– Какая же ты мразь! – прошипела я, сама себе до безобразия напоминая змею, у которой с зубов сцедили яд.
– В своём падении я достиг дна ещё задолго до твоего рождения, моя прелестница, – скучающим тоном протянул Миарон. – Морально разложился, так сказать.
Я неподвижно застыла на стуле, словно каменное изваяние.
Свечи, стоящие между нами на столе, дрожали, рассеивая вокруг мягкий, неровный свет. Комната выглядела обманчиво спокойной и уютной.
– Я согласна.
– Согласна? – изобразил Миарон изумление. – С чем?
Губы сделались непослушными и холодными, будто я к ним только что лёд приложила:
– Не с чем. А на что.
– И на что же ты согласна? – сладким голосом пропел он.
– Согласна стать твоей любовницей! Ты же этого хотел?!
– Не совсем, милая. Видишь ли, в постели мне нужна горячая любовница, а не страдалица, свершающая подвиг.
– Так чего ты от меня хочешь?! – взорвалась я.
Его тихий смех для моих взвинченных нервов был словно соль на рану:
– Оставайся хранить свою добродетель, моя свирепая прелесть. Помнится, девственницы всегда вызывали во мне оторопь. Я ценю опытность больше невинности. И, как ты мне абсолютно верно напомнила, я слишком стар, чтобы изменять привычкам. Так что вернусь-ка я к своим мальчикам. А для начала пообщаюсь с твоим рыцарем в сверкающих доспехах.
– Ты!..
Я не хотела срываться на крик, но у меня не получилось.
Я вопила, как истеричка в припадке:
– Ты! Больной извращенец! Оставь Эллоиссента в покое!
– Уверен, он будет польщён тем, как горячо ты его защищала. Хотя будь я на его месте – скорее бы огорчился. Не дело женщины защищать мужчину. Это болезненно для самолюбия последнего.
– Кто бы тут рассуждал о мужестве! Жалкий мужеложец!
– Благодарю за сочувствие, – насмешливо склонил он голову. – А насчёт того, что касается Эллоиссента? Если ты думаешь, что я собираюсь насиловать любовь твоей жизни, поспешу тебя успокоить – я не стану этого делать. За триста лет моей бурной сексуальной жизни я никогда и никого не насиловал. Это скучно и банально. Обольщение куда интереснее.
– У тебя ничего не выйдет. Эллоиссент не такой, как ты!
– Ты права. Он не такой, как я. Мы разные. Для меня не существует морали и нравственности – только игра страстей и блики желаний. А он – Чеаррэ. Любой из них преступит через что угодно и через кого угодно если это будет способствовать их выгоде, усилению влияния или власти. Я – игрок, он – стратег. И в отличии от тебя, моя маленькая глупая дурочка, такие, как он, никогда не поставят чувства не то, что выше жизни – выше банального расчёта.
Неприятно рассмеявшись, Миарон откланялся и покинул комнату, осторожно прикрывая за собою дверь.
Глава 23
МУЖСКИЕ ИГРЫ
Как ни странно, но с утра я чувствовала себя даже хуже, чем накануне вечером.
Очнувшись от сна, с удивлением увидела у своей постели отца.
В обыденной обстановке он показался мне даже большим незнакомцем, чем до этого в пустыне. Обожженная немилосердным солнцем кожа, широкий разворот плеч, сильное волевое лицо с квадратным подбородком – всё в нём излучало уверенность в себе и было для меня чужим и чуждым.
– Привет, – улыбнулся он.
– Привет, – отозвалась я. – Вижу, тебя выпустили из темницы? Мои поздравления.
Он кивнул:
– Наш общий тюремщик настолько уверен в себя, что может позволить себе любые игры.
Санрэно не сводил с меня задумчивого взгляда, полного грусти:
– Я не знал, что вы с ним знакомы.
– Ваше знакомство с ним для меня тоже неожиданность. Не думаю, что стоит это обсуждать.
– Та права. И без того времени мало. А многое нужно сделать успеть.
– Ты уверен, что нас не подслушивают? – на всякий случай спросила я.
– Уже неважно. Другой возможности поговорить всё равно не будет.
– Что такого важного ты хочешь мне сказать?
– Одиффэ, там, у алтаря, у тебя будет только один шанс спастись. И только один способ. Ты должна открыть Врата Бездны.
