Но всё же ощущение чужой, напряжённой тишины не отпускало. Казалось, все вокруг знали, что должно случиться, и только он один оставался в неведении. И это "что-то" явно не сулило ему добра.
После обеда в расписании было четыре урока: русский язык, география, математика и физика. На русском он кое-что улавливал, хотя писал заметки коряво и медленно. Но математика и физика – это было чистое мучение. Формулы сыпались на него, как град по крыше, грохотали в голове и не оставляли ни малейшего следа.
А вот география выбивалась из привычного. Учебник оказался странным: ни тебе полной карты мира, ни глобальных тем. Только описание окрестностей Крепости 289, да крохи по экономической географии. Ярослав нахмурился: выходит, где-то по дороге к новым поколениям потеряли целые пласты знаний. А может, и специально прятали – как Консорциум Сечина, который держит свои карты под семью печатями и ни за что не поделится ими с тем же Потаниным.
Обычные школьники читали учебник и радовались, что запомнили абзац. Но у Ярослава мозг работал иначе: стоило ему увидеть строчку, как он уже думал о геополитике, о тайных соперничествах консорциумов и о том, кто и зачем скрывает эти знания.
И тут его осенило – он больше не может мыслить, как обычный ученик. Мир требовал другого взгляда.
В этот момент он повернул голову и заметил, что Юля сидит бледная как мел. Девушка прижала руку к животу, губы её дрожали. Казалось, каждое дыхание отдаётся болью.
И тут в голове Ярослава раздался знакомый, долгожданный голос дворца:
"Квест: Помогите однокласснице."
Ярослав невольно улыбнулся краешком губ – голос всегда приносил ему что-то полезное, а звучал теперь даже мило.
Он наклонился к Юле и тихо спросил:
– У тебя живот болит?
Она вскинула на него глаза, но промолчала, будто сам разговор с ним был чем-то запретным. Но Косой уже не мог остановиться – пока квест не выполнен, он будет долбить в эту стену.
– Слушай, может, у тебя просто бумага кончилась? У меня есть лист, могу поделиться, – добавил он на полном серьёзе, решив, что у неё банальное расстройство желудка.
Юля закатила глаза так, что стало ясно: ещё секунда – и она стукнет его учебником по лбу.
– Это не живот… в том смысле, что не поноса, – процедила она сквозь зубы.
– А-а, – Ярослав заморгал. – Так ты заболела? Хочешь, я провожу тебя до больницы?
– Перестань спрашивать, – резко отрезала она. – Это не лечится.
"Не лечится?!" – Ярослав едва не выронил ручку. В голове его сразу завертелись мрачные картины: чахотка, язва, какая-нибудь странная зараза.
На самом деле Юля уже пожалела, что сорвалась на него. Он, при всей своей бестолковости, искренне переживал. А они его травили только за то, что он беженец – не сами придумали, а потому что родители и старшие твердили им об этом.
И как раз в тот момент, когда она почти решилась смягчить тон, Ярослав встал и пошёл к кафедре. Скрип стула прозвучал как выстрел.
Класс мгновенно затих. Все взгляды прилипли к нему.
Он поднялся на подиум, обвёл всех глазами и, с лицом скорбным и серьёзным, заявил:
– Друзья! У нашей одноклассницы Юли диагностирована неизлечимая болезнь. И я считаю, что мы, как класс, обязаны её поддержать. Предлагаю скинуться кто сколько может.
Юля вспыхнула, как будто её облили кипятком. Смущение расплескалось по лицу – и весь класс тоже покраснел и заёрзал, будто каждый из ребят разделял её неловкость. Все взгляды, как по команде, уставились на неё. Под этим грузом Юля едва не сорвалась, но в последний момент сдержалась.
– О какой ещё смертельной болезни ты мелешь? – прошипела она, с трудом сдерживая себя, чтобы не рявкнуть. – Это всего лишь менструация приехала в гости! У тебя что, и грамма здравого смысла нет?
Она сама не понимала: Косой действительно настолько наивный, или он нарочно разыгрывает эту глупую сцену?
И тут в его голове знакомый голос дворца раздался ясным колокольчиком:
"Квест выполнен. Награда: Совершенный свиток дублирования навыков!"
