояка — тут же бросился вслед за Евдокией. И, насев на расплатавшуюся в нокдауне кошку, принялся её мутузить. И это помешало Аронии набросить на неё Фаинин плат — чтобы совсем нейтрализовать бешеную Полуночницу.
Что же делать? Как их теперь разнять? Домовой и кошка переплелись в тугой узел.
Но тут девушка почувствовала спиной — или затылком — чьё-то опасное присутствие. Арония мгновенно развернулась. Это Силантий бесшумно появился на чердаке уже в виде медведя. Расставив когтистые лапы он стремительно приближался к ней.
Надо же! Огромный медведь, а такой шустрый.
Арония, мгновенно переместившись, оказалась в торце крыши рядом с окном — чтобы не допустить обходного маневра.
«Никогда и никому не показывай спину и не доверяй свой тыл. Ошибка может стоить тебе жизни» — ещё одно правило.
Эх, жаль Михалап, занят. Вдвоём было б легче справиться с этой горой мускулов. Но тот, кажется, в этот раз взял реванш. Ну, что ж — хотя бы отвлёк на себя Евдокию.
А Силантий, скаля страшную пасть, уже был рядом, распахнув когтистые лапы и норовя обхватить ими девушку. Чего он хочет? Убить её или только захватить в плен? Как приказал Ратобор. Но разбираться в этом некогда.
«Применяя силу, не сомневайся — действуй на опережение. Иначе опередят тебя. Ошибка может стоить тебе жизни».
И Арония изо всех сил ударила его связкой ключей, кстати оказавшихся в кармане, метя в медвежью морду, и попав в глаза и переносицу. Именно этот приём всегда помогал безоружному пластуну. нет ключа — используй пальцы. Ослеплённый зверь возмущённо взревел и тут же осел, прижав к морде лапы. Арония, выхватив из кармана амулет, набросила ему на шею Фаинин обуздывающий ведьмаческую силу ремешок. Силантий, продолжая злобно реветь, остался сидеть на месте. Ничего, оклемается. А потом она как-нибудь доставит его к Фаине.
«Будь справедлив, даже если это тебе невыгодно. Не прощай чужую несправедливость, ч-тобы тебя не посчитали слабым. Ошибка может стоить тебе жизни».
Так, что там с Михалапом?
Ого! Кажется, его дела плохи. Снова загнав домового в угол, Евдокия, злобно разрывала на нём зубами и когтями фуфайку. Скоро и до него самого доберётся.
Арония, поведя в воздухе рукой, приёмом бесконтактного боя скинула с Михалапа Полуночницу Евдокию. И когда кошка, кувыркаясь, прикатилась к ней, набросила на неё Фаинин плат. Рычащая и скалящаяся Евдокия, мгновенно смолкла и, окаменев, распростёрлась чёрной статуей. А потом, шепнув над ней заклинание, Арония уменьшила её и превратила в маленькую статуэтку, размером с ладонь. Теперь и эту беглянку можно вернуть Фаине.
Всё. Победа!
Девушка осмотрелась и чихнула. По чердаку клубилась густая пыль и всё ещё летали клочья шерсти.
Надо срочно покидать это мрачное место — чтобы не задохнуться.
Но как же забрать с собой огромного медведя Силантия? Разве что подъёмный кран подогонать да крышу разобрать? Арония рассмеялась, представив эту картину. То-то соседи удивятся.
Кстати, она в тот же миг почувствовала, что сейчас из дома напротив кто-то наблюдает. Оказывается это Людмила с мужем Николаем и тремя детьми припали к окнам и с ужасом смотрят на дом Полины Степановны, прислушиваясб к шуму и грохоту.
— Что там такое? Черти горох молотят? — с недоумением проговорил Николай, расчищая рукой затуманенное дыханием стекло. — Я ж говорил бабке Полине — в этом доме нечисть водится. Не послушалась.
— Может, полицию вызвать? — испуганно предложила Людмила. — А ну как их там поубивали?
— Я те дам — полицию! — возмутился Николай. — Протоколами потом замучают. И в свидетели запишут. А вдруг это и правда — нечисть? Кого им там ловить? Вот и заплатишь потом за ложный вызов.
