Мы въехали в очередную деревню, которая стояла прямо у шоссе, как именно она называлась, я не знал, проглядел указатель. И тут меня что‑то ударило. Зомби. Именно. Тут их нет.
Во всех населенных пунктах, которые мы проезжали до этого, живые мертвецы бродили. А здесь их не было.
– Ну‑ка заткнись, – приказал я Семену, посмотрел в окно, а потом по какому‑то наитию вдавил педаль газа. Захотелось мне быстрее покинуть эту местность.
А потом по кабине УАЗа забарабанили пули.
Глава 5
– Пригнулся, бля! – заорал я, сам практически лег себе на колени и втопил педаль газа. Дальше дорога свободна, а мне всего пару сотен метров проскочить, и тогда все нормально будет.
Стекло слева от меня разлетелось во все стороны, и меня осыпало осколками. Пули по‑прежнему стучали по стеклу. А потом сзади послышался хлопок – это одна из шин взорвалась. Машина тут же пошла юзом, мне пришлось подняться, я резко повернул руль, пытаясь удержать ее, но УАЗ уже уходил в крутой занос.
Я отпустил газ, снова вывернул руль, но машина ехала на слишком большой скорости. И мне не оставалось ничего другого, кроме как втопить тормоз.
Оставшиеся целыми колеса проскрежетали по асфальту, я услышал, как заскрипели тормоза, машина резко встала на два колеса. Я как‑то рефлекторно рванулся в сторону, к двери, будто надеялся перевесить ее, но наклон становился все сильнее, и в конечном итоге УАЗ опрокинулся на бок. Одно хорошо – при этом днище машины оказалось со стороны врагов, и нас видно не было.
Двигатель тут же заглох. Хотя и хрен с ним, мы теперь все равно никуда не уедем.
Ремень больно впился в грудь. Я понял, что вишу на одном нем. И это хорошо, что в этом УАЗе они стояли, потому что в военных зачастую в комплектации ничего подобного нет. Чтобы в случае чего покинуть тачку можно было быстро. Похоже, что кто‑то, кто занимался раньше машиной решил позаботиться о безопасности пасажиров.
А вот Семен, идиот такой, не пристегнулся, приложился головой, да так и остался лежать. Сознание потерял. Блядь, мне только не хватало, чтобы он шею сломал. Что и тогда делать‑то буду.
Я осторожно уперся ногой, чтобы не рухнуть, схватился одной рукой за сиденье и отцепил ремень. Мягко приземлился, наклонился и пощупал пульс у Семена. Ага, сердце бьется, значит живой. И вроде бы даже целый с виду. Отлично.
Но есть момент хуже. В нашу сторону сейчас идут, причем их, очевидно, много, по машине как минимум пять стволов работало, это я на слух различил. Но делать нечего, не сдаваться же нам.
Интересно, это «Вороны» или кто‑то другой? Хрен знает. Но люди Мансура наверняка не стали бы стрелять просто так и попытались бы сперва остановить машину тем или иным способом. Видно же, что тачка одна, а людей в ней всего двое. Перегородили бы дорогу, да под стволами вытащили бы.
Бандиты какие‑то залетные, которые в структуру «Воронов» не входят? Черт знает. Или здесь тоже какие‑то партизаны объявились? Может быть, даже те, из Земляничного, мы ведь с ними связаться так и не смогли. Как я понял, они сделали свое дело и ушли. Хотя была мысль привлечь их к штурму Белогорска, да только контакт потерялся.
Ладно, хрен с ним. Первым делом надо выбраться из машины.
Хотя нет. Первым делом – оружие. А потом уже выбраться из тачки.
Я наклонился, подхватил автомат, который застрял между сиденьями, дернул его, пытаясь вытащить. Нет, застрял. Наклонился, аккуратно отцепил ремень. Все, я при оружии. Включил голографический прицел. Работает, отлично. Ну, прибор надежный, и хоть и стукнулся, все равно.
Запахло бензином. Черт. Надеюсь, не загорится ничего. Уж чего‑чего, а умереть в огне мне определенно не хотелось.
Схватка. Значит, снова схватка, и я теперь один. И засаду устроил не я, как это в последние дни происходило, а совсем наоборот, засадить пытаются мне. Ну посмотрим.
Я откинулся назад и ударил ногой в лобовое стекло. Один раз, второй, и после третьего удара мне удалось высадить его. Пригнувшись, выскочил наружу на твердую землю, и тут же наткнулся взглядом на двоих бойцов, что шли в мою сторону.
