– Если так следует относиться к союзникам, что же тогда делать с врагами? – спросил кто-то.
– Нужно стремиться к победе, – прозвучало очередное предположение.
– Не следует стремиться одержать победу над врагом, – сказал Заколар. – Врага нужно не победить, а уничтожать. Без пощады. И как можно быстрее.
У меня возникло стойкое ощущение, что где-то это всё я уже слышала.
На самом деле я не на минуту не забывала от кого и где. С практической точки зрения данная философия ни разу меня не подвела, но в глубине души всё равно мне не нравилась.
– А как же милосердие, маэстро? – возмущенно возразила Сиэлла.
Заколар волком глянул в её сторону:
– Хваленое милосердие? Оно есть не более, чем непростительная слабость. Я не говорю, племянница, что подобная точка зрения должна распространяться везде и всюду. Нет. Она обязательна лишь для лидеров. Лидер обязан быть жестоким. Не можешь, не хочешь быть таковы – отправляйся печь хлеб или шить платья. Вам нужны примеры, подтверждающие правильность подобного постулата? Извольте! За последние годы мы проявили непростительную слабость. Исходя из туманных соображений гуманности, щадя жизни простонародья, позволили Дик*Кар*Сталам захватить часть земель, которые должны были принадлежать Эдонии. И что в итоге? Простонародье всё равно гибнет, а земель у нас нет.
Эллоиссент поднял руку, привлекая к себе внимание:
– Если я правильно уловил суть сказанного, вы пытаетесь до нас донести мысль, что для достижения цели хороши все средства?
– Именно так.
– Тогда я хотел бы напомнить вам ещё одну историю, маэстро.
Заколар облокотился на кафедру с усталой грацией. Он, видимо уже знал, о чём пойдёт речь.
– Думаю, не ошибусь, предположив, что речь пойдёт о твоём брате, Эллоиссент?
– Пять лет назад вы убедили родителей отпустить с вами Треймэра в Синие Горы. Вы отправили брата в Клан Черных Пантер, к Грейстону Рэйфрэ, игнорируя возражения отца о том, что брат не готов и что он не справится. А через полгода мы его похоронили. Исходя из вашего монолога, Закалар, получается, что в случившемся виноват сам брат?
– Вы все в курсе этой истории?
Заколар обвёл взглядом класс и повернулся к говорившему.
– Твоего брата честно предупреждали с чем ему придётся иметь дело. Он знал, что помимо всего прочего ему придётся оказывать весьма специфические услуги. Альфа пантер предпочитал красивых мальчиков дамам… вы уже не маленькие и должны понимать, что это значит. Треймэр, во всяком случае, делал вид, что понимал.
Бледные щёки Эллоиссента вспыхнули лихорадочными пятнами. Он был напряжён, как струна.
– Раз ступив на определённый путь нельзя с него сходить, – тихим голосом продолжил Заколар. – Притворяясь гомосексуалистом нельзя позволить себя влюбляться в женщину. Даже тайно, как сделал это твой старший брат. Он прокололся. А потом допустил ещё худшую ошибку, когда даже не попытался скрыться, а вместо этого стал разыгрывать из себя спасителя бедных девиц. Совершая действие будь готов отвечать за последствия. Я не мог позволить подставляться другим, расплачиваясь за его ошибки. Твой брат совершил ошибку – он заплатил за неё. Я скорблю о том, что Треймэра больше с нами нет. А ещё больше я скорблю о неправильно сделанном мною выборе. Я доверял твоему брату. Я выбрал его. И я ошибся в нём. – Заколар навис над Эллоиссентом чёрном тенью. – И вот теперь у нас война с оборотнями.
– Война с оборотнями не имеет никакого отношения к поступкам Треймэра. Ты выбрал брата вовсе не потому, что доверял ему – ты просто сводил счёты с моим отцом. Ты бессовестно, планомерно и жестоко подставил моего брата, а теперь стоишь тут и рассуждаешь о вине и ответственности, справедливости и милосердии.
– Эл, полегче! – попытался остановить его Изейнфрэс.
