— Никогда не спорю на девушек, — отрезал Чунильский. — А как прибежит, так и убежит. — Он набрал на стационарном телефоне номер и сказал: — Дежурный? А, это ты, Колян? Запомни или запиши везде, где только возможно: для Аронии Саниной меня на месте нет! Никогда! — И бросил трубку. — Пусть к жениху своему бегает!
— У неё есть жених? — удивился лейтенант. — О, женщины! Коварство — ваше имя! Не ожидал от неё!
— Много ты понимаешь в женщинах! — буркнул Чунильский. — Так! Давай работать. Что там у нас по делу с ювелирным? На какое время ты назначил вызов свидетеля Петрова?
И они погрузились в работу.
Глава 12
Разговор у реки
Когда Владислав уходил с работы, то был на проходной остановлен.
— Майор Чунильский, разрешите доложить! — высунувшись в окошко, обратился к нему дежурный, Николай Семёнов. — К вам тут эта приходила… Ну, Арония Санина. Рвалась прям. Но я не пустил, как вы и приказали.
— Что-о? Надо было впустить! — гаркнул Владислав.
— Но вы же сами…
— Мало ли что — сами? Думать надо, Колян! — бросил ему Чунильский и бегом кинулся к машине.
В общем, его обиды хватило лишь до вечера. Она рассеялась лишь от одной мысли, что Арония приходила к нему. И стояла тут, на проходной, как отверженная. Как Золушка, потерявшая свой хрустальный туфелек и золочёную карету.
И во всей этой истории явно что-то было не так.
Ну не сходится психологический портрет действующих лиц в этой пьесе и всё. Не могла Арония так завраться — не способна она ко лжи. И либо она действительно чья-то невеста и разговор окончен. Либо… Либо просто не пришла бы на проходную. Сама же говорила, что мосты сожжены, типа, а номера удалены.
Короче — надо с ней поговорить и разобраться. И расставить все точки. Там, где надо.
Теперь ему даже казалось, что и девичий голос, говоривший с ним по телефону не похож на её — он был слишком писклив и… хитёр, что ли. Да и Полина Степановна — даже будучи в сильном гневе — не способна обзывать свою внучку дурой.
Его кто-то разыграл. И за такие шутки он готов…
В общем — приехал он.
Вот он, дом Аронии. И её надо оттуда как-то вызвать, минуя Полину Степановну…
* * *
Арония весь этот день провалялась на диване, укутавшись в старый плед и отвернувшись к стене. Полина Степановна то и дело подходила к ней, предлагая внучке то поесть, то чаю попить, то выпытывая у неё о здоровье. Но не услышала в ответ ни слова.
И вдруг вечером, будто проснувшись, Арония с улицы раздался голос, нет, это был мысленный зов. И он был таким грустным, виноватым и… любящим. Лишь она слышала его своим израненным сердцем.
«Арония! Я здесь! Прости меня!» — звал он.
«Это Владислав! Я иду!» — мысленно ответила она и, не одевшись, выбежала в пледе из дома.
За калиткой стоял он. И слов больше не понадобилось.
Они обнялись и долго стояли, ни слова не говоря. Как будто некая буря разметала их по разным концам света и сейчас они, потеряв всякую надежду, вдруг нашли друг друга.
— Я сейчас, — сказала девушка и, вернувшись в дом, во что-то быстро переоделась.
Потом, приехав на набережную возле реки Кубани, они всю ночь проговорили, сидя в машине.
Арония рассказала Владиславу всю свою мистическую сагу, начавшуюся… да с детства, наверное, и начавшуюся. В общем, восстановила всё, что было пропущено во время их прежнего разговора. Она решила — будь что будет. Если он примет её такой, какая она есть, значит быть им и дальше вместе. А если нет — то значит не судьба и их дорожки разойдутся. Как говорится, нет худа без добра. Проделки Ратобора — а без него тут явно не обошлось — поставили её перед выбором: быть честной с любимым человеком или множить свой обман и дальше. Не дело это — начинать отношения со лжи, из которой потом не выпутаешься.
Владислав слушал Аронию молча и не перебивая.
— Почему ты приказал не впускать меня в отделение! — гневно спросила она в заключение. — Что случилось? Я ведь не давала повода для этого. Ну, кроме того, что не сразу всё тебе рассказала.
— Извини, поддался эмоциям! И, всё же, я чувствовал подвох! — сказал он. — Но давай забудем об этом, Арония!
