– Посмотри, как прелесть. Ну, посмотри же! – щебетала Сиэлла. – Не верю, что такое может оставить кого-то равнодушным. Это же настоящее произведение искусства!
Как не старалась я сделать вырез декольте менее глубоким, фасон платья упрямо открывал верхнюю часть груди, оставляя обнаженными плечи.
Горничная присела в реверансе, протягивая последний штрих туалета – веер и мы поспешили вниз, к гостям.
Первые лица прибывших я ещё пыталась запомнить, но людской ручеёк, стекающийся в залу, быстро прискучил свыше всякого терпения.
Люди беспрестанно входили и входили. Каждый что-то говорил. Фраза звучала за фразой, реплика за репликой.
Среди шелков и вееров, магических шаров, запаха духов, пенящихся вином фужеров, я чувствовал себя деревянной куклой. Спина ныла от бесконечных реверансов, ноги ломило от каблуков. Становилось все труднее удерживать на губах неживую улыбку.
Разворот, поклон, улыбка; разворот, поклон, улыбка – пытка мнилось бесконечной.
Поток людей, казавшийся неиссякаемым, все же стал потихоньку редеть. Не успела я порадоваться замаячившей свободе, как предо мной в церемониальном поклоне склонилась неуклюжая юношеская фигура:
– О, маэрэ, – обратился он к Сантрэн, – не сочтите за дерзость восхищение несравненной красотой вашей дочери. Среди блестящих созвездий, которым нет равных, она сияет, подобно солнцу.
Если бы не присутствие Хранительницы, я бы показала этому павлину в перьях настоящее «сияние». Но присутствие Сантрэн вынужденно улучшало мой характер. Я уныло поплелась через залу, «оказывая честь» – открывать танец, именуемый шахриз.
Он состоял из серии семенящих шагов и череды низких реверансов. Скучный, бесконечный, полный достоинств, до легчайшего поворота светский – этикет в хореографическом варианте.
За одним приглашением следовало другое. Кавалеры сменялись. Я ни с кем из них не пыталась быть милой. Напротив, сыпала колкостями, какие только приходили в голову. А голова у меня устроена таким образом, что гадостей в ней помещалось немало. При этом я даже не пыталась затачивать произносимые фразы до уровня остроумия. Позволяла репликам сочиться откровенной злостью, не щадящей самолюбия собеседника.
В ответ же получала одни улыбки.
Может быть они тут всё идиоты? Или им и вправду нравится такое поведение?
Одиффэ Чеаррэ вообще, как я успела заметить, прощалось гораздо больше, чем простилось бы Одиффэ Сирэнно. Дурной нрав здесь оборачивался эксцентричностью, дурной вкус – пикантностью, злой, яростный характер – горячностью и прямолинейностью.
– Прекрасно выглядишь, кузина.
Эллоиссент на бал почему-то предпочёл выглядеть менее безупречным, чем в обыденной обстановке. Волосы у него были растрепаны, рубашка распущена, а щёки лихорадочно пылали.
– Окажите честь, маэра. Подарите мне танец.
– Ты пьян? – возмутилась я, наконец догадавшись, отчего у него такой расхлёстанный вид.
Его ладонь крепко обвилась вокруг моей талии:
– Пошли танцевать. Учти, на сей раз я не приму отказа.
Да я и не думала сопротивляться. Он был единственный, с кем я сама хотела танцевать.
Мы упоённо закружились по комнате. Голову заполнил золотистый туман.
А когда вальс закончился мы выскользнули на веранду и стали целоваться, как сумасшедшие. Его руки почти грубо сомкнулись на моей талии, я цепляла за его плечи, как вьюнок за стену, чувствуя под ладонями горячие толчки сердца, сильные и быстрые.
Между колонами Сиа чертила серебристые полосы.
Мы целовались упоённо, позабыв обо всём.
Эллоиссент обладал редким для юнцов даром умел быть то грубым, то нежным, интуитивно выбирая правильное настроение. От рук его на теле оставались синяки, от поцелуев трескались губы, и голова кружилась всё сильней.
Наполненная дурманящими запахами ночь томила ожиданием чего-то таинственного, к чему я до конца ещё не была готова.
– Что здесь происходит? – надменно прозвучал замораживающий голос Сантрэн, заставивший нас мгновенно отпрянуть друг от друга.
