Всё случилось быстро и, похоже, одновременно, и прямо в этот момент корабль шатнуло. Близко зашумел волчок, призванный кем-то — не то Арсеном, не то отцом, включилась связь через динамик.
— Хвосты крути! Ныряем! Курс на юго-нижне-восток! Порфирий, держи левого! Гага, ты где шляешься?
* * *
Я рванул наверх, на ходу натягивая комбенизон. Мы снова ушли «с мясом». Ушли без нормальных припасов, в непонятном направлении, но главное, я чувствовал, что у бати появился какой-то план, а значит, мы будем его придерживаться.
Ох уж мы нанырялись! От камушка к камушку, от кометке к кометке, потом в астероидном кольце утаились с выключенной электроникой, и рванули дальше — к синему гиганту. У гиганта было что-то вроде заповедника, там собрались на нерест дикие галактические тюлени — четырёхмерная масса исполинов была таковой, что волчок взвыл под кормой, а кони разбушевались в туннелизаторах, норовя уволочь в подпространственные глубины.
После каждого нырка Галина тащила меня в трюм. Целовалась жадно, с покусом — адреналин! Сколько тогда штрафов за соитие с не гражданкой накапало — страшно было смотреть. Батя с Арсеном уже обо всём догадались, Арсен, похоже, даже радовался за неё, а вот батя хмурился и хмыкал.
Выждали, думали, что будет погоня, но преследования не было. Это казалось каким-то чудовищным везением, но батя сказал тогда речь, которая одновременно и огорчила меня, и успокоила:
— Знаешь, почему нас не трогают? Почему отпустили, знаешь? Почему инспекция на хвост не села?
Я пожал плечами. Нет, какие-то догадки были, но в общем и целом — это была загадка для меня.
— Эх, — вздохнул батя. — Помнишь, ты тогда со мной в сафари-парке, мелкий ещё?
Возраст: 6 лет.
Должность по категориям МТП: Кандидат в младшие помощники техника-колхозника.
…Я вспомнил один из немногих эпизодов, когда батя уделил внимание моему воспитанию и развлечению. Маме в профсоюзе выдали пару билетов в сафари-парк, но она, конечно, будучи чрезвычайно занятой, не поехала. Сафари-парк размером со средний микрорайон раскинулся на самой границе с Заповедником — неосвоенными территориями, населёнными жуками. Он был разделён на большие зоны: фауна древняя реконструиированная, с шипастыми и клыкастыми зверорептилиями, фауна планеты Кавказ — с огромными наземными осьминогами и радужными цветами, фауна пхеньянская — со студенистыми наземными кораллами, между которыми перелетали с ветку на ветку четырёхкрылые полупрозрачные рыбоптицы и ещё пара подобных. И заканчивалось всё самым большим сектором — фауной «классической», которую люди таскают с собой в кажду новую терраформированную планету. Это мне понравилось больше всего, мы ехали на большой скорости группой — человек десять — на бронированном глайдере через саванну, между табунов антилоп, через речушки и кряжестые холмы. На одной из остановок на вершине небольшого кряжа я заметил пиршество — десяток звериных туш, вокруг которых копошились местные «жуки» — клыкастые, с лапами-саблями, а поодаль сидела и наблюдала за этим стайка птиц
— Папа, а жуки едят слонов? — спросил я.
— Бывает, едят, сынок. Набросятся толпой, штук двадцать — и объедают целого слона.
— А носорогов?
— И их тоже.
— И антилоп?
— Вот их, походу, они сейчас и хомячат.
— А львов.
Папа подумал и сказал.
— Их боятся. Не трогают. Они же тоже хищники и ходят толпой. Только самые тупые полезут ко львам. И нас с тобой, сынку, не трогают.- он похлопал ладонью по стеклу глайдера. — Получается, мы тоже — львы!..
Возраст: 18 лет.
— Угу. Ты сказал тогда, что мы с тобой — тоже львы.
— Понимаешь, мы не львы, мы стервятники. Да, не смотри на меня так, мы стервятники — нас оставляют точно затем, зачем стервятников никогда не прогоняют из загона со львами. Не будет нас — не будет важного звена пищевой цепочки. Не будет того, кто будет подъедать объедки и доставлять проблем падальщикам помельче, чтобы те не сильно плодились. Понял?