Прицелиться и уж тем более выстрелить я не успевал, тем более, что они контролировали ситуацию, так что мне не оставалось ничего кроме как провернуться на каблуках и спрятаться обратно за машину. Снова загрохотали выстрелы, пули застучали по машине.
Я обнаружил себя скрючившимся за УАЗом. Автомат в руках, готов открыть ответный огонь.
Блядь, там же Семен сидит. И вытащить его нет никакой возможности. Только бы не искра какая‑нибудь, только бы не вспыхнуло…
Может поговорить попробовать? Дело даже не в том, что я боюсь перестрелки. Очень уж мне не хочется влететь в какой‑то непонятный замес, едва добравшись до этой части острова.
Эти парни не шутят, очевидно, раз сразу стрелять стали.
– Эй, пацаны! – крикнул я, воспользовавшись паузой между очередями. – Вы кто такие?! Мы вам ничего не сделали!
В ответ прилетела еще одна очередь, а потом еще.
Понятно. По‑хорошему они не желают. Ладно, всякое случается.
Так, живым. Одного точно живым, расспросить сперва.
Я перебежал к задней части машины, высунулся и поймал в прицел одного из врагов. Нажал на спусковой крючок. Глушитель хлопнул, парень рухнул на землю. Бронежилета на нем не было, да и тот не остановил бы мою пулю, но все равно отличительная черта. Может быть, это реально не «Вороны»?
Трехсотый, но еще живой. Я вбил в него еще одну очередь за другой, и он замер, обмяк. Все, спекся. Дальше.
Краем уха уловив позади себя шаги, я резко развернулся, вскинул автомат, и успел как раз в ту секунду, когда из‑за машины выскочил еще один. Я бы на его месте, кстати, сперва дал бы очередь по лежащему в салоне машины, но он, похоже, надеялся застать меня врасплох, и побоялся спалиться.
Мы прицелились друг в друга одновременно, но я выстрелил на долю секунды раньше. Пули чуть толкнули его назад, и предназначенная мне очередь ушла в молоко, а сам он упал. Я добил его одиночным в голову.
Справа вновь стали стрелять, пули забарабанили по днищу машины.
– Ебашь его, пацаны, ебашь! – послышался с той стороны громкий крик.
Я выхватил из подсумка гранату, благо у меня и этого было вдосталь – с военных баз набрали. Рванул предохранительное кольцо и отпустил рычаг. Запал громко хлопнул, я выждал еще пару секунд, а потом отошел на пару шагов назад и отправил взрывоопасный подарочек вперед и вверх, с таким расчетом, чтобы подорвалась она в воздухе.
Так и получилось. Раздался хлопок и осколки свистнули во все стороны. Я услышал, как они пробарабанили по днищу УАЗа, а где‑то чуть в стороне осыпались стекла – задело дом.
Отреагировать они не успели. В такой ситуации обычно не успеваешь ни спрятаться, ни сбежать, разве что на землю упасть. Но при воздушном подрыве это не особо помогает.
– Зацепило меня, пацаны, зацепило! – захлебываясь болью закричал кто‑то. Совсем рядом.
А я продолжил развивать успех. Выскочил из‑за укрытия, увидел еще одного парня, который лежал на земле, держась за ногу. Осколок прилетел, все понятно.
Он, тем не менее, отреагировал, отпустил ногу, правой рукой выхватил пистолет, прицелился в меня, но я уже преодолел расстояние между нами и ударил его ногой в лицо.
Смачно так, с пыра, как будто по футбольному мечу. И что‑то подсказывало мне, что в дворовом футболе за такой удар можно было пизды получить от хозяина меча.
Пробежал несколько шагов вперед, рванул к забору, увидел впереди движение и, практически не глядя, выстрелил, высадил несколько коротких очередей. Увидел, как свалилось тело, и пальнул еще раз, теперь уже прицельно, в голову.
Все, труп.
Чуть в стороне лежало еще одно тело, и как я понял, парень попал под близкий взрыв гранаты. Для верности я всадил в него еще пару очередей. Тело дернулось от попаданий, но ни криков, ни чего подобного не последовало. Он уже мертв. Отлично. Уже минус пятеро, если считать того, которого я приголубил ботинком в лицо. Но он должен еще быть жив.
