— Да. Сначала это было именно так. Просто зависть, просто поиграться. Но только сначала. А сейчас уже нет. Сейчас всё иначе.
Змейка ворчит сквозь зубы зло, готовая прямо здесь вцепиться ей в горло:
— Фа-ка, ррр, только попробуй…
Рёв уже оглушительный. Я подхожу к окну, выглядываю наружу. Крепостные стены начинают разлетаться, падает камень, сыплется гулко, и прямо из пролома выползает огромная теневая махина. Чёрная, шипастая, словно гигантский жук, перебирает кучей теневых лап. А навстречу ей уже бегут толпы чёрных марионеток.
— Останови своих пленников, Паутинка, — бросаю я, не поворачиваясь. — Всё равно они зря погибнут, только лишний мусор под лапы жуку.
— Пускай умирают, — возражает Мадам Паутина равнодушно. — Марионетки задержат Шипустона, пока ты убежишь.
Мы со Змейкой весело переглядываемся.
— Я что-то не то сказала, фака? — крутит головой Мадам.
— Убегу? Ты плохо меня знаешь, Паутинка. Я не убегаю, не прячусь и не оставляю всё на потом. Когда ты натравила на меня Шипустона — ты его потеряла окончательно. Он уже не твой. И марионеток тоже не стоит губить зря. Они ещё пригодятся моему Легиону, и я не собираюсь позволять им просто раствориться в ничто.
— Легиону?.. — с удивлением переспрашивает Горгона четвёртой формации, уже окончательно преобразившись в девушку. Глаза девичьи, обманчиво невинные.
— Да, Легиону. Я очищу сознания марионеток, подарю посмертие тем беднягам, которых ты затащила в свои сети, вытащу их из этой бесконечной боли. Я разорву путы, которые держат их как марионеток, и опустевшие куклы будут служить моему Легиону, как новые оболочки для настоящих воинов. И мне всё равно, ты за или против, Паутинка. После твоих концертов я вправе поступать так, как считаю нужным.
— Как скажешь, я не против, — сдаётся Мадам Паутина, но не удерживается от укоризненной интонации. — Однако, король Данила, ты рассуждаешь так спокойно в преддверии гигантской опасности? — она качает головой, словно не понимает, откуда у меня эта уверенность. — Тварь в нескольких шагах от тебя, а ты спокойно рассуждаешь о своих тактических планах. Ты совсем сейчас не боишься?
Я снова протягиваю руку в тень, на этот раз наружу выходит Синий меч — тот самый херувимский Цветной клинок, который я ещё не успел передать Маше Морозовой, своей невесте, как подарок. Зато есть возможность опробовать меч на действительно серьёзной цели.
— Просто не люблю бояться, Паутинка, — поворачиваю клинок так, чтобы на лезвии заиграл бледный отсвет.
— Никто не любит. Как будто страх спрашивает.
— Если чего-то боишься — просто влепи по этому, — бросаю я.
Я формирую ледяные копья, целый скоп, и вся атака уносится прямо в Шипустона. Град ледяных осколков врезается в гиганта, и тот вдруг начинает уменьшаться в размерах, словно втягивает массу внутрь, чтобы прикрыться толстыми клешнями. Был размером с пятиэтажный дом, а теперь съёжился до трёхэтажного, стараясь не подставляться под удары.
— Хм, интересно… — вслух задумываюсь я, наблюдая. — Насколько сильно он может уменьшаться, если его прессовать без остановки?
— До размера повозки, — отвечает Паутина быстро, будто выстреливает словами. — Я видела сама, пока могла его контролировать, до передачи Лорду Тени.
— Кстати, а ты его больше не контролируешь?
— Нет, конечно! Я бы сказала, будь это так.
— Кто ж тебя знает, — бросаю задумчиво, перебирая в голове варианты, и бормочу: — Большая махина в портал не влезет, слишком громоздкая. Но если уменьшить его — можно будет закинуть прямиком к Председателю. Ведь в конце концов именно в Организацию он и должен попасть. Вот и будет им доказательство непослушания Лорда Тени.