— Это ты сейчас про что, про нас? Про профсоюз контрабандистов? Или про…
Батя промолчал, только тяжело вздохнул.
— И что теперь?
— Ну, у нас осталось незаконченное дельце. И нам надо доставить эту твою девицу в Нерчинск — да-да, Арсен, я всё знаю.
— Что, экспроприация?
— Экспроприация!
Дополнительное поручение «Доставка чая ДГКДС — 17» восстановлено из архива.
Эпилог II
Эпизода. Важная реликвия
В общем, мы полетели грабить ближайшую чайную фабрику.
* * *
Фактически, процедура экспроприации капиталистической собственности со времён принятия Протокола была исключена из всех законодательных актов. Но негласно поддерживалась идеологической ветвью Космического Анархо-коммунизма, которой следовал наш профсоюз контрабандистов. «Нельзя, но если очень хочется — то можно».
Оружием каким-никаким — двумя старыми плазменными ружьями к двум имеющимся шарпомётам — мы затарились на предпоследние имперские кредиты у пролетевшего мимо кораблика ритчистов — батя перед самым погружением из системы вовремя заметил высветившиеся контакты в голосовом чате, списался и пошёл на контакт.
По картам, которые нам выдали ещё в Мурманске, мы обнаружили, что ближайшая местная чайная фабрика — в Китеж-граде, планете с «дикарским терраформированием». Как наш «Златоуст».
Папаша порылся в стеллажах и выудил десяток жучков-проекторов. Я даже не заметил, когда он успел их купить. Это были миниатюрные роботы на ножках, отображающие голограмму.
— Будет вам массовка!
Затем пошёл в подвал и растолкал Порфирия.
— Повоевать хочешь?
— А то! — отозвался тот, подорвавшись с кровати. — Кого надо убить?
— Если повезёт — то никого.
Подлетели к соседней с системой Китежа звезде, карлику, и три дня отсиживались. Потом подкрались незаметно, со стороны соседей, газовых гигантов. Вынырнули в пяти километрах от поверхности, коньки закрутили, запаниковали — ещё бы, не любят атмосферу. Нас тащило вниз, к большому острову у экватора, и мы понятия не имели, следят за нами системы ПВО, есть ли охрана у фабрики — в общем, чистейшая авантюра.
Нашли скалу, хлопнулись на форсажниках на краешек — ксенона осталось мало, но решили, что, авось, хватит мощи, чтобы приподняться и подхватить волчка.
Выдвинулись ночью — я, батя, Порфирий и Ильич. Ферма выглядела как слабоосвещёный двухэтажный домишка с парой сараев. Было боязно — я третий раз участвовал в экспроприации, и второй раз держал в руках дедушкин шарпомат-парализатор. Жучки рассредоточились вокруг оградки, вывели голограммы здоровенных качков с пушками, и по команде Батя заговорил в мегафон:
— Внимание! Вы окружены! Просьба не оказывать сопротивление! Ваше имущество будет конфисковано в пользу Республики Свободный Челябинск! Внимание! Выйдите с поднятыми руками!
Ноль реакции. Тихо и страшно.
— Щ-щас я им покажу! — сказал Порфирий и побежал вперёд.
— Стой! — заорал батя. — Ты куда⁈
Но тот не слушал — расстрелял замок на воротах, и позвал внутрь. Только мы пробрались, махнул жестом — спрячьтесь за укрытие.
— Внимание! Вы окружены! — повторил батя, а сам короткими перебежками направился в сторону низко деревянной постройки, напоминающей сарай, как вдруг замер на середине пути.
На крыльце соседнего дома зажёгся свет. Я приготовился стрелять.
— Тихо, тихо, — послышался раздражённый голос. — Забирайте что хотите, у нас всё равно ничего не покупают. Только оборудования оставьте хотя бы часть.
Мужичёк маленького роста, завёрнутый в махровый халат, вышел из домишки и, совершенно не обращая внимания на нас, направился к сараю. Мы слепили его прожекторами пушек, держали на мушке, ожидая подвоха, но он лишь подслеповато пригляделся в нашу сторону.
