— Наверное, ты об этом много интересных историй знаешь?
— Знаю. Но, опять же, Аронеюшка — сначала они интересные, а потом всегда грустные. Да ты мать Арину вспомни — вот и вся история.
Да, так вот — Ратобор с Арина умели любой заговор снять и самого лютого Хранителя извести. Много они богатств насбирали. В золоте купались. Ну и в крови тож. Потому как на ихи клады завсегда иные охотники находились и забрать их норовили. А, чтоб уберечь ето золото и самоцветы, Ратобор с Ариной частенько раз их вдругорядь закапывали. Только уж со своими Хранителями и заговорами. Это щас Ратобор золото в железны ящики прячет. Раньше его прикапывали.
— Так это они ж с мамой клады прятали. А-то я причём?
— Вот тут-то и закавыка, — кивнул домовой. — Ты её наследница. Похоже, какие клады Ратобор с Ариной прятал, он теперя без неё взять не может. И в этот раз он за таким прибыл. Лесовик это место знат. Он видал, как они здеся, в его лесу, лет семьдесят назад цельный сундук золота закопали. И Хранителя над им поставили. А Хранитель тот особый — это Калина, Аринин воздыхатель.
— Как это — воздыхатель? Ты ж говорил, что все Хранители — незримые.
— Так он и был покойник — руки из-за неё на себя наложил, — вздохнул домовой.
— Ого!
— Твоя мамка бедовая была, — пояснил Михалап. — Так Старинушка и Лесовик говорят. И Ратобор тоже к ней женихался, да она его отшила. Може, и правда, она зазнобушкой его была, а може — штоб клады с ей не делить. А этот Калину княжий конюх был, это немалый человек по тем временам. Дорогие кони ему в руки доверяли. Вот он ей и подарки дорогие дарил, и мониста да перстни на руку. Она их брала, а замуж идти согласие не дала. Вот он и… того. От любви помер, удавившись. А такие неприкаянные самоубивцы — самые лучшие Хранители кладов. Да и Аринино добро он охотно охранять взялся. Так, небось, и любил её. Лесовик видел, как они всё с этим кладом обустроили.
— А Калина к Ратобору разве не ревновал?
— Нет. Калина знал, что не люб он ей, вот и подвязался. Это уж опосля к твому отцу Арина сердцем прикипела да и к его матери — Полине тож. Потому — Старинушка от домовых вызнал — она все ведьмины дела и забросила. И тем лишила Ратобора доступа к совместному добру — без неё он его взять уж не мог. Хотя у него, видать, и своих заначек было немало. Вон чо — каких лабазов да лавок сейчас пооткрывал. Не бедствовал, в обчем. А сейчас, видать, понадобилось это добро. Пути к ему ищет.
Ну и… дальше ты всё знашь.
— И что? Ратобор думает, что я ему тот клады достану? Но я этого делать не умею. Ты ж сам говорил — этому учить надо.
— Надо. Но он тебя и научит, Аронея. Коль согласье своё дашь. Но тут ведь не твоё уменье главное. Лесовик говорит — заговоры Ратобор и обойти может, он теперь уже знает — как. Одно у него не вышло — без Арины ему Калина этот клад не отдаёт. Сказал, мол — с ней приходи. А как, если она уж на том свете?
— Но я же не Арина! — воскликнула девушка. — Причём я.
— Дык, наверное, ты на неё похожа? — почесал макушку Михалап. — А если и не сильно, то Ратобор, небось, ждёт, что Арининой дочке Калина клад охотней выдаст, чем ему. Так быват — раз уж полюбил кого, то и чадо его признат.
В обчем, таково то, што мне рассказали Старинушка и Лесовик. Не зря я к им сбегал — не ближний свет ведь.
— Да уж. Не зря, — согласилась поникшая Арония. — И ты прав — как теперь из этого выбраться?
— Потому-то этот башибузук и нашу старуху… Полину Степановну умыкнул. И тебя не укоцал, когда шёл за тобой к Фаине. Мог бы разом и силу твою взять, и Евдокию. Знать — он в тебе Арину признал. И тогда план про клад и задумал.
— Теперь мне многое понятно, — покачала головой Арония. — А как ты думаешь. Михалап, сундук золота много денег стоит? Чего Ратобор так наседает?
