Лето, пляж, зомби. Окталогия (СИ) - Выборнов Наиль Эдуардович

Сейчас понимаю – иначе нельзя было. Может быть генералы у нас и дураки, так уж принято среди солдат считать, но вот те, кто во главе государства, стоят – точно не тупые. И если надо было на такие отчаянные меры идти, то они оправданы должны быть.

– Ладно, – проговорил Гром. – Согласен. Нужно будет только время, чтобы вывезти отсюда все. Даже горючего сколько получится. Ясное дело, что его на заправках достаточно пока, но все равно.

– Да машин столько нет, сколько нужно, чтобы это все пожечь, – я пожал плечами. – Ладно, справимся, если что. Дадим «Воронам» небольшую передышку, если придется.

– Ну и можно местных под это дело мобилизовать, из тех, что по деревням живут уж, – предложил Алмаз. – Это же не то же самое, что автомат дать и в бой отправить. Пусть грузят и таскают.

– А потом закурить кто‑нибудь на артиллерийском складе и пиздец, – сказал Гром.

– Сигареты отберем у всех уж, – Алмаз неожиданно улыбнулся. Мне видеть улыбку на его лице было совсем непривычно, татарин обычно так не делал. А после того, как Ильяс погиб, он вообще все время мрачным ходил.

– Так что дальше? – спросил Гром.

– Дальше? – я улыбнулся. – А дальше – Белогорск. Мы сейчас еще под сотню «Воронов» выбили, так? Сколько их там осталось? Меньше тысячи. В «Белогорске» еще три сотни сидит, если верить тому парню, которого у лагеря взяли. То есть, если с ними разобраться, то сколько их останется? Шесть сотен.

– Изначально их, говорили, полторы тысячи было, – заметил Гром. – А так половина останется. И что тогда?

– А тогда у них будет два варианта, – сказал я. – Либо договориться попытаются, либо в кулак соберутся и двинут сюда, чтобы ударить. Вот только бить по нам бесполезно, они нас просто не найдут. А мы еще одну‑две колонны сожжем без проблем, у нас теперь дроны, а еще вон те красавчики, – я кивнул в сторону батареи, которую можно было разглядеть через окно. – И дроны есть, на этой базе их пока что достаточно.

– Короче говоря, это и есть тот самый стратегический успех, про который ты говорил? – спросил капитан.

– Точно, – кивнул я. – А вы уже все бросить и обратно идти собирались.

– Пойдем посмотрим? – предложил Гром. Ему эта тема, очевидно не понравилась. Да и я, если подумать, зря быканул, потому что он‑то сам как раз на моей стороне выступил. Это другие сомневаться стали.

– Пошли, – кивнул я, двинувшись на выход из штаба.

– А может быть иначе поступим? – предложил вдруг Алмаз.

– Это как? – спросил я.

– Да грохнем этого Мансура, уж, – сказал татарин. – Знаешь, жалеть его не буду, пусть он нам, татарам, и родня, правда далекая.

– В смысле? – не понял я.

– Да в прямом, – ответил он. – Мы, казанские – настоящие татары. А те, что в Крыму – это турки на самом деле. Перемешались между собой. И под турками и жили. А мы – своей головой, до тех пор, пока русские не пришли.

– А как же «помни тысяча пятьсот пятьдесят второй» и все такое? – спросил Гром.

О чем они вообще говорят? В моей памяти эти разборки вообще ничего не будили. Истории каких‑то давно минувших дней. И почему меня это интересовать должно?

– Так в Казани кто сидел, когда русские к ней пришли? – спросил Алмаз и, не дожидаясь ответа, продолжил. – Ногайцы там сидели. А они нам тоже не родня. Но ладно, это не важно. Более того, хан Ядыгер, который Казань защитить пытался, он в конечном итоге православие принял и к Ивану Грозному на службу перешел.

Я таких разговоров вообще не понял. Нет, от Ильяса не удивился бы их услышать, а вот то, что Алмаз такое болтать станет. Ладно, хочется им потрепаться, и ладно. Он по‑видимому просто нервничает, из боя только что.

– Но вообще идея интересная, – прервал я его рассуждения об истории. – Если мы Белогорск возьмем, а уже после этого Мансура грохнем… То у них большие проблемы начаться могут.

– Под ним наверняка уже сейчас кресло шатается, – кивнул Гром и вдруг усмехнулся. – Трон, если уж историческими параллелями говорить. Наверняка есть те, кто воевать не хочет. Да и они ведь – не армия, и не государство, а бандиты, у них между собой все иначе построено.

