Едва прозвучал сигнал к началу боя, как Гуртин ринулся вперёд, стараясь первым нанести удар. Проучить наглеца помешал Марж, бросившись в атаку с правой стороны. Отступая и отмахиваясь мечом, старался держать обоих противников в поле зрения. Дважды я сам оказался лицом к солнцу, но моментально сменил позицию, обежав Гуртина по кругу. Как только юнец бросался в атаку, Марж тоже атаковал. Его замысел был прост: стоит мне увязнуть в бою с Гуртином, как он нанесёт роковой удар. Другими словами, Марж приносил в жертву Гуртина, только этим можно было объяснить его атаку вслед за атакой молодого хетта.
После нескольких бесплодных попыток хетты сменили тактику. Они стали расходиться в стороны, усложняя мне задачу. Держать в поле зрения воинов, одновременно заходящих справа и слева, задача не из лёгких. Мы уже минуты две кружили по песку, вздымая мелкую пыль, пора было менять рисунок боя. Резким рывком сократил дистанцию до Гуртина и с оттяжкой нанёс удар. Хетт попытался блокировать щитом, но меч, скользнув по краю щита, зацепил его правое плечо. Не останавливаясь, чтобы его добить, пошёл навстречу Маржу, справедливо рассудив, что имею в запасе полминуты, прежде чем Гуртин придёт в себя и присоединится к бою.
Сихо-нагэ для Маржа было незнакомо: его меч проткнул пустоту, в то время как я с оттяжкой нанёс удар по его незащищённым икроножным мышцам. Марж рухнул на колени, упираясь щитом в песок. Гуртин, ещё не пришёл в себя, сбросив ставший тяжёлым щит, хетт двумя руками взялся за меч.
— Хаттуш, ты готов это видеть? — Собрав свои познания в языке, громко обратился к зрителям, не упуская из поля зрения обоих противников.
Толпа взревела в ответ на мои слова. Признаюсь, я уже третью схватку хотел сказать нечто такое, вспомнив, Крикса из сериала «Спартак». Но именно сегодня ситуация была идеальной для такой фразы. Легко отбив меч Гуртина, сделал ему подсечку. Не успел парень упасть на песок, как одним движением пронзил его в районе сердца. Выдернув меч, перекатился через голову, успев уйти от удара Маржа. Уже убитому мной Гуртину досталось от союзника, меч Маржа нанёс рану в области правого бедра.
Оставшийся хетт волочил левую ногу, видимо, я всё-же задел сухожилие. Около минуты игрался с ним, под неистовые крики толпы. Разноголосица постепенно стала сливаться в радующий моё сердце крик:
— Арт! Арт! Арт!
В любые времена любят победителей, неважно гладиатор ты на арене или космонавт, но если ты победитель — толпа болеет за тебя. Под скандирование толпы, сделав несколько обманных движений, нанёс две раны в правую руку, заставив Маржа работать левой. В глазах противника появился страх, хетт понимал, что обречён, но продолжал упорно идти вперёд. Щит он сбросил давно, держа меч левой рукой. На песке оставались следы крови из рассечённых икроножных мышц и ран правой руки. Марж слабел с каждой секундой.
В отчаянной попытке он бросился вперёд с вытянутым мечом. Пропустив меч близко к правой подмышке, прижал его рукой к телу. Опешивший хетт попробовал ударить меня раненой рукой, но я перехватил и её, бросив свой меч. Марж сделал попытку высвободиться, но ослабевший, смог только дёрнуться. Резким и сильным апперкотом отправил воина в нокаут. Оглянувшись на воина со шрамом, заметил радость на его лице. Неужели он на моей стороне? Стало даже приятно, что суровый вояка болеет за меня.
— Убей, убей, убей! — скандировала толпа. Шум стоял такой, что я пропустил шевеление у своих ног, лишь в последний момент успев отскочить. Марж вытащил из складок туники небольшой нож и им пытался нанести удар. Подняв свой меч, встретился с глазами хетта: в них была покорность судьбе. Он лежал на животе, опираясь на руки, чуть привстав. Резким рубящим ударом, попытался отсечь голову. Но бронзовые мечи плохо приспособлены для такой работы. С хрустом сломав шейные позвонки, меч застрял, разрубив лишь половину шеи. Оставив меч, молча пошёл из круга в сторону лица со шрамом, протягивая сложенные руки.