Я оглядываю башенки вокруг двора. Пузатые каменные башенки, сужающиеся книзу. Камень точно такой же, как у этой башни. Касаюсь стены и проверяю структуру Даром легионера-каменщика: камень пористый, крепкий, сооружение не монолитное, блоки соединены цементом. Уязвимостей предостаточно, особенно для того, кто знаком с ремеслом подрывников. Да и опыт службы не пропьёшь. Ещё в прошлом мире зимой — пока ещё не ядерной, а обычной — мы, бывало, поливали водой вражеские мосты, а потом наступали сильные морозы, и конструкция буквально «рвалась» льдом. Камень и бетон трескались, а металлические заклёпки выдавливало. А сейчас мне даже насос не нужен — есть же Легион. Ну а раз этот теневой жук не любит раниться и защищает свою теневую шкуру — почему бы не вспомнить былое?
Лорд Тень, готовься. Очень скоро твоя задница задымится. Организация сама вышвырнет тебя за дверь. И тогда ты станешь только моим. Я приду за тобой — за свой род, за всё, что ты сделал.
Глава 11
Мадам Паутина между тем тараторит:
— Как ты не сошёл с ума в Первозданной Тьме? Там ведь каждый миг разрывает разум. Неужели только благодаря упорству?
Я задумчиво усмехаюсь, не глядя на неё:
— Возможно. А может, дело проще, и я всегда был безумным.
— Ты не похож на безумного. Вот я безумная.
— Ты поехавшая, а не безумная, Паутинка. Я тебе уже говорил: ты одинокая женщина, решившая, что ей нечего терять, и потому играющая со смертью. Ты хотела позлить Председателя моим убийством, думая, что это шутки. Найди себе хорошего вожака — и сразу поумнеешь.
— Да я же нашла, а он отвергает меня, — вздыхает она.
Я поворачиваюсь к спутнице:
— Змейка, побудь здесь.
— Фа-ка, — рычит хищница, не отрывая глаз от Мадам Паутины.
Я распахиваю створки окна, выпускаю стаю теневых филинов. Они по моему слову подхватывают меня, и уже через миг я оказываюсь снаружи. Взмываю и оказываюсь на черепичной крыше башни, ветер бьёт в лицо. Я осторожно переступаю водосток, усаживаюсь и достаю из теневого портала связь-артефакт.
Звоню Масасе:
— Конунг Данила, давно не слышались, — чернокожая магиня, похоже, не прочь поболтать. — А я подумывала вас с королевой Лакомкой позвать в гости в свою усадьбу. Ваши яблоневые саженцы зацвели в моём саду и скоро дадут первый урожай.
— Будем рады, леди. Я вам звоню не просто так. Можно ли заявиться к Председателю на срочную аудиенцию? Вопрос касается Лорда Тени. Очень нужно, чтобы дело сдвинулось.
— Прямо срочно-срочно? Сегодня Председатель не в духе, скажу прямо.
— Леди, прискорбно, но его внимание сейчас бы сильно ускорило дело, а учитывая, что Лорд Тень никому не нравится, то заинтересованы все.
Масаса вздыхает:
— Сейчас передам, конунг.
Я остаюсь сидеть на крыше башни, поглядывая на грохочущего по двору Шипустона через завалы крепостной стены. Перехожу на мыслесвязь:
— Грандбомж, Бер — задержите Шипустона. Не дайте ему прорваться со двора. Держите как сможете, но чтоб не вырвался.
Затем:
— Легион, хватит без дела. Все темники, ледовики и огневики — подниматься наверх. Вокруг пять башен, распределяйтесь по точкам, мои филины вас поднимут.
Внизу уже носятся теневые птицы, готовые подхватить бойцов. Правда, там возня сначала возникла, но быстро разрешилась, и легионеров подняли в башни.
— Легат, с чем была связана заминка?
— Да всё в порядке, шеф. Просто ждали филинов, а тут принеслось какое-то вороньё.
— Никакие это не вороны, — бурчу.
Между тем Бер и Грандбомж отвлекают Шипустона. Бер выпускает своих теневых «шпал». Грандбомж тем временем снова идёт в разнос, превращается в кровавого кайдзю. Из его тела прут щупальца, и вскоре он уже напоминает огромного красного спрута, поднимающегося на десятки метров. Кровь хлещет фонтанами, но сам он становится центром этой жуткой массы. Он удерживает Шипустона щупальцами.
— Данила, ты видишь⁈ — Бер в шоке. — Откуда в Грандбомже столько крови! Тут же цистерны целые!
— Убитых врагов он обескровливает, а кровь уплотняет магией и заливает в себя на хранение.
— Жуть!
— Слушай, Бер, уходи. Ты свою работу сделал.
— Да почему⁈ Мы же еще…
— Уходи иначе я расскажу Зеле, что ты ослушался приказа.