А их сынишки-школьники, переглядываясь, шептали друг другу:
— Слыхал? Там черти! Давай завтра в этот дом заберёмся — посмотрим на них.
«Да уж, разбирать крышу и принародно вынимать с чердака медведя, точно, не стоит» — усмехнулась Арония.
И тут она сообразила, как можно решить проблему с Силантием.
Она подошла к ревущему медведю и шепнула несколько слов, подсказанных ей Фаиной для уменьшении Евдокии — чтобы легче было её привезти к ней. И — о, радость! — Силантий так же уменьшился. Правда, всего лишь до размеров пуделя — меньше не получилось. Зато шума от такого карликового медведя было гораздо меньше.
Домовой тем временем, кряхтя и потирая бока, поднялся и уселся на укосину. Арония, подойдя к нему, спросила:
— Ну, как ты, Михалап? Живой ещё?
— А чо мне сдееться? — пробурчал тот, отряхиваясь. — Ты рази дашь мне пропасть?
— Эх и потрепала же тебя Евдокия! — осмотрела она последствия баталии. — Одежда твоя теперь пойдёт, наверное, в утиль. Ран нет? Может, бинт нужен? Перевязать?
— Какие ещё бинты? На нас, домовых, всё само заживает! — обиделся Михалап. — А к царапинам я паутину прикладу. Как моя бабка Апраксия учила.
— Паутину? — удивилась Арония. — Ах, да, у Фроси — одной деревенской знахарки, про это тоже написано.
— Одёжу вот токо жалко, — посетовал домовой, рассматривая себя. — И ни в какой утиль я её не сдам! — сердито заявил он, приподнимая с полу и прикладывая к бокам какие-то пыльные обрывки. — Это была Акимова куфайка! Ей сносу не было б! Ничо, подлатаю! Ежели б не она, мне б сегодня, ой, как, худо пришлось. И царапин от Явдохиных когтей было б поболе.
— А что ты с ей, то есть — с ней, будешь делать? — удивилась Арония. — Это ж одни ленты, а не ку… фуфайка!
— Подлатаю! Ничо, — заявил домовой. — Главно — сам цел.
— Это да, — улыбнулась, Арония. — Знатно вы тут сцепились. Да и Евдокии досталось. Смотри, сколько её шерсти кругом валяется!
— Я ей показал Кузькину мать! — довольно тозвался Михалап и погрозил кулаком в сторону каменной статуэтки. — Будет знать, как честных домовых забижать!
— Думаю, на этом её злодеяния и закончились, — аявила Арония. — Передам Фаине, пусть решает их судьбу. А что мы тут сидим? — спохватилась она. — Давай в дом перебираться, Михалап. Тут дышать нечем!
— Это мой дом и есть, — возразил домовой. — И куды я пойду в таком виде? Вдруг стару… Полина возвернётся?
— Она ж тебя не видит ни в каком виде! — успокила его Арония. — Пошли! Чаю попьём. А за это время и пыль тут уляжется.
— С плюшками? — с надеждой поднял голову домовой.
— С сырниками, — вздохнула девушка.
— Годится. А этих, что ль, тоже с собой будем брать? — нелюбезно покосился Михалап на побеждённых оборотней. — Больно много чести! Нехай тут пылью, какую в моём жилье подняли, дышат.
— Да и правда — пусть. Потом… Ой, нет! — спохватилась Арония. — А вдруг сюда Ратобор заявится? И заберёт их, пока мы с тобой чай пьём. Было уже такое.
— Ты и с им драться будешь? — прищурился Михалап. — Ты, Аронеюшка, это знатно могёшь. Я видал — даже кулака не приложила. Вот бы мне так — глазом моргнул и все покатились, куда ни попадя.
— И когда ты успел заметить, как я дралась? — удивилась Арония. — А с Ратобором драться… Не знаю. Он мою бабулю в заложники взял, — вздохнула она. — Я пока ещё сама не понимаю, чего ему от меня надо? Мира или войны? И как мне бабулю выручать? Силой или хитростью?
