— Вряд ли он здесь есть, — сказал Бекингем. Возмущению его невесты не было предела.
— Как! На главной кухне королевства нет горячего липового меда? Он есть в любой деревне! — воскликнула Таонга и махнула рукой: — Ай, не морочь мне голову, просто принеси.
Бекингем улыбнулся и скрылся в коридоре. Таонга присела на край кровати и сказала:
— Ну вот, миледи. Сейчас напою вас медом с приправами, — она похлопала себя по бедру, и я увидела, что среди складок юбки спряталась кожаная сумочка, прицепленная к поясу за цепочку, — и на пир вы пойдете веселая и здоровая.
— Это хорошо, — просипела я и попросила: — Скорее расскажи, что вообще здесь творится?
Таонга развела руками, и в этом жесте одновременно чувствовалась радость и какое-то бессилие, будто событий было очень много, и все они оказались очень разными.
— В общем, пожар потушен, — начала Таонга, — и народу погибло не так много, как могло. Сумели спрятаться в сети подземных ходов.
— Тут и подземные ходы есть? — спросила я. Таонга кивнула.
— Конечно. Остались еще с дочеловеческих времен, их проложили черви-мироеды.
Я решила не уточнять, кто это такие.
— А герцог? А Марика и принц?
Таонга радостно расхохоталась.
— Принц поколотил ее! Гнал пинками чуть ли не через весь дворец! И поделом, не води шашни и не строй козни.
— Что же теперь с ней будет? — я тоже обрадовалась, что стервь Марика получила свое.
— Ничего не будет, — отмахнулась Таонга, и ее личико погрустнело. — Это у них не в первый раз, сейчас принц остынет и снова позовет ее к себе. А герцог… с ним случилось что-то страшное. Действительно страшное. Милорд Альмир сказал, что мы все узнаем во время ужина.
Я невольно поежилась. Зная Альмира, можно было понять, что герцог явно не отделался легким испугом.
— А вы с Бекингемом? — я поспешила перевести разговор на другую тему. — Скоро свадьба?
Таонга смущенно опустила глаза.
— Я бы хотела попросить вас, миледи, стать моей подругой и посаженной матерью, — быстро проговорила она, словно боялась, что я откажусь. Я улыбнулась и ответила:
— С удовольствием, Таонга. Я буду очень рада.
В это время в комнату вернулся Бекингем и принес здоровенный ковш, источавший медовый запах. От ковша поднимались струйки пара.
— С пылу, с жару, — сказал он. Таонга расстегнула свою сумочку и, вынув небольшой бумажный сверток, высыпала его содержимое в мед. По комнате пошел такой аромат, что я прослезилась.
— Это ничего, — заверила меня горничная. — Надо выпить, и все пройдет. Управление бурями высосало ваши силы, а это зелье вольет их обратно.
Пришлось терпеть. Я послушно, по глоточку, осушила ковш и приложила все усилия, чтобы удержать выпитое внутри.
— Представляете, мне же вольную дали, — сказала я, пытаясь отвлечься от тошноты. Зелье Таонги никак не хотело оставаться, где положено. — Теперь буду сама себе хозяйка.
— Поздравляем! — в один голос воскликнули Бекингем и Таонга, и человек-баран заявил: — Давно пора вообще отменить эту первобытную дикость. Торговать ведьмами, это же мерзость, если вдуматься.
Я вдруг подумала, чем же сейчас занимается настоящая наследница бури в моем родном мире. Нашла ли себе место и занятие, или скитается неприкаянной?
Вспомнились улицы родного города, лица друзей, все то привычное, к чему я приросла душой и все это время пыталась задвинуть куда-то в сторону. А теперь оно взяло и вышло на волю.
По большому счету, мне не к кому было возвращаться. Но я хотела вернуться.
— Что с вами, миледи? — встревожилась Таонга. Должно быть, ей не понравилось выражение моего лица.
— Пустяки, — я постаралась улыбнуться, мне не хотелось расстраивать друзей в такой хороший день. — Так, вспомнилось кое-что…
Бекингем и Таонга решили не расспрашивать, а я не стала вдаваться в объяснения.
Незачем.
