Возвышение на краю империи (СИ) - Бадевский Ян

Ладно.

Проще не думать.

Минут через сорок наше продвижение замедлилось. Должен отметить, внутри подземки было жарковато, и я даже успел немного вспотеть. И это при том, что внизу гуляли конвекционные потоки от вентиляционных отверстий.

Градус наклона вновь изменился.

Меня вжало в кресло.

Значит, мы поднимаемся вверх.

— Приготовиться! — рявкнул Дружинин.

Я был готов ко всему. Ментальные блоки выставлены, в подмышечной кобуре верный наган, у пояса — чехол с кусаригамой. В этот раз я решил обойтись без меча. Начнётся замес — серп выручит.

Мы уже едва тащились.

«Землеройка» толчком продвинулась вперёд, что-то взвизгнуло и заскрежетало, потом наступила тишина. Я понял, что мы остановились.

Двигатели заглохли.

Бойцы в гробовом молчании отстёгивались от кресел, но вставать не спешили — ждали распоряжений своего командира.

Дружинин вышел в проход.

— Первыми идут кинетики и меты. Дальше я, потом барон и его прикрытие. Гео и пиросов держим в середине. Прыгуны — каждое четвёртое звено. Замыкающие — меты и крио. Вопросы?

— Там сильно воняет? — спросил какой-то остряк.

— Не сильнее, чем твои носки в палатке, — пробасили ему в ответ.

Взрыв хохота.

Дружинин поднял руку.

Народ заткнулся.

— Отставить шуточки. Мы на вражеской территории.

Из носовой части донеслось гудение сервоприводов. Прямо в полу раскрылся люк — заглушка втянулась в скрытые пазы.

— Вперёд, — приказал капитан.

Я отдал мысленный приказ Хорвен не дёргаться без моего ведома. Не хватало ещё в суматохе наткнуться на чью-нибудь спину и превратить брата по оружию в бесполезный фарш.

Бойцы по одному, не спеша, выдвигались в проход, спускались в люк по металлическим скобам и пропадали из поля зрения. Бесшумно, не переговариваясь. Снизу раздавалось журчание воды, прерываемое тихими всплесками. Не удержавшись, я сделал прозрачным обширный кусок реальности — корпус подземки, проломанную трубу коллектора, слой грунта. Так и есть. Лодка аккуратно просверлила тоннель, как бы вплавившись нижней частью в трубу. Я не представлял, чтобы подобные махины действовали с такой ювелирной точностью, но вот он факт. Десантный модуль, словно провернувшись на внешнем кольце, выдвинулся из нижней части корпуса. И люк был распахнут прямиком в журчащую темноту, по которой шныряли лучи фонариков.

— Нужно особое приглашение? — посмотрел в мою сторону капитан.

Хмыкнув, я поднялся с кресла.

Моя соседка уже топала по проходу, пристёгивая к поясу ножны с кривым клинком, напоминающим непальский кукри. Из люка доносился грохот башмаков по приваренным к трубе скобам. Если бросить взгляд вниз, придав бетону и металлу прозрачности, можно было увидеть, как мои спутники прыгают в мутный поток и распределяются по коллектору в обе стороны.

— Как выбираться будете? — уточнил я.

Ответ мне известен, но хочется услышать позицию Дружинина.

— Уж точно не этим путём, — хмыкнул капитан.

Согласно плану, отряд Дружинина шёл ва-банк. Если они достигнут успеха, то создадут мощный плацдарм в Бастионе и будут защищать его до тех пор, пока с воздуха не начнётся высадка основных частей. Предполагается, что прыгуны-диверсанты, кинетики и стихийники будут уничтожать на подступах любые транспортные средства противника, включая подлодки, цеппелины и надводные корабли. А чтобы всё это работало, Дружинину надо всячески избегать потерь, сохраняя сильных одарённых. Я сомневался, что всё пойдёт гладко. Батя — тоже.

Добравшись до люка, я мысленно подозвал гончую.

Хорвен провалилась вниз, сделавшись проницаемой.