— Арт! Арт! Арт! — теперь скандировали уже всё, даже Саленко с сияющими глазами, присоединился к этому хору голосов. У меня возникло ощущение, что меня сверлят взглядом: из толпы зрителей уходила стройная женщина в накидке, рядом с важным видом вышагивал чернокожий гигант.
Глава 9
Моя победа против двоих противников принесла мне славу, хотя я по-прежнему оставался пленником. Обратно в яму меня вели, не связывая рук, рядом с моим конвоем двигалась восторженная толпа, выигравшая на мне деньги. Саленко ухитрился протиснуться ко мне и шепнуть, что Махуа в гневе, но двое остальных верховных жрецов прониклись ко мне симпатией.
— Сегодня будь осторожен с едой, лучше подожди, пока я сам не принесу, — успел сообщить мой товарищ, прежде чем его отогнали. Стражника со шрамом звали Эсла, он сам сообщил своё имя, одобрительно похлопывая меня по плечам. Бои крови закона Тешуба, стали единственным развлечением после явления богини Инанну. Неудивительно, что во всём Хаттуше разговоры шли только обо мне и предстоящих боях. Особенно горожанам понравилась фраза «Хаттуш, ты готов это видеть», сказанная во время сражения.
Всё это рассказывал Саленко, пока мы с Этаби усиленно уплетали принесённую им еду. Помня совет украинца, мы еду, спущенную на верёвке, слили в отхожее место. Возможно, это была излишняя предосторожность, но Махуа мог не простить потери крупной суммы.
— Завтра боя не будет, Махуа сказал, что тебе надо дать отдых, — новость украинца меня насторожила. Вряд ли седовласый простил мне потерю денег настолько, что решил позаботиться о моём отдыхе.
— У него сегодня были гости, правитель города Кулиш Атра со своей сестрой. Какая женщина, пусть и чёрная, — Саленко закатил глаза, мечтательно прицокнув языком.
Атра, Эниа? Значит, зрение меня не обмануло, и именно она уходила сегодня вместе с рослым чернокожим.
— Я готов сражаться, — наевшись, Этаби откинулся к каменной стене, — скажи этим трусам, что следующие бои за хурритом.
— Спрос только на Арта, — Виктор попробовал объяснить кузнецу, что он невостребован, но чуть не получил огромным кулаком по голове. Увернувшись от удара, Саленко торопливо попрощался, пообещав передать просьбу хуррита.
— Почему я должен сидеть как женщина, когда ты каждый день сражаешься? — не унимался Этаби на мои сомнения в его готовности. Раны его затягивались, но даже лёгкий удар и кровотечение откроется. В моём мире, люди с такими травмами, неделю из реанимации не вылезали. А потом ещё месяц долечивались, прежде чем начинали повседневную жизнь. Устав объяснять глупость его решения, попросил Этаби пару раз отжаться от пола, показав механизм упражнения.
Хуррит резво принялся повторять. Но уже на четвёртом отжимании побледнел и остановился: из раны на груди стала просачиваться кровь.
— И ты собираешься сражаться, идиот? — Оторвал полосу ткани, сменил повязку, надеясь, что кузнец не успел нанести непоправимый вред своему здоровью. Как ни странно, аргумент сработал: злой и молчаливый хуррит на пару часов оставил меня в покое, давая время на размышление.
Я уже привык к ежедневным боям, словно наркотик пьянили они. А рёв толпы, скандирующей моё имя, приятно ласкал слух. Но что же кроется за показной заботой Махуа о моём отдыхе? Этот старый прощелыга, вероятно, ищет новый способ избавиться от меня, иначе трудно понять его решение. Со слов Саленко слух о непобедимом Арте вышел за пределы Хаттуша, привлекая людей в город. Новые люди означают появление денег, что будут тратиться в харчевнях и постоялых дворах городка.
Пару раз хотел посоветоваться с Этаби, но нахохлившийся кузнец отвечал односложно, давая понять, что не расположен к беседе. Свернувшись на своей соломе, задремал: мне снился снег, глубокий, по колено. Зелёные ёлки с белыми шапками снега, каток, на котором смеясь, катаются дети. Проснулся с чувством тревоги: сквозь решётку угадывалось наступление сумерек. Ужин, принесённый во время моего сна, Этаби, недолго думая, вылил. У нас ещё оставались остатки от дневной трапезы.