Да в общем‑то в этом плане я с ним согласен не был. Государство, как и банда, построена на иерархии. Сила и авторитет, вот и все. Неужели кто‑то действительно верит, что президента и депутатов на общенародном голосовании выбирает? Любой референдум уж так работает: народ сказал «да», значит народ прав. Народ сказал «нет», значит народ ошибся и пускай подумает еще раз.

Особенно когда на выборах кандидат всего один реальный, а остальные – просто говорящие головы, которым нарисуют десять процентов на всех, а на том дело и закончится. Вспомнилось, как какие‑то деды обсуждали, что в последний раз реальная политическая борьба у нас была в девяностых. А потом в двадцатых просто переворот произошел, после которого вектор политики окончательно на запад повернулся.

После чего и началась третья мировая, которой в общем‑то никто так не называет. Интересно, а историю про оборону Крыма эпидемию, и то, что тут случилось, в учебники истории включат в конечном итоге?

Черт, сам в такие же размышления свалился, наслушался.

– Короче, идея хорошая, – сказал я. – Если мы завалим главаря их, то они, наверняка, задумаются: что дальше делать. И организация у них развалится на два, может быть, даже на три лагеря.

– И они могут еще и в глотку друг другу вцепиться, – кивнул Гром. – Все‑таки они под себя изрядную часть острова подмяли, так что им есть, что делить. Только его выцепить, думаю, будет не так просто. Он сейчас заныкается где‑нибудь наверняка.

– Если он спрячется, то его люди подумают, что боится, – сказал Алмаз. – Что проигрывают. Так что наоборот, если он не дурак, то попытается людей собрать и в ответ ударить уж.

– Это мы с остальными потом обсудим, в штабе, – решил я, наконец. – Сейчас – Белогорск. А воевать за нас будут вот эти вот красавчики.

Мы тем временем добрались до батареи. Тут в ряд стояло пять установок «Град» на массивных шасси «Уралов». Мощные грузовики. Стреляют до сорока километров, двадцать секунд на залп, и все, кто под них попадают, превращаются в фарш.

Я видел это даже в новой жизни, потому что сами же «Вороны» уже использовали их в Изобильном. И зрелище там было так себе, честно говоря.

Огромные тяжелые машины.

– Вот эти красавцы, – сказал я. – Целая батарея. Что бы они там не построили бы, но отрабатываем по три раза, и от их крепости камня на камне не останется. А от самих них – одни кишки по потолку.

– Двадцать секунд на залп, полчаса на перезарядку, – повторил мои мысли Гром. – ТЗМ‑ка вон стоит, справимся. Повторяем три раза. И все, пиздец, – он подошел к одной из машин, стукнул кулаком по колесу. – Резина новая. И вон следы смазки свежие, на гидравлике. Ракеты в ТПК новые. Характеристики помнишь?

– Нет, – я покачал головой. – Знаю только, что штука хорошая, а так мне управлять ей не приходилось. Найдется вообще, кто покажет?

– Пинцет и Бехр разбираются, – пожал плечами капитан. – Один в «мазуте» служил, второй в РВиА, до того, как все началось.

Он присел и заглянул под раму.

– ЯМЗ‑шестнадцатиклапанный, турбина наверняка стоит. Далеко можно на нем уехать, хороший движок. Только соляру жрать будет ведрами.

– Соляры у нас полно уж, – махнул рукой Алмаз. – Зато людей на штурме не потеряем. Пошли дальше, в парк техники, посмотрим, что там еще есть.

Пошли. Там стоял целый ряд БТРов, четыре штуки. Еще одна у них была, но они на ней выехали к нашим навстречу. Недооценили силы, так сказать. Новые, с модифицированными башнями.

– Автоматическая тридцатка, плюс ПКТМ, – сказал Гром. – Броня тоже нормальная, крепкая. И кронштейны под «Корнет» есть, но самих птуров нет.

– Короче, у нас теперь техники больше, чем людей. Надо на связь с деревенскими выйти, что деревни освобождали. Они свою полезность доказали уже, пленный сказал, со всеми разобрались.

– Представляю, что они с ними сделали, учитывая их тягу к эффектам, – хмыкнул Гром. – Наверное на фонарных столбах всех перевешали, и опять табличками подписали. Но даже если они подойдут, и мы их обучим, как на этом воевать, людей слишком мало.