Я не обманывалась ласковым звучанием его голоса. Это было, как пить яд мелкими глотками, и думать: в какой момент начнёт действовать?
– Я задал вопрос.
– Я не знаю!
– Не знаешь? – протянул он. – А я знаю. Полагаю, вы теперь с Дэйреком одна команда.
Голос Миарона был сплошная патока, но, как штиль предвещает бурю, так и эта мягкость была игрой кошки с мышкой перед решающим ударом.
– Команда, играющая против меня.
Я не могла заставить себя посмотреть Чёрному Коту в лицо. Поэтому сосредоточила все свое внимание на кружевном жабо на его рубашке.
– Одиффэ?
Я вздрогнула. Миарон никогда не называл меня по имени. Всё «Красный цветок да Красный цветок».
– Я предупреждал.
Рука Миарона сомкнулась на моей шее.
– Говорил, что ты пожалеешь, если будешь проявлять непокорность. Но ты не слушала. Дисциплина в нашем ремесле – всё. И я никому не позволю устраивать саботаж. Даже тебе.
– В чём конкретно ты меня обвиняешь? – с вызовом глянула я.
Миарон нехорошо ухмыльнулся:
– Зачем ты всё это затеяла? Станешь утверждать, что любишь Дэйрека? Он так нужен тебе?
– Не люблю, но он мне дорог. Достаточно дорог для того, чтобы бороться с тобой за его душу. Ты считаешь его подвластной тебе игрушкой – игрушкой, живущей для твоего удовольствия. Удивлён, что у него оказались иные желания, учитель?
– Что ты знаешь о желаниях, девочка?
Его спокойствие действовало на меня как масло, пролитое в огонь. Я злилась всё сильнее.
– Как это свойственно женщинам: ставить на кон чужую жизнь ради никчёмной ревности. Но на этот раз ты зашла слишком далеко. Ты перешла черту, Красный Цветок. Кому-то придётся за это заплатить.
Миарон направился к выходу.
Дрожа, я поднялась на ноги:
– Что ты намерен делать?
– Дэйрек умрёт, – небрежно бросил он через плечо.
– Только попробуй тронуть его!
А что я могла ещё сделать? Только кричать в отчаянье.
Миарон замедлил шаг, но не обернулся.
– Только тронь! Я переверну твой мирок, сброшу его в Бездну к Царице Кошмаров! С твоей помощью я узнала, до какой жестокости может дойти мужчина. Тронь Дэйрекаи я покажу тебе на что способна женщина, доведённая до крайности. Я…
– До вечера, Одиффэ.
* * *
Благие Боги, как же я его ненавидела.
Хотелось надеяться, что его слова были пустой угрозой. Вот только… только Миарон никогда впустую не угрожал. Его слово ещё ни разу не расходилось с делом.
Не зная, как следует молиться Благим Богам, я всё твердила: «Сделайте так, что Дэйрек остался жить! Пожалуйста!».
Но молитвы были лицемерием, жалкой попыткой самообмана. Я это осознавала.
В глубине сердца я знала, чем все кончится. Дэйрека заставят заплатить за то, чего в его жизни никогда не было – за женщину.
Будь ты проклят Миарон. Будь. Ты. Проклят.
* * *
Высокие черные сапоги, мелькнувшие перед глазами, заставили выйти из транса.
В руки мне вложили холщовую сумку.
– Что это?
Дрожащими руками я развязала тесёмки и достала окровавленную голову Дэйрека.
Руки инстинктивно отшвырнули её от себя и с глухим стуком голова покатилась по полу. Незрячий остекленевший взгляд обратился к высокому, затерявшемуся в тенях и занавесях, потолку.
Даже после смерти в Доме Теней не суждено увидеть неба.
– Нет!!! – Завыла я, обхватывая себя руками. – Чтобы ты сдох!!! Чтоб ты сдох, тварь проклятая!!! Дэйрек! Дэйрек!
Я вопила во всю силу моих легких, будто и впрямь надеясь докричаться, вернуть напарника заполошными криками.
Миарон бесстрастно следил за моими бессильными метаниями.
– Когда закончишь с истериками, избавься от этого.
Кончиком сапога он поддел голову Дэйрэка.
– Приятных снов, моя дорогая.
Глава 7
ПОЕДИНОК СО ЗВЕРЕМ
Не знаю, хотел ли Миарон убийством Дэйрека внушить мне трепет или напугать? Если да, то он просчитался. Но вот влюблённость, жившая в моём сердце; влюблённость, даже неосознанная мной до конца – она была им уничтожена.
