Я не знала, что сказать.
Мне было тошно слышать всё это. Страшно даже допустить мысль о том, что он может оказаться прав. Но какая-то часть меня ему уже верила. Верила против воли.
Хотим мы того или нет, так устроена жизнь: мы верим своим родителям, даже если они этого не заслужили. Да и кому верить в этом мире, как не тому, кто подарил тебе жизнь?
– Одиффэ? – окликнул он меня. – Ты куда?
– Не беспокойся. Вдохну свежего воздуха и вернусь.
Воздух ещё не успел освободиться от колючей пыли. С трудом удавалось рассмотреть другие шатры, напоминавшие небольшие песчаные холмики. Но на небе уже разгорались звезды.
Буря миновала.
* * *
Следующий день представлялся бесконечным. Солнечный диск преследовал нас, словно хищник – добычу. После полудня пески раскалились до такой степени, что в воздухе парила дымка.
Из состояния полусонного забытья меня вывела вибрация под ногами. Она пульсировала, словно навязчивая мелодия.
– Что это такое? – спросила я у проводника. – Землетрясение?
– Здесь не бывает землетрясений, – заверил меня он.
Но выглядел при этом обеспокоенно.
До того, как раздались пронзительные людские крики, слух различил странное треньканье, отдаленно напоминающее стрекотание кузнечика или сверчка.
Не сговариваясь, погонщики развернули животных так, что образовалось нечто вроде живого щита.
Но то, что напало на нас, разметало эту призрачную защиту в одну секунду. Караван подвергся нападению тварей, о существовании которых я никогда раньше даже не подозревала.
Они напоминали мифических драконов. Семи с половиной футов ростом, словно сплетенные из жил, упругих мускулов и перепончатых когтистых лап.
Животные передвигались на задних конечностях. Хвост их одним ударом мог переломить хребет буйволу.
По крайней мере, верблюду эта гадость перешибла спину одним ударом, перед тем, как коротенькими, тонкими когтистыми конечностями, отдалённо напоминающими руки, разодрать горло. Пасть, распахивающаяся точно у крокодила, от уха до уха, была усеяна множеством острых клыков.
За одной тварью скачками рвалась вторая, третья – с полдесятка жутких монстров.
Люди в поисках спасения бросились врассыпную кто куда. Крики тех, кто успел попасться прожорливым монстрам на зубок больно били по нервам.
– Беги! – крикнул мне отец.
Я не стала заставила упрашивать себя дважды. Его приказ полностью соответствовал моим желаниям.
Я неслась стрелой, почти что летела.
Против воли краем глаза выхватила момент, когда зверь склонился, щёлкая огромной пастью и голова человека исчезла. На её месте тянулись алые жилы и фонтаном брызнула кровь.
Чья-то рука обхватила меня за талию, утягивая за одним из каменных валунов.
Я рванулась в отчаянной попытке освободиться.
– Ну вот и я, Одиффэ, – улыбнулся мне Заколар оскалом гиены. – Видишь, ты даже не успела соскучиться.
Я даже как-то не слишком удивилась, увидев его в общей свалке. Ужас перед зубастыми ящерами слишком сильно затуманил мне мозги, и я неправильно расставляла приоритеты в опасности.
– По тебе? – зарычала я в ответ. – Не в этой жизни.
– Тс-с! Не стоит, – ухмыльнулся мне в лицо Заколар, подставляя острое лезвие меча к шее. – Не огрызайся. Будь хорошей девочкой. Идём, – крепко схватил он за руку меня.
– Нет, – мотнула головой я.
– Я сказал – идём!
Людская кровь продолжала литься ручьями, хотя погонщики не оставляли попыток обороняться.
Снова раздался тот же звук, что предвещал атаку монстров и те схлынули, видимо, повинуясь какому-то приказу.
Я увидела отца, стоявшего на коленях, в окружении слуг Заколара.
Блондин неспешно приблизился к отцу, с насмешливым любопытством вглядываясь в его покрытое кровью и копотью лицо.
– Санрэно? Ты ли это? Признаться, я с трудом тебя узнаю. Годы так беспощадны к вашему людскому племени.
Отец сощурился. Ему приходилось глядеть против слепящего солнца:
– У кого-то жизнь забирает красоту, у кого-то мозги. Но тебе-то опасаться явно нечего. Ни того, ни другого у тебя никогда не было.
