Страж Ордена 2 (СИ) - Семин Никита

Я криво усмехнулся. «Инциденты». Какое изящное слово для ночных атак фанатиков Иоанна.

Когда мой экипаж, сопровождаемый парой конных жандармов, подъехал к оцеплению, я увидел, что обстановка здесь изменилась. Солдат стало больше. Вокруг башни спешно возводили второе кольцо укреплений — из мешков с песком и рогаток.

Меня встретил командир оцепления, молодой гвардейский капитан.

— Слава Богу, прибыли, господин инженер, — сказал он, отдавая честь. — Совсем житья от них не стало. Каждую ночь лезут, как тараканы. Мы их гоняем, а они снова. Мы гоняем — они снова!

Не слушая его, я прошел внутрь периметра. Сама башня, казалось, не пострадала: ее медная обшивка была покрыта вмятинами от камней и черными подпалинами от зажигательных смесей, но целостность конструкции не была нарушена. Она стояла, как утес посреди бушующего моря — молчаливая, гудящая, равнодушная к людской суете.

Но, как часто бывает, благополучный фасад скрывал не совсем хорошее содержимое.

Поднявшись по внутренней винтовой лестнице на самую верхнюю площадку, я подошел к главному индикатору. Это была сложная система из рун и кристаллов, вмонтированная в центральную панель управления. Она показывала уровень накопленной энергии, которую башня вытягивала из аномалии, истощая и стабилизируя ее.

В целом все было в рамках ожидаемого. Центральный кристалл, который при нормальной работе должен был светиться ровным, спокойным синим цветом, горел багровым. Пульсирующим, тревожным, почти кричащим светом. Шкала рядом, размеченная мной в условных процентах, показывала… восемьдесят семь. Восемьдесят семь процентов от критической массы.

Дальше должен произойти прорыв, после чего здесь образуется прореха, и башня станет не отличимой в работе от своих «товарок», построенных в Кунгуре. Да и сейчас она работала безупречно. Как гигантский пылесос башня втягивала в себя хаотичную энергию из недосформированной прорехи, не давая ей вырваться наружу. Но эта энергия не исчезала. Она накапливалась в системе аккумуляторов, рассчитанных на то, чтобы выдержать колоссальные перегрузки. Но не бесконечные! Я спроектировал и построил плотину, способную сдержать цунами. Но есть нюанс — вода за этой плотиной будет постоянно прибывать…

И сейчас, глядя на этот багровый, тревожно пульсирующий сигнал, я понял — мы на грани. Вскоре произойдет спонтанная, но контролируемая разрядка. Весь накопленный заряд вырвется наружу, создавая прорыв. Но это стало бы катастрофой, если бы не защитное поле внутри башни, где и окажутся твари после прорыва. Я ожидал, что меня позовут, когда это произойдет. Тогда бы «наверху» убедились в надежности конструкции и выполнении ей защитных функций. А мне бы хватило времени прибыть и зачистить от тварей пространство внутри защитного поля. После чего показать еще одну, не озвученную мной ранее, функцию башни — перенаправление накопленной энергии, чтобы не допускать таких прорывов.

План был хорош, пока меня не позвали сильно заранее проверить башню. Теперь, когда она «разрядится», уже не получится гордо стоять перед князем и императором, кивая, мол, смотрите — как хорошо она держит удар. Ведь одно дело, когда после установки прошел месяц, и другое — несколько дней. Наоборот, скажут — а чего же ты в прошлый раз, как ее посетил, сразу нас обо всем не предупредил? Короче, пора было менять подход. Но нападения фанатиков можно использовать и во благо. Чем я и решил воспользоваться.

Я спустился вниз. Лицо мое, должно быть, было страшным, потому что капитан, увидев меня, вытянулся в струнку.

— Что-то не так, господин инженер?

— Проблемы, капитан, — сухо ответил я, став с ходу нагнетать обстановку. — У нас у всех. Очень большие проблемы.

Я отошел в сторону, подальше от суетящихся солдат, и стал выстраивать свои мысли в порядок. В голове мгновенно всплыли схемы из академического курса. Любой стабилизатор резонанса, любая система контроля над аномалией предполагала механизм сброса излишков энергии. И вариантов здесь было всего два.