Я потёрла виски. Голова совсем разболелась.
– Не то, чтобы я была категорически против, но, откровенно говоря, я понятия не имею, о чём ты говоришь. Какие Врата Бездны? И как их открыть? А главное – для чего?
– Врата – это портал, открывающий проход на границу между мирами. Шагнув за Грань, можно шагнуть куда угодно.
– Очевидно и логично, – усмехнулась я. – Но эта ложка мёда, как я понимаю? В чём бочка дёгтя?
– Тот мир практически неизвестен. Да и как иначе? Слишком энергозатратно проникновение на Грань. Для открытия Врат требуется целый ковен магов. А ещё никто не знает, какая сила и с какой скоростью способна проникать из-за Грани в наш мир. Но тебе под силу перешагнуть этот рубеж! Это у тебя в крови.
– Я не хочу снова выслушивать бред про Хозяйку Межи. Я в это не верю.
– Придётся поверить. Потому что это твой единственный путь к спасению. Рискни, Одиффэ! Иного способа вырваться из цепких рук Заколара просто нет. Ели ты меня послушаешь, сможешь не просто уйти – оторвёшься от охотничьих ищеек!
– Как это сделать?
– Тебе потребуется формула плетения заклинания. И жертва для его выполнения, – добавил он после секундной паузы. – Формулу ты выучишь, – вложил он мне в ладонь свернутую трубочкой бумагу. – Что же касается жертвы – я готов вызваться добровольцем. Подожди возражать! Выслушай сначала. Если меня не убьёшь ты, это сделают они – Заколар, Грейстон, или кто-то другой. В живых меня не оставят в любом случае и при любом раскладе. Нет нужды умирать нам обоим там, где у одного есть возможность выжить. Опереди их! Используй энергию моей жизни для того, чтобы освободиться.
– За кого ты меня принимаешь?! – скривилась я с трудом подавляя отвращение, вызванное его словами. – Думаешь я, не дрогнув, смогу убить родного отца? Пусть даже такого дрянного, как ты?!
– Ты должна это сделать.
– Это даже звучит, как безумие!
– Я ничего не дал тебе своей жизнью. Ничего не сделал для твоего благополучия. И это именно моя ошибка привела тебя в Город Крови, к Алым Алтарям. Так дай мне искупить вину и спасти свою душу. Принесённая жертва даст мне надежду на искупление, а тебе – возможность вырваться и победить врагов. Сделай то, что нужно, Одиффэ. Иначе никак.
– Да даже если так десять раз правильно – я не могу. Понимаешь? Не могу! И – не хочу. Мне приходилось убивать. Это было омерзительно. Даже несмотря на то, что я тогда была в полусознательном состоянии, почти не понимала, что творю – всё равно ужасно. А теперь ты хочешь, чтобы я спокойно вонзила ритуальный нож тебе в сердце?!
– Я хочу, чтобы ты выжила. Любой ценой. Даже такой.
– Не всегда выживание стоит тех усилий, которых оно требует. После некоторых поступков жить уже не стоит. Кем, по-твоему, я стану, убив родного отца?
Мы смотрели друг другу в глаза, и вдруг жуткая мысль зародилась в моем сознании: демоном!
Я стану тем самым демоном, к которому он взывал с самого начала.
Всё спланировано и идёт точно по плану. Впереди очередная инициация. Мать принесли в жертву, чтобы пробудить мою силу. А отца я должна убить сама, чтобы сделать выбор и скрепить договор кровью.
Глядя в порочное и сильное лицо человека, стоящего передо мной на коленях, я поняла, что моя догадка правильная. Санрэно Сирэно избрал свой путь ещё до моего рождения и не спешил сворачивать с него.
Он не в чём не раскаивался. Он лишь стремился довести начатое до конца.
Но так причудливо, загадочно, противоречиво сердце человеческое, что Тьма, которой он поклонялся в моём лице, тесно переплелась в его сердце с любовью к своему ребёнку.
Я испуганно от него отпрянула:
– Оставь меня. Уйди. Пожалуйста.
– Не могу, – глухо прозвучало в ответ. – Прости.
Санрэно тяжело уронил руку мне на плечо, тихонько его сжимая:
– Выучи формулу, – шепнул он. – А сейчас, – произнёс он громче, – сейчас я должен сделать то, ради чего меня к тебе пустили.