Спускаться по скобам, удерживая биомеха в поле зрения непросто, но я справился. Повиснув на последней скобе, отпустил руки и рухнул в мутный зловонный поток, некогда бывший водой. Погрузился чуть ли не по колено, мгновенно промокнув. Тут же поспешил выбраться из центрального жёлоба на узкую дорожку, по которой, вероятно, перемещаются ремонтники. Велел Хорвен отлететь подальше от людей, а сам сделал проницаемой всю воду, впитавшуюся в одежду и ботинки. Через несколько секунд я стоял полностью сухим. Что касается моих соратников, то все они поголовно носили высокие кожаные сапоги, смахивающие на берцы. Подготовились, ничего не скажешь. Левитаторы и прыгуны вообще не промочили ног — сразу переместились в нужные точки.

Глаза быстро адаптировались к полумраку.

Сверху нависало тёмно-серое брюхо «Землеройки» с разверстой пастью люка, из которой сочился электрический свет. Лучи фонариков обшаривали стены, выхватывали силуэты людей, скользили по каменным тропам, проложенным вдоль бетонной трубы.

Я знал, что операция предусматривает телепатическое молчание.

Все, кто шёл в отряде на эту самоубийственную операцию, умели мастерски выставлять блоки. Как и я. Те навыки, что я получил от Николая Филипповича, а впоследствии развил, позволяли неплохо уклоняться от сканирования телепатов первого и второго ранга.

Дружинин ловко перемахнул на мою сторону и сделал неуловимый жест.

Я последовал за ним, а выделенные «телохранители» — за мной. Хорвен скользнула вперёд над зловонным ручьём, стараясь не зацепить щупальцами воду.

Дорожки были очень узкими, пройти мог только один человек. И никаких бордюров, отделяющих нас от струящейся внизу дряни, так что приходилось смотреть под ноги.

Мы шли против течения.

Свод коллектора нависал над головой, вызывая приступы клаустрофобии. Через равные промежутки в потолок были вделаны круглые, насквозь проржавевшие решётки, с которых капала вода.

Михаил Дружинин шёл впереди, его фигура чётко вырисовывалась в свете его же фонаря, закреплённого на плече. Кинетик двигался легко, почти бесшумно, несмотря на громоздкое снаряжение. Понятия не имею, что он там напихал в свой рюкзак, но есть подозрение, что боевую артефакторику. Я шёл следом, стараясь дышать ртом — воздух был спёртым, насыщенным запахами ржавчины, затхлой воды и чего-то кислого, гнилостного.

Мы продвигались медленно, но безостановочно. Коллектор был лабиринтом. Прямые участки сменялись разветвлениями, где сходились несколько труб разного диаметра. Дружинин, сверяясь с бумажной картой, на которой мерцала схема подземелий, без колебаний выбирал направление. Интересная карта, явно прошитая Знаками. Иногда путь преграждала решётка, но кинетик из головного дозора коротким, хлёстким взрывом силы срывал её с петель, и преграда с грохотом падала в воду, поднимая фонтан брызг. После каждого такого всплеска мы замирали, прислушиваясь, не привлекли ли внимание. Но из темноты доносилось лишь журчание и наши собственные приглушённые шаги.

Через пару часов ходьбы коллектор начал меняться. Бетонные стены сменились старыми, поросшими мхом и плесенью кирпичными сводами. Мы спустились по узкой, скользкой лестнице и оказались в системе более древних подземелий — катакомб, что тянулись, судя по всему, ещё со времён Старого Города.

Здесь было ещё теснее. Своды давили на голову, а кое-где приходилось идти, согнувшись почти вдвое. Воздух стал другим — не просто затхлым, а древним, пыльным, словно мы попали в гробницу. Фонари выхватывали из тьмы кости, тлеющие в грудах истлевшей ткани — видимо, сюда когда-то свозили жертв эпидемий. От этого места веяло ледяным, не относящимся к температуре холодом. Я почувствовал, как по спине пробежали мурашки. Даже Хорвен, плывшая впереди, сжалась в более компактный клубок, её щупальца нервно подрагивали. Я это видел исключительно благодаря своему Дару, от остальных тварь скрывалась под иллюзией.

Внезапно гончая остановилась, её хаотичная форма сгустилась, приняв оборонительную позу. Дружинин тут же поднял сжатый кулак — сигнал «стоп». Весь отряд замер в абсолютной тишине. Я закрыл глаза, отбросил все помехи и сосредоточился на своём Даре. Пространство вокруг стало прозрачным. Кирпичи, грунт, кости — всё это растворилось, и я ощутил энергетические следы. Впереди, за поворотом, пульсировали три сгустка чужой, агрессивной воли. Часовые.