Первый — грубый, аварийный залповый сброс: открыть все шлюзы и сбросить накопленный заряд в землю. Быстро, эффективно и… равнозначно запусканию процедуры искусственного прорыва. Такой концентрированный удар энергии временно ослабляет Грань в точке разряда. Для того то в конструкции башни и предусматривалось защитное поле, которое должно было удержать тварей внутри периметра. Рода использовали этот способ, когда нужно было «наловить» разных монстров из-за Грани. Причины были различные, но сама возможность есть у всех башен.

Я вспомнил Урал. Там, в глуши, это было рутиной. Раз в две-три недели Семён с Верхотуровым проводили такое контролируемое «стравливание», а затем методично зачищали вырвавшуюся мелочь.

Второй вариант — тонкий, контролируемый и цивилизованный: «постепенное стравливание». Не сбрасывать энергию в никуда, а перенаправлять ее на внешнего потребителя, который будет ее медленно, но постоянно поглощать. Как вариант — на какое-нибудь крупное промышленное производство. В идеале — на завод. То, что пока недоступно в уральской глуши из-за отсутствия оных.

Но ведь здесь-то производств полно! Заводы стоят прямо здесь, в сотне шагов. Вон возвышаются трубы мануфактур Строгановых, за ними — медные шпили молниеприемников заводов Нарышкиных, а с другой стороны — приземистые цеха герцога Ольденбургского.

И в этот самый миг, глядя на остывшие трубы заводов столичных аристократов, мысли приняли завершенный вид, и у меня появилась идея, как повернуть ситуацию в свою пользу. Причем — не просто с технической точки зрения, это как раз было не очень сложно, а и с политической.

Я был сосредоточен на Иоанне, на Комитете, на интригах и разборках с Голицыным. И совершенно упустил из вида тех, кто спонсировал этот уличный террор: обиженные аристократы-заводчики. Я был для них смертельным врагом — колдуном, лишившим их прибыли. Их заводы до сих пор стояли, так как над башней перестали бить молнии, лишая их дармовой энергии с неба. Но что, если враг придет к ним с предложением, от которого они не смогут отказаться? Что, если я предложу им не просто вернуть им их заводы в строй, а дать нечто большее? Бесплатную, неиссякаемую, а главное — полностью контролируемую энергию.

Идея была настолько дерзкой и циничной, что я невольно усмехнулся. Мне подвернулся прекрасный шанс превратить своих врагов в своих деловых партнеров — в людей, кровно заинтересованных в том, чтобы эта башня стояла и работала. А если она им будет нужна, то и нападения, которые они же и спонсируют, должны как-то сами собой прекратиться.

План родился мгновенно, во всех деталях.

Вернувшись в Инженерный замок, я приказал принести мне письменный прибор и бумагу.

— Мне нужен писарь. И чистый листок бумаги, который нужно будет доставить графу Шувалову. Немедленно.

Дежурный адъютант, видя мое лицо, не задавая вопросов, выполнил все мои указания.

— Садитесь, пишите: «Ваше сиятельство. Соблаговолите срочно устроить встречу с господами Строгановым, Нарышкиным и другими владельцами мануфактур, чья работа была остановлена. Как можно скорее. По делу, касающемуся их прямого финансового интереса и безопасности Империи».

Как писарь закончил свое дело, я поставил свою новую, еще непривычную подпись дворянина Молниева.

— Отправляйте.

Пора было переходить в контрнаступление.

Встреча была назначена во дворце Строганова. Шувалов, используя весь свой вес и намеки на волю Государя, организовал ее в тот же вечер. Меня приняли не в парадной зале, а в малом кабинете, отделанном темным дубом. Атмосфера была холодной, как невский лед.

Их было четверо: сам граф Строганов, князь Нарышкин, и управляющий герцога Ольденбургского. Они сидели в глубоких креслах, как судьи. Шувалов, представлявший на этих переговорах власть, сел чуть в стороне, давая понять, что он — лишь посредник.

Разговор начал Строганов.

— Господин Молниев, — его голос был вежлив, но эта вежливость была тоньше паутины, и под ней вибрировала сталь. — Мы собрались здесь по вашей просьбе. Хотя, признаться, удивлены. После того колоссального ущерба, что вы и ваши… эксперименты… нанесли нашей промышленности, мы ожидали скорее получить от вас счет за убытки, а не приглашение к беседе.