Очевидно, попытка удара по Афганистану крылатыми ракетами с ядерной начинкой должна была предшествовать объявлению ядерного шантажа. Мол, смотрите, как мы можем, какие мы ужасные и беспринципные, бойтесь нас и капитулируйте по первому требованию, потому что терять нам уже нечего. Однако выдумка с термоядерной боеголовкой, загруженной в шаттл вместо телекоммуникационного спутника, заслуживает отдельной премии для автора. Но мерзостнее всего выглядел заказ, который президент Рейган лично выдал директору ЦРУ на маленькую, но вирусно сверхпопулярную девочку Саманту Смит — ее требовалось «заткнуть», чтобы она не диссонировала с девятым валом антисоветской пропаганды. Эцих с гвоздями* для таких деятелей, по моему мнению, слишком гуманно. Попросить, что ли, у дядюшки Густава из Тевтонии мира Подвалов специалиста по особо изощренным казням, ибо к митрополиту Гермогену в мир Смуты за этим делом обращаться не хочется.
Примечание авторов:* отсылка к позднесоветскому фильму «Кин-Дза-Дза».
— Каспара Уайнбергера и генерала Джона Вессии-младшего идентифицировать персонально и взять за жабры, где бы они ни находились, пусть даже для этого потребуется перевернуть вверх дном весь Пентагон, — сказал я Бригитте Бергман. — Бригада оберста фон Баха вам в помощь. Старайтесь зря никого не убивать, и вместе с тем обходитесь с янкесами без лишних церемоний. Пусть мистер Рейган видит, что для нас тоже нет ничего невозможного.
— А что будет с переговорами? — с легким интересом спросила моя начальник службы безопасности.
— А ничего не будет, — ответил я. — Переговоры с мистером Шульцем у нас отдельно, а дело о нечестной игре отдельно. Кстати, я ничего не собираюсь скрывать от советских товарищей, а потому на этих переговорах вместе с товарищем Антоновой с совещательным голосом будет присутствовать товарищ Лавров. Наделим его Истинным Взглядом и покажем, как выглядит американский переговорщик в моменты, когда он голый, будто в бане, и нечем ему прикрыть срам. А ведь мистер Шульц еще из самых приличных персонажей, но мы-то с вами знаем, что дальше с кадрами у американцев будет только хуже. И еще: поскольку народ Америки существует отдельно, а власть имущие отдельно, от лица самых широких народных масс будет присутствовать небезызвестная девочка Саманта Смит с родителями. И их мы тоже наделим Истинным Взглядом — пусть посмотрят на то дерьмо, что правит ими через так называемое демократическое волеизъявление.
— Воля ваша, — вздохнула Бригитта Бергман, — хотя я бы с ними вообще не разговаривала, потому что не о чем и незачем.
— Мне тоже известно, что разговаривать с ними не о чем и незачем, — сказал я. — А вот товарищ Лавров об этом пока в неведении. Истинным Взглядом он на янкесов еще ни разу не смотрел, а потому принимает все их мимические ужимки за чистую монету. А вот на нас с товарищем Антоновой со всеми американскими приемчиками где сядешь, там и слезешь. К тому же мне хочется вблизи посмотреть на этого мистера Шульца, что это за человек, и постараться понять, бить эту Америку сразу наотмашь или поиграть еще. Нам тоже нужно разведать обстановку, и не только сателлитами орбитальной сканирующей сети, но и потрогав некоторых деятелей руками. Так что работаем, но и ухо держим востро. На что горазд американский менталитет, так это на разные пакости.
Когда Бригитта Бергман ушла, я переговорил с командующим авиагруппой «Неумолимого». Появилась у меня к этому человеку парочка вопросов. Но сначала было необходимо настроить его на выполнение боевой задачи.