Пнув пленника под рёбра и заставив его болезненно охнуть, блондин рассмеялся:
– Рад видеть тебя, дружище! Ты всегда был забавным. Приятно видеть старых друзей вновь.
– Пошёл ты! – сплюнув на песок кровь, прорычал он в ответ.
– Одиффэ? – обратился ко мне Заколар, словно только что обо мне вспомнив. – Полагаю, ты уже в курсе ваших родственных связей? Ну так вот, твоего папочки не было в моих планах. И если ты попытаешься создать мне хоть малейшие проблемы, я его убью.
– Ты убьёшь меня в любом случае, – скривился Санрэно.
– Верно. Но в некоторых случаях время имеет значение. Мне-то всё равно, прикончить тебя здесь или у подножья жертвенного алтаря. Ей, возможно, тоже. Но из вежливости предоставим право выбора даме.
– Ты невыносимый ублюдок, ты это знаешь? – устало опустил голову отец.
– Всё зависит от точки, зрения. Ты же не думаешь, что убийство твоей девчонки доставит мне хоть малейшее удовольствие? Но иногда мы просто должны делать то, что должны. Как ни тошно, но убить её сейчас – меньшее из двух зол.
Он приблизился ко мне с этим своим постным, ничего не выражающим лицом и на моей шее снова сомкнулся ограничительный рабский ошейник.
– Когда я освобожусь, я убью тебя, – пообещала ему я. – И в отличии от тебя, сделаю это с удовольствием.
– Можешь мечтать о чём угодно в оставшееся у тебе время. Не имею возражений, – бросил он мне.
Глава 21
ПЛЕННИЦА
Сквозь стальные прутья клетки виднелись по-прежнему бесконечные пески. Деревянную тележку, на которую водрузили моё узилище, трясло немилосердно.
И так же немилосердно сверху палило солнце.
Заколар, заметив, что я очнулась, не говоря ни слова протянул мне бурдюк с водой. Так же молча я его приняла.
Глупо было бы отказываться. Кого бы я этим наказала?
– Долго ещё ехать? – спросила я хриплым, огрубевшим от саднящего горла, голосом.
– Скоро достигнем места, откуда телепортируемся. Потерпи ещё немного.
Я свернулась калачиком, пытаясь укрыться об беспощадной тряски и палящего солнца. Усталость куда более сильная, чем простое физическое утомление, сковала тело. Горло пересохло так, что глотать было больно.
Надо мной раскинулось небо, безоблачное и высокое – чистейшая лазурь.
Стать бы птицей, упорхнуть в его безоблачную синь, раствориться в ней. Улететь от всех мужчин, преследующих меня, словно стая голодных гончих. Да куда улетишь?
Перед смертью люди хотят домой. Но что мне считать домом? Бордель, где сожгли мою мать? Дом Теней, в котором я так и не смогла убить Миарона? Неведомый дворец неведомого мужа?
Куда стремиться? К чему вернуться? Ради кого бороться?
У меня ничего нет, кроме желания жить.
Закрыв глаза, я попыталась представить себе Эллоиссента.
Я рассматривала его образ со всех сторон и так, и эдак, пока неожиданно не поняла, что не могу вспомнить о нём ничего. Всё, что я помню – это его внешность: яркие, как стразы, глаза, тонкие пальцы, шелковистые волосы – красивая, но плоская картинка.
В решающий момент за такое не зацепишься. На таком не выстоять.
Толчки в спину прекратились. Караван встал.
Увидев приближающегося Заколара я инстинктивно поднялась.
– Вынужден просить вас следовать за мной, маэра, – поклонился он.
– Куда? – голос мой против воли дрогнул.
– Туда, где до назначенного момента вы будете пребывать в полной безопасности. Даю слово.
– Ваше слово? – сорвался с моих губ короткий смешок. – Оно чего-то стоит?
– Вы будете удивлены, но – да. Данного слова я никогда не нарушал. Прошу вас, маэра, не тяните время, его и так мало. Идёмте.
Глаза цвета стали смотрели на меня выжидающе-спокойно. В них не отражалось ни намека на какую-либо эмоцию – ни сострадания, ни жалости. Заколар действовал как заведённый автомат.
