Яма, над которой трудились с лопатами Владислав и Ратобор, сооружалась по всем землеройным правилам — без применения колдовства. А, в целях наглядности поисков и во избежание всяческих подозрений — неподалёку, под сливой, была начата ещё одна яма. Так что работы хватило. Им ещё повезло, что Калина поместил этот сундук не глубоко — всего лишь в метре от поверхности. По пути им даже попадались вишнёвые корни, которые выглядели очень натурально. Они также убирались вручную — топором и ломиком. И хотя температура на улице была минусовая, вскоре спины у копателей были мокрыми. И они даже скинули с себя куртки. Выручал их и горячий чай, который подносился женской половиной кладоискателей.
И вот, наконец, лопаты, звякнув, упёрлись в железо. Ещё немного усилий и — вот он, узорный кованый сундук, измазанный в сырой земле. Владислав и Ратобор, осторожно подняв его, поставили сундук рядом с ямой в снег, а затем и сами выбрались наверх.
Владислав откинул крышку…
Арина ахнула.
Полина Степановна, заглянув в него, принялась кружиться вокруг него в танце. А, остановившись, восхищённо воскликнула:
— Совсем такой, как в моём сне! — И немного недовольно добавила: Только там драгоценности лежали до самого верха, а тут всего лишь половина. Ну, ничего! — махнула она рукой. — Нам и этого хватит. Правда же? — обратилась она к остальным кладоискателям. И… оказалось, что рядом с ней стоят только двое — Арония и Владислав. — А где же Ратобор? — удивлённо спросила она.
Но Аронии и Владиславу уже было понятно, что он исчез, прихватив и половину содержимого сундука. Лишь его светлая куртка насмешливо болталась от ветра на суку вишни.
И тут Арония услышала возмущённый шёпот невидимого Калины:
— Вот аспид! Я ж не успел вас окликнуть — он вмиг провернул этот фокус! Как молонья!
— А я ить тебя, Аронеюшка, упреждал! — прошипел невидимый Михалап. — Этому башибузуку веры нету!
Арония лишь виновато взглянула на Владислава, а тот, вздохнув, развёл руками.
— Вот негодяй! — воскликнула Арония.
— Как это — негодяй? Ратобор очень благородный человек! — возразила Полина Степановна. — Он ушёл и оставил нам весь клад! Представляете, какие мы теперь богатые?
— Представляем, — упавшим голосом сказала Арония.
Она чуть не плакала от обиды. Как она могла поверить Ратобору? Раскаялся он! Как же! Правильно Калина говорил — нет у Ратобора души, чернота одна.
Владислав сочувственно приобнял её. А что тут скажешь — решение-то принимала она. Хотя Владислав — как и Калина с Михалапом — не верил ни единому слову этого проходимца. Камушков он Смугляку дал! Как бы не так!
Но — если быть честным — он понимал, что Ратобор так же легко мог забрать и весь клад, но почему-то оставил Аронии её законную половину. Мол, делай с ней, что хочешь! Полу-джентльмен, так сказать. И на том спасибо.
Но делать нечего — надо было и дальше действовать по плану. Не век же стоять над ямой и полупустым сундуком памятником собственной глупости.
— Ну что, я вызываю полицию, Арония? Надо этот клад описать и под охрану сдать, — сказала Владислав.
— Да, — кивнула она. — Вызывай.
Тот, накинув куртку и отойдя в сторонку, принялся названивать. И, похоже, Мережков был в восторге от этих новостей. Даже в вещий сон Полины Степановны поверил — семейка-то аномальная. И увольнять майора Чунильского уже передумал.
— Какую полицию? Зачем? — тем временем удивлялась Полина Степановна.
— По закону этот клад принадлежит государству, бабуля, поскольку это историческая ценность, — пояснила ей Арония. — Я как-то читала об этом. Да и Владислав порядок действий знает. Не волнуйтесь, бабуля — нам потом выплатят половину стоимости клада.
— А если бы мы его не сдали? — упёрлась Полина Степановна.
— Если б об этом узнали, то его всё равно забрали б, но компенсацию нам не выплатили, — возразила Арония.
— Жаль! А хоть что-то взять можно? — заявила Полина Степановна. — Мне так нравится это изумрудное ожерелье, — ухватила она его. — А, вот ещё кольцо и браслет к нему! — достала она несколько массивных золотых вещиц с изумрудами. — Это комплект! Как он тебе?