— Значит, так, Александр Иванович, — сказал я, — за Афганскую операцию вам великая благодарность в приказе и сердечное рукопожатие. Сделано было хорошо. А теперь оставьте на том направлении один эскадрон «Шершней» для устранения мелких недоделок, а всеми остальными силами готовьтесь к выполнению старой-новой задачи. Я имею в виду упреждающий удар по американским силам первого удара и подводным лодкам с баллистическими ракетами на Европейском ТВД. У нашей разведки есть сведения, что противник намеревается взять нас на слабо, объявив о готовности в любой момент развязать сначала ограниченную, а потом полномасштабную ядерную войну. Скорее всего, это самоубийственное желание коллективно исходит сразу от всей американской элиты, уже приготовившейся к инопланетному, то есть нашему завоеванию. Теперь, чтобы дядя Рональд не сильно надувал щеки, необходимо выбить из-под него пол, причем так, чтобы нас ни в коем случае не могли спутать с местными советскими силами. Орбитальная сканирующая система уже выявила и классифицировала все цели, относящиеся к средствам первого ядерного нападения, авиации и средствам ПВО, теперь ваша задача — так приготовиться к их уничтожению, чтобы мне потребовалось только отдать приказ, и уже через час задача была выполнена. При этом, как и в прошлый раз, никакие наземные действия не предусматриваются, только удары с воздуха.
— Хорошо, Сергей Сергеевич, — кивнул маршал Покрышкин, — поставленную задачу мы выполним. А теперь что-нибудь еще?
— Есть еще один вопрос, — сказал я, — но только он не служебный, а личный, можно сказать, человеческий. Но если вы не хотите обсуждать подобные вещи, тогда не надо.
— Странный вы человек, товарищ Верховный Главнокомандующий, — пожал плечами мой собеседник. — Власть у вас в Единстве примерно такая же, как у самого Бога, это я говорю вам как настоящий коммунист и бывший атеист, но, несмотря на это, спрашиваете у подчиненного разрешения задать ему личный вопрос…
— Чтобы наше Воинское Единство не превратилось в рать абсолютно управляемых биороботов, все личное в нем должно быть надежно отделено от служебного, — пояснил я. — Только так и мои Верные, и я сам можем остаться людьми в полном смысле этого слова, ведь я вам не господин и не хозяин, а командир и старший товарищ. А вас лично я дополнительно к тому еще уважаю и ценю, как одного из тех людей, что в тяжелейшей войне сломали германский нацизм и коллективно водрузили Знамя Победы над Рейхстагом. Если бы не вы, то некому было бы отправляться в поход летом две тысячи шестнадцатого года. Извините, Александр Иванович, сказал как мог.
— Не за что вам предо мною извиняться, Сергей Сергеевич, — глухо ответил Александр Покрышкин. — Ведь вы и сами сражались за нашу Родину во все эпохи и времена. И в восемнадцатом году вы стали соратником товарища Ленина и товарища Сталина, тяжелыми подзатыльниками вразумляли кайзера Вильгельма и были наотмашь корниловскую сволочь. Потом, в сорок первом, вы лупили германский вермахт со всем знанием дела до тех пор, пока он совсем не сломался и фронт не встал примерно по линии старой границы. Дальше, я согласен, наши товарищи должны были справиться уже сами. Да и позже, в мирах пятьдесят третьего и семьдесят шестого года, вступившись за Советский Союз, вы уже дважды обращали в прах непомерную американскую мощь. И здесь, в мире восемьдесят пятого года, вы собираетесь проделать то же самое — спасти Советский Союз и низвергнуть стоглавую гидру американской демократии…
— Ладно, Александр Иванович, проехали, — смущенно сказал я. — Не будем считаться регалиями. Вы мне лучше вот что скажите: вот вы, человек с несомненными лидерскими качествами, смогли бы вы в критический момент взять на себя ответственность за страну и потянуть этот воз как ломовой конь?
— Это у меня-то лидерские качества? — удивился мой собеседник. — Никогда бы не сказал.
— Именно у вас, — подтвердил я. — Весь личный состав авиакрыла женского пола, не только пилотессы, но и бойцовые остроухие бортового десанта, ходят в вас влюбленные по уши, а пилоты-мужчины считают вас лучшим командиром и боевым товарищем из всех возможных. За вами они пойдут даже на штурм врат ада. Призыв неимператорского толка из вас так и прет, вот только первичный Поиск для вас проводить бессмысленно, потому что запечатлеть вы можете только пилотов, техсостав и бортовой десант подчиненного соединения.
— Ну хорошо, — согласился Покрышкин, — допустим, лидерские качества у меня есть. Но к чему вы задали вопрос об управлении страной? Неужели я перестал вас устраивать в качестве командира авиакрыла?