Неторопливо приблизившись, Хранительница Клана окинула нас взглядом.
– Дитя мое, поправь, пожалуйста, платье, – велела она мне.
– И ступай к себе, – добавила она, как только я привела себя в порядок. – А ты, Эллоиссент, следуй за мной.
Так банально закончился столь многообещающий вечер.
Глава 15
ЗАКОЛАР ЧЕАРРЭ
После бальной сцены на балконе Сантрэн чутко следила за тем, чтобы наши пути с Эллоиссентом пересекались как можно реже. Мы с ним почти не виделись. Эллоиссента то и дело заставляли отлучаться из Чеарэта.
Но почти каждое утро то на прикроватном столике, то на подоконнике, то у себя на подушке я обнаружила букетик алых цветов, коробку конфет и другие маленькие, приятные сюрпризы.
Жизнь в Чеарэте протекала отнюдь не в праздности. Дни свои мы проводили в полезных деяниях. С нами занимались лучшие учителя и мастера, обучая теории магии, проводя практические занятия. Ещё были боевые искусства, история, чистописание. Даже вышиванию гладью и крестиком пришлось учиться (подозреваю, то было тайной местью Сантрэн).
Результатом того, что я очень люблю утром поспать, являются бесконечные опоздания. Наставники успели привыкнуть к этой моей особенности и даже не слишком возмущались.
Однажды утром учительскую кафедру вместо привычного учителя занял высокий человек в чёрном.
Блондин, что редкость в семье Чеаррэ.
– Здравствуйте. Извините за опоздание, – сказала я. – Можно войти?
Холодные голубые глаза с неподвижностью рептилии уставились на меня.
– Одиффэ Чеаррэ, если не ошибаюсь?
Голос был таким же неприятно-замораживающим, как и взгляд.
– Да, маэстро.
– Вы, маэра, видимо из тех людей, кто считает, что дисциплина существует лишь для того, чтобы её нарушать?
Наши взгляды встретились. В зелёных глазах незнакомца читалась не просто неприязнь, а почти ненависть.
– Могу я сесть, маэстро? Или вы предпочтете, чтобы я покинула класс?
– Входите, маэра. Присаживайтесь. Для вас повторюсь: мы обсуждаем меру ответственности у власть имущих и чувство вины.
Ледяной взгляд вновь обжёг меня ненавистью. Будто обвинял в чём-то.
– Что это за тип? – шепотом спросила я у Астарэль, устраиваясь за партой.
– Заколар Чеаррэ, – прозвучало в ответ.
Жуткий тип возвышался над притихшим классом как жертвенный алтарь над чёрными магами.
– Ни для кого из вас, дорогие племянники и племянницы не секрет, что моё появление в доме является предвестником бед. Как и Теи Чеаррэ, прозванный вами за глаза Стальной Крысой, я отвечаю за безопасность Клана.
В классе было двадцать семь человек, но даже звуков дыхания не было слышно. Все мы напряженно вслушивались.
Что и говорить? Держать внимание Заколар умел.
– Итак, в контексте нашего разговора вопрос первый. Если вы погибнете при тех или иных обстоятельствах, кто в этом виноват?
– Зависит от того, кто поспособствовал печальному событию, – попробовал ответить Керриаль.
– Ответ не верный, племянник. Ваша гибель – это целиком и полностью ваша вина. Ответственность за свою жизнь в первую очередь несёт сам человек. Беспечность, порожденная тем, что мы не смогли вовремя отразить нападение, предвидеть опасность или отразить её – это наша вина. Только глупец ждёт защиты. Человек разумный обеспечивает её себе сам. Ожидая снисхождения от противника, вы зачастую подписываете себе смертный приговор. В драке, как и в жизни, нужно готовиться к наихудшему развитию событий и соответственно реагировать. Обучая, я не собираюсь ни опекать, на щадить вас. Возможно, кому-то из вас я могу показаться жестоким? Но придёт время, и вы поймёте – мои уроки были лучшими. Вопрос второй: если вам обманули, чья в том вина?
– Исходя из вышеизложенного – целиком и полностью наша?
– Верно. Потому что доверять людям нельзя. Никому. Никогда. А в первую очередь тем, кто стремится к одной с вами цели. Нельзя заключать союзы и с противником.