Я твёрдо решила мстить. Я просыпалась и засыпала с этой мыслью. Даже если мне придётся удавиться самой, чтобы удушить его – я это сделаю.
Тем временем уставшую от грязи землю укрывало снегом.
Снег шёл и шёл. За окнами с успокаивающей монотонностью мельтешили жирные снежинки. Улочки, деревья, дома покрывались льдом. В вечерних огнях город выглядел как драгоценный камень. Нарядно. Красиво.
Недели не прошло со дня убийства Дэйрека, как Миарон представил мне нового напарника – темноглазого смуглого юношу. По тому, как вытягивались в струнку его зрачки, ошибиться с определением расы не было возможности: оборотень.
– Это Хорот, – представил Миарон.
Когда этот Хорот глядел на Черного Кота, то глаза его словно светились от вожделения.
Ревновала ли я? Если в основе ревности лежит жажда обладания, то нет.
Я не хотела Миарона. И от него ничего не хотела – ни извинений, ни искуплений.
Меня могло удовлетворить только одно: его смерть. Всё просто. Ничего лишнего.
День за днём я копила силы для «броска кобры», понимая, что промахнуться не имею права. Лишь в неожиданности атаки моё единственное преимущество. Второго шанса не будет.
А ещё я понимала, что в одиночку мне не справится с врагом. Силы неравны. Мне нужен союзник. Кто-то могущественный, коварный, сильный, обладающий правом настигать и карать. И тогда я вспомнила о Стальной Крысе, о Теи Чеаррэ, ищейке из Департамента.
Миарон в последнее время так налегал на веселящие зелья, что был просто невменяем. Он то развлекался со своими любовниками, то дрался с ними. Вечером ласкал их тела, а днём садистки полосовал острыми когтями. Оборотень полностью съехал с катушек. Создавалось впечатление, что даже сам Хантр-Руам предпочитал с ним дело не иметь.
А я убивала почти каждый вечер. Выбирала жертву навскидку, без всякой логики.
Не сразу, но стала замечать, что каждая отнятая жизнь увеличивала мой магический потенциал.
А ещё каждый раз, возвращаясь в Дом Теней, я оставляла за собой тоненькую магическую ниточку, лёгкий след для избранного мной охотника.
Число жертв уже приближалось ко второму десятку, а зима к последней декаде, но несмотря на обилие кровавых следов, Департамент против Дома Теней ничего не предпринимал.
Выйдя из терпения, я решила пойти ва-банк.
* * *
В тот вечер я почувствовала след поисковой магии ещё до того, как подошла к старому бару. На улице ею был пропитан каждый кирпич, каждая пылинка-снежинка. Тени плясали на чистом снегу. Из окон доносились разные звуки: крики, мужской и женский хохот, стук посуды, удары кия по бильярду.
– Эй, девочка, тебе сюда нельзя. Ты…
Я сжала пальцы в кулак, представив, как ломаю шейные позвонки охраннику, и он мешком повалился с сугроб, глядя в небо уже пустыми глазами.
Толкнув дверь, вошла в бар и спустилась вниз, в подвал, откуда шёл магический фон.
В подвале было холодно. Холоднее, чем на улице. Свет бежал по ряду темных коробок, оплетённых паутиной.
Над голубой светящейся чашей склонялся уже знакомый мне коротышка – напарник Стальной Крысы. Почувствовав чужое присутствие, толстяк обернулся.
При виде меня глаза у него удивлённо распахнулись:
– Кто ты, девочка? Что здесь делаешь? Сюда нельзя.
Конечно же, он меня не испугался. А кто бы испугался? Маленький рост и кукольное личико ввели в заблуждение не его одного.
– Уходи отсюда немедленно, – рыкнул он. – Некогда мне тут с тобой возиться.
– Преступника ищите?
– Убийцу. Довольна? А теперь пошла вон.
– Убийца – это я.
– Ты? – ухмыльнулся он. – Убийца? Чей, если не секрет?
– Твой.
Я попыталась продемонстрировать трюк с охранником, но ничего не вышло.
Чаша с голубым светом вспыхнула ярче, а то, что до сих пор было мною невидимо (магический посыл) превратилось в плазму, плывущую по воздуху. При соприкосновении щита и плазмы раздался взрыв, обрушивший стену.