— Нет, ты скажи мне, в чём было дело?! А то я не усну сегодня! Надо ведь найти виновника! А я вижу его ослиные уши невооружённым глазом!
— Ты ещё собираешься сегодня спать, Арония? Знаешь который час? Четыре утра! — улыбнулся ей Владислав. — Ну, хорошо, давай искать ослиные уши! — согласился он.
И рассказал о том, что ему сказала утром Полина Степановна. А так же и она, Арония. Мол, не звони и забудь — невеста я, но не твоя.
— Негодяй! — вскричала девушка. И Владислав напрягся. — Не ты — Ратобор! — пояснила Арония. — Не было ничего такого! Из моего телефона твой номер куда-то вообще пропал. И утром — после треклятых Мальдив — в то время, как ты собирался на работу, я спала! До двенадцати часов, заметь! Конечно же это проделки Ратобора! Его ослиные уши! Я же тебе говорила — ему надо, чтобы я вместе с ним занималась поиском кладов. Вместо мамы. Видно, у них это хорошо получалось в паре. Ну и замуж за него, старую рухлядь, зовёт. Хотя он, конечно, таковым не выглядит. Ведьмаки чужим здоровьем и молодостью питаются.
— А ты? — прищурился Владислав. — Учти, я буду против. И кладов, и замужества, и — если можно — твоей взятой напрокат молодости и долгожительства. Потому что хочу умереть с тобой в один день. Мечта у меня такая.
— Так ты меня больше не прогонишь? — обрадовалась Арония. — Даже зная, что я… Ну, скажем так, как это преподносит Фаина — владею силой.
— Владей себе! — пожал плечами Владислав. — Только на сторону негодяев Ратоборов не становись. Я Покон не знаю, но Кодекс чту.
Арония обняла его, смеясь:
— Не буду.
— Видно судьба моя такая — жить с… владеющей силой, — чмокнул он её. — Любовь зла, ей не прикажешь. — Арония шутливо замахнулась на него кулачком. — Только меня теперь очень тревожит один вопрос, — становясь серьёзным, сказал Владислав. — Что, если Ратобор на тебя обидится и, отпустив, натравит на тебя своих злобных зверюшек — эту Евдокию с Силантием? Чем я смогу тебе помочь и как защитить? Силушка есть, но не та. Ведь ты ему откажешь? — пытливо взглянул он на девушку. — Не передумаешь?
— Ещё спрашиваешь! — снова замахнулась Арония. — Я согласна быть только твоей невестой! Хотя — если б ты сегодня не приехал и мы с тобой не помирились — кто знает, что б со мной стало? Вдруг я обозлилась бы на весь свет? И тоже б… — задумалась она. И решительно заявила: Хотя — нет, не тоже б. Пример моей мамы остановил бы… Может, Ратобор на это и рассчитывал? Что я обозлюсь на тебя и выберу его. Со всем прилагающимся набором реалий. Спасибо тебе, Владислав, что ты здесь и что выслушал меня сегодня, — обняла она его. — Как бы дальше у нас не сложилось — я теперь верю в себя. И в тебя. И в справедливость.
— Да за что спасибо? Я не мог поступить иначе, дорогая! Даже подсудимым дают последнее слово, — прищурился тот.
— Ах ты, законник! А я-то думала, что ты…
— Я — да! Я — то, что ты думала — люблю тебя, такую странную и единственную, — обнял он Аронию. — Но всё же — как и чем я могу тебе теперь помочь? Честно — против оборотней в погонах я — сила. А вот против всяких оборотней Силантиев… Ещё не пробовал взять их в оборот. Может стоить начать, а?
— Ой, не знаю — непросто это, — покачала головой Арония. — Я ведь и сама толком ещё не умею.
— Нам бы с тобой отбиться! — размечтался Владислав. — А потом ты пошла бы работать к нам, в органы правосудия. Забыв про Покон и ведьм, — вздохнул он. — Непросто у вас там. Или скажу так: уж очень просто владеющие силой нарушают этот Покон. А твои способности у нас были б очень кстати. И нет нам никакого дела до древнего Покона и его нарушителей. Своих злодеев хватает, — сказал он.
Видно, всё ж, все эти мистические штуки и выверты немного пугали Владислава. Или так — они не нравились ему. Да это и неудивительно. Чунильский был идеальным солдатом и хорошо знал своё дело. Ему было неуютно в обстоятельствах, где решала не сила и умение бойца за правое дело, а… другая сила и уменье. Хотя — он это признавал — и там дело тоже может быть правым…