— Да ты чо! — чуть не поперхнулся чаем домовой. — Сундук это силища денег!! Это древнющее золото! Ему цены нет! Оно ить это не ваши колечки да брусочки. Лесовик видал его, когда это золото закапывали. Говорит, небось — ишшо первых царей казна! Где уж они его взяли — он не ведает. И, кто знат — может, у них с Ариной не в одном месте в такие сундуки распихан? Ратобор неспроста сюда прикатил. Мабуть — казна его совсем отощщала. Или купца нашёл. На такое добро ведь его не просто найти. Мало у кого сейчас такие деньжищи водятся.
И тут Арония испугалась.
— Так ведь если на кону такие деньжищи, Ратобор может не только бабулю украсть! Он на многое способен! И — того гляди — Владислава… укоцает!
— Ищщо Старинушка опасается, что жить тебе только до той минуты, как вы с ним всё их с Ариной добро соберёте. А то ж ему с тобой делиться надо. Ить половина кладов твоя.
— Да на что они мне? Это их кровавые деньги, не мои! Я не возьму оттуда ничего!
— Так ить он про то не знает, што не возьмёшь! — хмыкнул домовой. И хитро глянул на Аронию. — Эт ты щас так говоришь. А как увидишь ту гору золота, тут-то и станет — на что. Я б, к примеру, взял! И Ратобор так думает.
Глава 2
Решение
Тут вдруг в кармане девушки зазвонил телефон. Она схватила его, надеясь услышать голос Владислава.
— Добрый день, Арония Викторовна! — пробасила трубка ей в ухо. — С вами говорит полковник Щеглов.
— Добрый день! — растеряно ответила девушка. — Да, я вас слушаю.
— Это я вас слушаю, — хмыкнул тот. — Вы не забыли ещё о нашей договорённости?
— Э-э, извините, Семён Семёныч, но я ещё не приняла окончательного решения. Правда, в институте я уже была и перевелась на заочное отделение. Теперь вот буду решать, что делать дальше. И, мне кажется, вы дали мне три дня, Семён Семёныч? А сегодня только третий пошёл.
— Это так. Но! Есть одна сногсшибательная новость, которой я хочу с вами поделиться — я выбил для вас штатную единицу психолога в нашем Антитеррористическом Штабе.
Арония растерялась.
— Психолога? — протянула она. — Но я по этой специальности ничего не понимаю! Я же математик. Может, лучше какого-нибудь аналитика?
— Не волнуйтесь, Арония Викторовна. Чем вы будете заниматься, мы решим позже. Ну, как предполагаю, ориентировочно, это можно обозначить как составление психо-типа разрабатываемых террористов, — сказал полковник. — И проработка тактики действий, на основе этого… Короче — там будет видно. И, если что — вас можно будет перевести в другой вуз. Например — Московский институт психоанализа. Я узнавал — там есть дистанционное обучение. Или что-то подобное.
— Ого! Психоанализ? Но мне кажется, это далековато от пластунов, казачества, боёв, захватов. И террористов.
— Да что вы тревожитесь, Арония Викторовна? — отмахнулся полковник. — Это всего лишь должность, запись в деле. А заниматься вы будете тем, что потребуется. Хоть захватом, хоть юными пластунами. Есть и такая наметка. Но это пока по секрету. В общем, так — думайте. Со своей стороны я сделал всё возможное, чтобы вы работали в Штабе. Нам такой человек, как вы, просто необходим для предотвращения катастроф и поиска…
— Врагов?
— Правильное слово! — одобрил Щеглов. — Так что — думайте, Арония Викторовна. А завтра в одиннадцать ноль-ноль я жду вашего звонка.
— Есть, товарищ полковник! — ответила, посмеиваясь, девушка.
— Вот ты уже и в службу вникла, — хмыкнул полковник. — До завтра!
Арония растеряно посмотрела на Михалапа, дохлёбывающего чай из своей большой чашки. Эх, знал бы Щеглов, какие странные у неё гости и какие беседы ведёт с ними сейчас его будущая сотрудница — о кладах, домовых, ведьмаках и заговорах. Небось, тут же дал бы ей от ворот поворот. Им на службе сумасшедшие «без надобностев», как сказал бы домовой Михалап.
— Ну и чо, Арония? Служивым теперя станешь? Башибузуков ловить? — прищурился Михалап. — Знатное это дело! Батько Фома гордился б.
— Ой, пока я ничего не знаю! — отмахнулась Арония. — Какой из меня психолог? Смешно! И потом — я сейчас не могу выходить на работу. Мне ж ещё надо как-то бабулю выручать и с Ратобором разобраться. А завтра полковнику уже надо ответ дать. Да и до службы ли тут? И голова совсем другим занята.