Глаза Ярослава вспыхнули, как у ребёнка, которому подарили мешок конфет. Да… да, это именно то что нужно! Квест закрыт так легко? И сразу такой куш – свиток совершеннейший, позволяющий копировать чужие способности!
Теперь перед ним открывалась целая бездна возможностей. Он мог перенять умения у кого угодно в крепости. Вот хоть у Ярославы Журавлёвой или у Любви Синявиной – обе они были сверхами, обладательницами невероятных сил. Супер!
Но душа тянулась вовсе не к Журавлёвой. У неё навыков выше уровня мастера было хоть пруд пруди – от полезных до абсолютно бестолковых. Попадись ему случайно какая-нибудь ерунда вроде "декламирование детских стишков", – он бы точно с ума сошёл.
Совсем другое дело – Синявина. Её сила – ходить по теням – казалась Ярославу настоящим чудом. С этим даром он мог бы без труда выводить Лёшку и остальных через стены крепости. Да что там – он сам смог бы свободно входить и выходить, словно хозяин. Это была бы не просто свобода – это было бы преимущество, власть над ситуацией.
А уж в бою шаг через тень стал бы смертельным сюрпризом: один миг – и враг обезоружен, не успев и глазом моргнуть.
Мысли об этом кружили голову, пока класс бурлил от обсуждений. Но вскоре весть об инциденте долетела до соседнего класса.
На перемене Ярослав вышел в коридор подышать и заметил Ярославу Журавлёву. Она стояла, прислонившись к холодным железным перилам, в натянутой на глаза кепке. Обычно собранная и холодная, сейчас она неожиданно задрожала – и не от холода.
– Давай, смейся, если хочешь, – негромко сказал Ярослав, подходя ближе.
И она вдруг разразилась звонким смехом – искренним, тёплым, таким, каким он никогда прежде не слышал. Смех отразился в пустом коридоре, словно серебряный колокольчик. Отсмеявшись, Ярослава резко отвернулась и ушла к себе в класс, оставив его одного.
Ярослав остался стоять, глядя в окно на школьный двор, где ветер гонял по асфальту пожухлые листья. Впервые ему пришло в голову: да зачем вообще пытаться угодить этим "одноклассникам"? Лучше бы плечом к плечу работать в пустоши с Журавлёвой, прикрывать её спину и знать, что она прикроет его.
Звонок резанул воздух, и он нехотя развернулся, чтобы вернуться в класс.
Но не успел он войти, как за дверью раздались гулкие шаги и приглушённые голоса. По звуку было понятно – идёт целая группа.
Юля оживилась, словно заранее знала, что сейчас произойдёт. На её лице впервые за день появилась радостная искра.
И точно – в дверях показался их учитель. Он окинул класс взглядом, нашёл глазами Ярослава и коротко махнул рукой:
– Косой, выйди на минутку.
Глава 18
Как только Косой вышел из класса, он невольно остановился. За его учителем теснилась целая толпа взрослых – мужчин и женщин средних лет. Их лица были хмурые, губы сжаты в тонкую линию, от них веяло тревогой и скрытой агрессией. В воздухе витал тяжёлый запах дешёвого одеколона, мятных пастилок и сигаретного дыма, въевшегося в одежду.
Учитель нахмурился, чуть помолчал, будто собираясь с силами, и сказал:
– Ярослав, это родители твоих одноклассников. Дело вот в чём: они уверены, что ты можешь заразить их детей какой-то заразой из-за того, что пришёл снаружи крепости. Поэтому они требуют, чтобы ты перевёлся в другую школу.
"Перевестись?.. – мелькнула мысль. – Перевестись куда?" Ярослав сразу понял: стоит признаться, что он из-за стены, и ни одна школа его не примет.
Один мужчина с тусклыми глазами и животом, туго перетянутым ремнём, выступил вперёд:
– Если тебя никуда не возьмут, значит, остаётся один выход – перестать ходить в школу вовсе. Разве можно рисковать безопасностью наших детей ради одного?
Ярослав тяжело вздохнул про себя. Вот оно – то самое, о чём предупреждала Ярослава Журавлёва: жители крепости в глубине души жаждали гнать таких как он взашей, и гонения будут куда суровее, чем он мог вообразить.
