— А ты оптимист. — говорит Юки и я чувствую, как она ложится рядом со мной.
— Я сегодня тут посплю, ладно? — она не спрашивает, она утверждает.
— Конечно. — говорю я и кладу руку ей на бедро. Она легко, но настойчиво снимает мою руку с бедра.
— Давай просто поспим, хорошо? — снова утверждает, а не спрашивает она.
— Конечно. — повторяю я и просто обнимаю ее. Она не возражает. Иногда нужно просто полежать вот так — обнявшись. Два человека, которые просто лежат в темноте, чувствуя дыхание друг друга. Часть проекта «Зубы Дракона», манифестация Воли Императора и кровавая марионетка, выражение последнего заклинания матери, какая разница, кто мы и что мы такое — пока мы можем вот так лежать и слушать дыхание друг друга в темноте — меня все устраивает.
Глава 39
За что я люблю школу, так это за уют и тишину Литературного Клуба. Если вдуматься, то Литературный Клуб таким и должен быть — храм тишины и спокойствия, интеллектуального пира, возвышенных мыслей и лишь едва-едва слышно как шелестят страницы, видно как головы склоняются над книгами, и легкий запах свежей выпечки и чая…
К сожалению, сегодня в помещении Литературного Клуба слишком много движения и шума, и я думаю потому, что в нашей клубной комнате сегодня присутствует сама Иошико и ее группа поддержки — Михо, которая Горячие Губки, и вторая подружка, которая в любую погоду носит на лбу темные очки — вместо заколки. Как зовут вторую подружку я не помню и про себя уже окрестил ее Одри — за мимолетную схожесть с Одри Хепберн и такие же солнцезащитные очки, какие она носила в «Завтраке у Тиффани».
Наш драгоценный стол, на котором проходят все чаепития Литературного Клуба осквернен какими-то бумагами, листовками и чем-то еще — явно непотребным. Потому что на этом столе должен стоять фарфоровый чайничек и тарелка со свежей выпечкой, которую обычно откуда-то приносили сестрички Сато, Ая и Мико. Надо бы адрес у них достать, небось пекарня неподалеку какая-нибудь семейная есть, не удивлюсь, если старик Ясимару наконец решил расшириться и открыл филиал своего магазинчика-пекарни рядом, куда и отселил своего непутевого сына с его женой-вьетнамкой, которая родила ему двойню, а еще у нее родинка на всю щеку. Жизнь в провинциальном городке имеет как свои плюсы так и минусы, но главным плюсом я считаю то, что в таком городе очень важна репутация каждого горожанина. Откуда ты родом, кто были твои родители, как ты себя вел в школе, на ком женился, с кем поссорился — все это знает город, живущий своей жизнью на языках тысяч местных сплетников. Потому на самом деле так важны эти никому не важные школьные выборы. На самом деле у нас сейчас затишье в делах, а сестричка Нанасэ явственно так намекнула что лучше нам своими обычными делами заниматься и в высокую политику пока не лезть. Все равно Осенний Бал будет только через два месяца, а пока — каждый занимается своим делом. Я вот лично — учусь чему-то новому каждый день. Вы знали, что Супермен был женат на Женщине-Кошке? А я-то думал у нее отношения с Бэтменом. В любом случае — я вспомнил как все началось еще несколько часов назад, на перемене между историей и математикой.
— Не буду я в этих выборах дурацких участвовать. — говорит Иошико, сидя на моей парте и болтая ногами: — я ж понимаю ситуацию, все серьезно у нас, лагерь поднимать надо, у меня вчера опять Чепу с Джин устроили в общественных купальнях… проект по институту готов, и я так понимаю, что у меня необходимости сдавать экзамен в Тодай теперь нет и вообще.
— Что? — я поднимаю голову, отрываясь от созерцания стройных и сильных ног нашей гяру: — а как же твой спор между Икагами и его Самураями? Я насколько помню по тексту — речь шла о верховенстве над двумя школами?
— Ну… самой не очень приятно, но что они смогут потом сделать? Будут борзеть, я им ноги переломаю. У нас же времени нет практически — неделя до выборов осталась. Вчера вон, ходил по школе Дисциплинарный Комитет и кого поймал — заставлял анкету предварительного опроса заполнять. У меня даже пяти процентов нет. — вздыхает Иошико: — похоже я откусила больше, чем могу прожевать. А времени заниматься всем этим у нас не было, ты же помнишь.