Заколар скрестил руки на груди, не сводя с Эллоиссента змеиного взгляда:
– Я действительно не разделяю убеждений твоего отца, и мы зачастую стоим с ним в оппозиции. Но если ты считаешь, что я мог сознательно поставить под угрозу жизнь кого-то из Чеаррэ, что личная месть могла встать для меня выше интересов моей семьи – ты ничего обо мне не знаешь. На этом разговор о Треймэре завершён. Но я вот что скажу вам всем: независимо от того, уважаете вы меня или нет, разделяете мою позицию или нет, на занятиях вы будете мне подчиняться беспрекословно. Пререканий я не потерплю.
Заколар тренировал нас лично, муштруя без снисхождения и пощады.
Племянники роптали. Тихонько. Когда дядюшка не слышит. Но, как и был предсказанно, подчинялись.
Заколар настаивал, чтобы мы дрались только оружием, без магии. Поэтому в начале тренировок на шею надевали ошейники, затрудняющие использование магии. Она не блокировалась, просто отдача мерзко била по нервам, делая больно в прямом смысле слова.
Когда меня поставили в пару с Астрэль, я гордо отказалась драться. Противник казался недостойным.
– Позвольте полюбопытствовать, Одиффэ, когда и у кого успели вы выйти на такой блестящий уровень?
Я в ответ лишь насмешливо улыбнулась, уверенная в своем превосходстве.
– Ну, хорошо. Изейнфрэс, – кивнул Заколар парню, – ну-ка, давай полюбуемся талантами юного дарования? Становись в стойку. И только попробуй драться в пол силы.
Изейнфрэс, томный, изнеженный, как миндаль в шоколаде, никогда не казался мне серьезным противником. Но парень в одной мгновение преобразился. Не прошло и минуты, как я полностью ушла в оборону, даже не помышляя об атаках.
Лезвие клинка мелькало близко, рядом, и только благодаря самоконтролю его владельца мои уши оставались на месте. Зато на пышных фестонах рубахи замелькали прорехи, а сама ткань начала прилипать в покрывшейся потом коже. Взятый темп был для меня слишком высок.
– Довольно! Дай ей передышку, – смилостивился Заколар.
Я опустилась на колени, уперев руки в пол.
– Ну? Отдышалась? Поднимайся. Бери клинок. Ступай к Астарэль.
Астрэль без всякого снисхождения к моей зарвавшейся особе тоже заставила меня хорошенько попотеть.
Что и говорить, бой без искорки магии тяжелый труд.
Но были предметы куда более сложные, можно сказать, пугающими.
С первого взгляда на Заколара я подозревала, что он маньяк. Спустя неделю после наших занятий я в этом не сомневалась. На первом занятии нам резали руки и заставляли смотреть, как течет кровь. При этом морщиться, отводить взгляд в сторону, а уж тем паче падать в обмороки строго воспрещалось. Затем с ладони лезвие перемещалось выше, вскрывая вены. После получения раны мы должны были самостоятельно ускорять процессы регенерации. Тоже не морщась.
Для Чеаррэ процесс регенерации болезненнее, чем процесс получения ран.
На меня это правило не распространялось. Я переживала только «процесс нарушение кожных покровов», поскольку «процессы ускоренной регенерации», по вполне понятным причинам, у меня начисто отсутствовали.
Что касается парней, так им положено быть героями. Но видя слезы на глазах Сиэллы, наблюдая, как кусает губы Астрэль, я была готова спалить к Слепому Ткачу этого учителя из Бездны. Но однажды, после очередного занятия я заметила, как Закалар горстями пьет успокоительные, запивая его спиртным. И всерьез усомнилась в том, что наши занятия доставляют ему удовольствие.
– Зачем вы заставляете нас это делать? – спросила я его однажды.
– Чтобы у вас было больше шансов выжить, – прозвучало в ответ.
Он был странной, неприятной личностью, этот наш новый учитель.
В библиотеке удалось нарыть не мало увлекательной информации о прошлом предполагаемого патрона. Оно у него было ого-го какое увлекательное. Роман-эпопею писать можно.
Судя по биографии, Заколар был воплощенная ходячая проблема. Что говорится, заноза в седалище. Я с удивлением узнала, что Заколар, оказывается, младший брат Теи Чеаррэ, правда, брат сводным. У них был общий отец. И разница в возрасте около ста пятидесяти лет.
До получения Свитка Зрелости, Заколара выперли из трех университетов. Из первого исключили за магический поединок со смертельным исходом. Из второго перевели за шашни с преподавателем, причем мужского пола. Закончить третий ему не довелось из-за нежной привязанности к спиртным напиткам и прочим увеселительным веществам.