Глава 10 Комендант островной крепости
Восстановление сожженного города началось сразу же, как только встало солнце, но все объявили перерыв ради большого вечернего пира. Из королевских складов принесли еду и выкатили бочки с вином, столы накрыли прямо на улицах, и когда король поднял бокал в пиршественном зале дворца и произнес:
— Будем здоровы, друзья! — то снаружи послышался легкий гул, будто по городу теплой волной прошел ветер. Столица тоже пожелала здоровья своему монарху. Пили стражники на стенах, рабочие на крышах домов, стряпухи у печей и торговцы у стен своих разрушенных лавок.
Выпила и я, стоя рядом с Альмиром.
Вино оказалось легким и сладким. Колдун со знанием дела сразу же взялся за графин, стайка скурумурдов внесла в зал подносы со снедью, и пир начался. Королевские погреба от пожара не пострадали, так что еды было достаточно, и я с удовольствием взялась за розовое филе лосося, сбрызнутое красными ягодами.
Принц, сидевший рядом со своим королем-отцом, откровенно печалился. Даже здоровенная смуглая рулька в компании с ломтиками картошки и всеми видами солений не могла развеять его тоску. Без Марики ему было плохо, и я подумала, что, должно быть, принц действительно привязался к этой стервозине.
Поди пойми, за что мы иногда любим недостойных людей.
Некоторое время все были заняты едой и напитками. Альмир остался совершенно равнодушен и к рыбе, и к мясу, и к птице, отдавая должное спиртному. Очень скоро он потребовал себе второй графин. Я посмотрела в дальний конец зала, где, в компании со слугами его величества, кушали мои друзья, и, оценив хмурое выражение лица Никоса, поинтересовалась:
— А где Гримнир? Ты его не позолотил, я надеюсь?
Альмир усмехнулся. Блеск его глаз был по-прежнему острым и энергичным, словно колдун пил не вино, а ключевую воду.
— Что ты, — ответил он. — Сидит во внутреннем дворе, рыбу трескает. Уже завел нежную дружбу с главной стряпчей.
Я не удивилась. Гримнир при всей его жуткой внешности был крайне обаятельным существом. Неудивительно, что он уже успел найти друзей.
— А как твои изыскания? — продолжала я. — По поводу Никоса?
Альмир осушил бокал, бросил взгляд в сторону бывшего коменданта и спросил:
— Ну чего ему там делать-то? Когда он пропал, двадцать лет назад? Ни мир к нему не приспособится, ни он к миру.
Я вдруг почувствовала, как томительная грусть сжала сердце. Альмир был прав: и Никос, и я были тут чужими.
— У него там мать, — вздохнула я. — Представляешь, каково ей?
Альмир неопределенно пожал плечами. Между бровей колдуна снова возникла угрюмая вертикальная полоса.
— Не представляю, — отрезал он, но потом все-таки счел нужным добавить: — Я не знал мою мать.
Я решила не расспрашивать. Не знал и не знал. Может, она умерла при родах, не мое это дело, в конце концов.
— И чем он будет заниматься? — продолжал Альмир, и в его голосе слышалось отчетливое ехидство. Никос почувствовал, что на него смотрят, покосился в нашу сторону и тотчас же отвел глаза. Сделал вид, что Бекингем рассказывает нечто крайне интересное и важное.
— Он же из деревни, — сказала я. — А в деревне мужик с руками всегда работу найдет. Обустроится, женится… Мать внуками порадует.
Альмир посмотрел на меня так, словно я порола несусветную чушь.
— Ты его прямо цитируешь, — произнес колдун, и на мгновение мне показалось, что Альмир ревнует. Разумеется, этого не могло быть. — Что это за зверь вообще, мужик с руками?
Я практически развела этими самыми руками. Вот как прикажете объяснять элементарные вещи?
— Он все может сделать. Дом построить, например. Все крестьянское хозяйство вести.
Удивление во взгляде Альмира стало поистине безграничным.
— У вас что, нет строителей?
— Есть, конечно, — нахмурилась я. — Но в доме же постоянно что-то нужно делать. Мебель собрать, воду провести, то одно, то другое…
Я окончательно растерялась и умолкла. Альмир усмехнулся.
— Дикий варварский мир, — с несгибаемой уверенностью произнес он. — И туда так хотят вернуться, надо же…