— Погоди. Давай мы сегодня соберемся в Литературном, порешаем. Нельзя тебе эти выборы проигрывать. — говорю я: — никак нельзя. По крайней мере — без хорошего боя точно нельзя. Ты ж у нас теперь не просто гяру, которая пинается, а Темная Императрица Иошико, помнишь? Имидж в этом городе значит все. Выиграешь — разнесут, раздуют, преувеличат. Проиграешь — то же самое, только в минус. То, что ты тут всем можешь ноги сломать — это конечно круто, но вот школа наша будет под властью «Самураев» еще и после того, как ты выпустишься и последующие поколения тебе за это спасибо не скажут.
— Самой неохота. — перестает болтать ногами Иошико: — а у тебя есть мысль как все перевернуть за неделю? Ну скажи, что есть, а? Я очень хочу победить и утереть нос этому Икагами и его переведенным куклам.
— У меня есть мысль. — киваю я и Иошико торжествующе делает «йес!» рукой.
После уроков мы собрались в Литературном смешанным составом — во-первых Юки и ее свита, Литературные маньяки в полном составе — я, и сестрички Сато. Во-вторых — Иошико и ее свита, Горячие Губки и Одри. Через пять минут после того, как все устроились и начали обсуждение — в дверь поскреблись временные члены Литературного Клуба, Атсуши и Акеми Мацумото. Надо сказать, что вид у Атсуши был донельзя пришибленный и он начал с извинений, посыпания головы пеплом и готовности совершить сэппуку прямо вот тут, буде его не простят. Юки, глядя на искреннее раскаяние — слегка смягчилась и разрешила временным членам присутствовать под условием, что не будут мешать и будут сидеть тихо. Таким образом, набралось нас в помещении клуба достаточно, чтобы стало тесновато.
— С чего бы начать… — поскребла нос Михо Горячие Губки: — я же узнавала, каким образом у нас в Тринадцатой эти фарфоровые куклы появились. Вы только гляньте… — она указывает на листовки, лежащие на столе: — Мико Ли, Франсин Манса, Луиза Бенар. Каждая из девочек — отличница учебы, имеет хобби, в которых достигла невероятных успехов и наконец все они — мастера боевых искусств. Мико Ли — кунг фу, стиль Каменной Птицы. Франсин Манса — капоэйра. Луиза Бенар — сават. Каждая из них — словно твой дубль, Йо, только… лучше.
— Вот еще! — фыркает Иошико. Горячие Губки разводит руками.
— Не с нашей точки зрения. Для нас — ты всегда самая лучшая, потому что наша подруга. Но, объективно — у них достижения выше, чем у тебя, Манса например участвовала в международных соревнованиях и даже занимала призовые места. А Бенар — вообще на Олимпиаде среди джуниоров второе место заняла. — торопится объяснить свою позицию Михо: — с точки зрения стороннего наблюдателя у них достижения выше.
— Кроме того, нельзя списывать со счетов и тот факт, что они все — новенькие. Все новое, блестящее — всегда притягивает взгляд. Это экзотика — такие вот девчонки в школе, а потому у них уже изначально был бонус. — говорит Юки, хмурясь: — мне онээсан рассказывала, что есть в психологии такое понятие как «эффект новизны». Новые знакомые всегда воспринимаются ярче и запоминаются дольше. Это влечет за собой эффект ореола — в условиях недостатка информации запоминается та, которая есть. А тут про них одна положительная информация. А про тебя, Иошико, всякие слухи по школе ходят. Многим ты дорогу перейти успела. Клубу каратэ например…
— Пфф… слабаки. — складывает руки на груди Иошико: — я извиняться не буду!
— Клубу кэндо. — добавляет Юки: — клубу айкидо, клубу кикбоксинга…
— Они первые начали… — отводит глаза Иошико.
— Клубу косплея — безжалостно продолжает перечислять Юки: — клубу золотой молодежи…
— Этим поделом. — говорит Горячие Губки: — первые всегда со своей камерой под лестницей толкаются, под юбками у девочек снимают, а вторые уж больно наглые…