— Никак! — отрезала Арония. — Зачем он нам? Нам за него заплатят.
— Не надо мне денег! — рассердилась Полина Степановна. — Эти изумруды очень подойдут к моему бирюзовому платью!
— И куда вы в нём, бабуля? Выступать в Доме Ветеранов? — усмехнулась та, вспомнив слова Калины — про бабулю и клад:
«Простая душа. Што она с им делать-то будет? Танцовать в хороводах с изумрудами да яхонтами? Так ей сразу за них душонку-то и вытрясут».
— Единственное, что иожно с ними сделать — это спрятать и никому не показывать, — сказала Арония.
— Почему?
— Бабуль, но вы же не хотите, чтобы кого-то из-за них убили? Или спросил — откуда они у нас? Есть люди, которым одного взгляда достаточно, чтобы понять их ценность.
— Я скажу им, что это бабушкины, — упрямо заявила та.
— Бабушкины? Кем она была, бабуль? Колхозницей?
— Н-ну да, крестьянкой, — вздохнула та.
— А изумруды ей барин подарил, — улыбнулась Арония, — чтобы хлеб удобнее было печь. Или в поле работать.
— Но, Аронеюшка, мы можем их действительно спрятать. А потом внукам по наследству передать. Или продать, когда деньги будут нужны.
— Денег нам и так дадут, бабуля — за клад. А купить такие изумруды могут только бандиты. Ведь они незаконные. А они не любят расставаться со своими деньгами. И берут изумруды за так, убивая свидетелей, — продолжала запугивать старушку Арония.
— Страсти-то какие! — ужаснулась Полина Степановна.
— Бабуль, вы не смотрите, что эти вещицы красивы, — вздохнула Арония. — Почти все старинные клады добыты разбоем. И, чем крупнее бриллиант или изумруд, тем больше на нём крови и слёз. Давайте, бабуль, положим эти безделушки обратно! Пусть государство помещает их в исторические музеи или уж куда хотят.
Арония — и вправду — ощущала некий запах тления и зеленоватое потусторонне свечение от этого сундука, наполненного сверкающими драгоценностями. И ей очень хотелось, чтобы его поскорее увезли из её дома.
Полина Степановна очень неохотно вернула изумруды в сундук. И от этого даже как-то вся съёжилась. Похоже, её уже вовсе не радовал этот клад, чудесным образом обнаруженный на её огороде.
И тут к ним во двор ввалилась целая толпа какого-то разношерстного народа. Под предводительством майора Чунильского люди окружили сундук, возле которого сразу же была поставлена охрана с автоматами. Вокруг была и полиция, и какие-то ошеломлённые люди в штатском. А также перепуганные свидетели: Людмила и Николай Цыбульские — соседи, живущие напротив — и какой-то прохожий. Затем была произведена опись содержимого сундука. И все эти цацки в руках полицейских так и сверкали, так и переливались, потрясая присутствующих блеском. Всё это время Полина Степановна стоически от них отворачивалась. Но когда достали изумрудный комплект, с печалью проводила его взглядом…
Когда всё закончилось, Людмила Цыбульская, соседка, подписав трясущейся рукой какие-то акты, подошла к Полине Степановне.
— Ну, вы и дураки, Степановна! — тихо высказалась она. — Зачем клад-то отдали? Или, всё ж, немного и себе взяли? — с надеждой спросила она. — Я смотрю — там только пол сундука. Хоть перстенёк-то взяли?
— Ничего не взяли, Людочка! — расстроенно вздохнула Полина Степановна. — Сама вот вся испереживалась! Внучка говорит, что себе нельзя ничего брать, а то компенсацию не дадут, — кивнула она на Аронию.
— Так нечего было вообще его сдавать! — сверкнула глазами Людмила. — Мне б отдали, я б сховала.
— А Белоглазы, что тут жили, тоже свою долю получат? — подойдя, с любопытством спросил её муж Николай. — Дом-то их был. Может, предки-казаки клад-то и зарыли?
— Вряд ли у казаков были такие цацки! — отмахнулась Людмила. — На дом-то их глянь!
— Компенсацию получают только те, кто клад нашёл, — заметила Арония, — и те, кому сейчас принадлежит участок. Белоглазы своё право утратили, продав этот дом.
